Пастбищный фонд

– Пётр Фёдорович! – окликнул Семён Рочева, – оставим нарты здесь, перевалим налегке.

Так и решили. Завязав надёжно нарты, Семён с Петром Рочевым благополучно переправились через реку и направились к чуму пить чай. После чая начали просчёт оленей. С помощью длинного куска брезента, откалывая от основной половинки небольшие группы оленей, голов по двадцать – тридцать, загоняли их в рабочий загон. В рабочем загоне в первую очередь старались выловить телят, во-избежания травмирования их крупными животными, выщипывали щипцами номер стада на ушах и выпускали. Взрослым оленям ставили профилактические прививки, и проводился общий зооветеринарный осмотр.

Семён проводил ветеринарные мероприятия. Из рабочего загона оленей выпускали по одному, пастухи выкрикивали половозрастную группу, а отец, вооружившись фанерной биркой разлинованный в соответствии со структурой стада, отмечал карандашом, по принятой методике, данные на фанерной доске. Одного из опытных пастухов, Айваседо Атко Лювовича, отец отправил присмотреть за второй половиной стада, собрать отколовших оленей и телят. Поручил посмотреть транспортное стадо, которое паслось не далеко от основных чумов. Учуяв запах маточного стада транспортные олени, быки, могли влиться к основному поголовью, этого допускать было нельзя. Обсудив детали с бригадиром, Атко Лювович направился к упряжке. Неторопливо привязал к нарте мешок с продуктами, чайник, винтовку и, закинув бинокль через плечо, взял хорей. Поправил сыромятные «са»-постромки, толкнул передового, быстро, на ходу, сел на нарты и уехал.

Работали в короле допоздна, пока не прогнали через кораль всех оленей с основного загона. По окончанию работ, за чаем вспоминали забавные моменты дня. После чая пастухи пошли отдыхать. Мы: Тимофей Вокуев, Роман и Ефим Айваседо вернулись с отцом к коралю. Закрыли наружные ворота рабочей камеры, а все остальные ворота открыли и сложили жерди вдоль загона. Кораль был готов принять вторую половину стада. Через сутки загнали вторую часть стада. Всё прошло хорошо, загнали с первой попытки. Для уверенности, пастухи оставили в рабочей камере подсадных оленей: трёх важенок с телятами. Передние олени, учуяв важенок с телятами, рысью устремились на их зов. За ними, инстинктивно последовала остальная часть стада. Миновав створки основных ворот, олени оказались в основном, большом загоне. Почувствовав замкнутое пространство животные стали вести себя не спокойно, испуганно. Стараясь вырваться в наружу весь табун, как по команде, развернулся и помчался к выходу, сметая на пути слабых, зазевавшихся оленей и телят. Несмотря на давку, травм и падежа среди оленей не было. Оленеводы очень боялись, что олени будут натыкаться об сетку и травмироваться. Всё обошлось. Были случаи, олени повреждали об сетку молодые рога, но пастухи тут-же их срезали и пускали на еду. Жаренные молодые рога оленя, панты, это неописуемое лакомство. Если позволяла погода, то мы их заготавливали впрок и угощали всю детвору в стаде. Работа в корале, присутствие оленей, доверчивый, безобидный вид телят, давало много положительных эмоций и силы.

Недели, проведённые в корале, пролетели как один день.

Прогнали всё стадо через кораль, выполнили весь запланированный объём работ. Стадо воссоединили и перегнали от кораля на новые пастбища.

И вот торжественный день! – возвращаемся в чум, в чум родной, тёплый, просторный, дом детства, в чум к маме. Мы, тундровые дети, с малых лет управляем самостоятельно нартами. И на этот раз, нам запрягли спокойных оленей, но мы, стараясь обогнать упряжки родителей, хореем и голосом старательно подгоняем оленей. Наши упряжки быстро отрываются от остальных нарт, и мы мчимся к основным чумам, чтоб сообщить, что «коральнум эштыс» – кораль закончился. Возвращение пастухов с коральных работ, это маленький праздник в тундре. Со всех чумов шёл приятный аромат стряпанного, женщины в нарядных одеждах. Внутри чума образцовый порядок, обновленные занавески, красочные пологи, иконы.

Все взволнованы предстоящей встрече, пастухов ждут семьи после двухнедельной разлуки. В эти тёплые июньские дни женщины заняты изготовлением смолы, смолокурением и сушкой хлеба. Возле каждого чума обязательно топился костёр, с помощью которого выгонялась смола с древесины. Пастухи ставили отдельный чум и устраивали баню. Горячий пар и тёплая вода снимали всю накопившуюся усталость, тело освобождалось от копоти, гари и пыли коральных работ. Увлечённые и поглощенные коральными работами, мы не заметили как за неделю изменилась тундра. Наступившие тёплые дни превратили тундру в цветущий край. Из однообразной серой и тусклой, она стала красивой и разноцветной. Поймы озёр и многочисленные болота-«садуку», сплошь покрыты пушицей дернистой и от этого они стали нарядно белыми. Холмы, обросшие кустарниками и тундровым редколесием, покрылись блестящей зеленью. Для оленей наступает «курортная» пора. Олени с удовольствием щипают молодую, зеленную траву, листья кустарников, нежную пушицу. «Гэна юр пэра» – говорят оленеводы, когда цветёт пушица. В пушицевый период олени с удовольствием поедают как молодые побеги, так и корни растений. Стадо в это время практически пасётся на одном месте. Для пастухов это дни отдыха. После не продолжительного перерыва Семён Андреевич и Максим Вокуев направляются в транспортное стадо для проведения ветеринарных прививок. К ним присоединяются Гоша и Вэна Хэно. Недалеко от чумов построили временный загон из капроновой сетки. Быков, голов четыреста, загнали в в ёр. Загнали одним куском и к вечеру все работы были завершены.

Отец, Слава Айваседо и Атко Лювович, выехали с ночевкой перегонять основное стадо на новые пастбища к развилке реки Сидя-мятте и проверить старые тропы. Основное стадо находилось от чумов на расстоянии, «куим дадья дух», говорили пастухи – три перехода со стоянками. Семён Андреевич Вокуев курировал две оленеводческие бригады, бригаду № 4 и бригаду № 6. Закончив прививки, Семён с Петром Рочевым выехали на коральные работы в бригаду № 6. Маточное, «основное», «большое», стадо шестой бригады выпасалось по левой, безымянной протоке реки Хадутта.

Женщины в чуме всегда встают рано, без будильника. Кто знает, сколько ночей не смыкала мама глаз, пока мы не встали на ноги. Ностальгия, желание вернуться в детство, в места, где мы были с родителями, всегда присутствует в сознании. Это память о времени, когда было хорошо, когда рядом всегда родители. Мы, дети, знали все движения мамы. Вот она приподнялась с постели, поправила на голове кокошник, вышла на улицу, весело загремел умывальник. Вернулась в чум с чайником в руках, подошла к печке, зажгла спичку, поднесла к сухим дровам в печке, через некоторое время послышался треск от сухих дров. Чум быстро наполнялся тёплым, приятным воздухом. Это сигнал – можно вставать. Первым поднялся Семён. Мне не хочется шевелиться, хочется продлить удовольствие, но надо вставать. «Вставайте, не спите, ведь день хороший, солнечный» – слышим мы незабываемый, мягкий, спокойный голос мамы.

Мы дружно встаём, выходим из чума. Солнце светит весело, вода на реке покрыта мелкой рябью, слышен шелест волн. На небе отдельные кучевые облака, которые постепенно исчезают. Всё вокруг наполнено пением птиц. Семён у ёра, возится возле своей нарты, нюхая табак. Мы умылись и ждём, когда мама, наведёт в чуме порядок, накроет на стол и позовёт на завтрак. Между нартами, на сетчатых навесах, сушился нарезанный кусочками хлеб и мы, коротая время, переворачивали их, чтоб куски хлеба просушились со всех сторон. Вскоре на холме появилась упряжь, это отец, мы узнали его, ехал с дежурства. Он дежурил ежедневно, со всеми пастухами. Отец подъехал к чуму, но не стал слезать с нарты, а продолжал на ней сидеть. Подошёл Семён, отец рассказал как обстоят дела в стаде, сообщил, что отёл идёт дружно. Но беспокоят вороны и песцы. Покурил. Лишь после этого встал с нарты и стал отпускать оленей. Семён помог, распрягая со стороны пелея. Повесил упряжь на нин-нащеп нарты, направился к нам, умылся и сказал, «пошли кушать, наверное уже давно ждёте». Мы дружно, радостно зашли в чум следом за отцом.

Разглядывая эту фотографию, поймал себя на мысли, что я ничего не сказал об истории возникновения фамилии. Фамилия наша образована от имени, прозвища, рода занятий или места жительства дальнего человека по мужской линии. Нужно было иметь имя, и это го было достаточно. В Коми, в XV веке, распространены были личные Коми имена – «Чирак» – вид утки, «Дозмор» – глухарь, «Коин» – волк. Старинные Коми имена сохранились в легендах, преданиях. Фамилии в Коми крае начали формироваться в XV веке. В этот же период и появляется фамилия «Вокуев». Вокуев северная фамилия, широко распространена в Ижемском районе. Фамилия Вокуев образована от слова «вок», которое означает «брат». В прошлом такую фамилию получал человек, который был хорошим другом, братом. Со временем «вок» получил фамилию – Вокуев. Первое упоминания о фамилии появляются в документах переписи населения в Древней Руси во время правления Ивана Грозного. В царских документах Великого князя существовал особый список уважаемых фамилий, которые вручались подданным за особые заслуг. Фамилия Вокуев распространена в европейской части России.

Мне довелось побывать на исторических местах моих предков. В конце девяностых, в целях знакомства с историей Коми края, бытом, достопримечательными местами, традициями населения тех мест, я посетил города: Сыктывкар, Микунь, Ухта, Сосногорск, Ижма, Ираёль, Усинск, Усть-Цильма, Инта, Воркута, собрал интересные материал в виде рассказов, воспоминаний старожилов.

Следующее знакомство с Республикой Коми произошло уже в конце 2001 года.

В ноябре 2001 года, приказом Министерства сельского хозяйства Республики Коми я был назначен директором Государственного унитарного предприятия «Фион». О том времени, о тружениках предприятия, о жителях селений Абезь, Ярпияк, Епа я готовлю отдельное издание, а здесь приведу небольшой отрывок:

«Открыл глаза, косые лучи раннего солнца слабо, ярко красным лучом, пробивался сквозь тюль и шторы на окнах. Укрывшись в густых кустах ольхи, громко чирикали воробьи отгоняя пролетающую пару ворон. Утро было тихое и солнечное. На часах четыре утра. Пора вставать. Просыпаюсь я рано. Не продолжительная зарядка, утренние водные процедуры, настроение бодрое. Завтрак. Шесть утра. Иду на ферму. Живём мы не далеко от офиса хозяйства, но производственные объекты расположены в противоположной части населённого пункта. Там уже началась утренняя дойка. По привычке иду пешком.

Утренние прогулки дают заряд бодрости на целый день, да и, по собственному опыту знаю, полезны для здоровья. У центрального входа на ферму, догоняю главного зоотехника совхоза. Он заметил меня и мимо ходом успел пожурить работника, что проход не аккуратно убран, пологая, что за это влетит ему от начальства. Отчитывал он работника на коми и скороговоркой, незаметно указывая, где навести порядок.

– Добрый день, Прокопий Фёдорович, – поздоровался я с Главным зоотехником совхоза Хозяиновым.

– А, Николай Андреевич! – воскликнул Хозяинов сделав вид, что только сейчас заметил меня, – Здравствуйте, здравствуйте. Вот проверяю как идёт дойка.

– Вчера всё сено вывезли с дольних угодий? – спросил я его.

– Да, вывезли всё сено и центнеров 300 отправили в деревню Епа.

Прокопий Федорович говорил скороговоркой и если волновался, то активно жестикулировал руками. Сегодня было именно так.

Дойка шла полным ходом, доярки, народ шумливый, громкими командами успокаивали непоседливых животных. В этот шум гармонично вписывался монотонно-синхронный звук работающих дойных аппаратов. Увидев начальство, доярки с шутками и с весёлым настроением отвечали на приветствие. И совсем по иному вели себя работники по уходу за животными, старались лишний раз не попадаться на глаза, занимались приборкой в дальних углах фермы, либо выходили во двор: мол за сеном.

– Не вижу зоотехника фермы, где Марина Прокопьевна? – спросил я.

Хозяинов снова заволновался и стал что то быстро объяснять мне. Но, даже без его, невнятного объяснения я понял: не успела к началу рабочего дня вернуться с города. Жители Абези часто выезжали по делам, за покупками или просто в гости в Инту, а утрешним поездом, к началу рабочего дня, возвращались в посёлок.

С фермы я направился в офис предприятия.

Время 7 часов утра.

Я в кабинете. Секретаря приёмной пока нет на месте. Просматриваю свежие газеты. Включаю телевизор и смотрю новости. До общего, ежедневного совещания, планёрки, остаётся 30 минут. Открываю ежедневник и просматриваю план работы на день, делаю корректировки. Мой рабочий день распланирован заранее.

Я руководитель, а эффективность управления хозяйством, во многом зависит от умения шефа организовать свой рабочий день. Знать какие вопросы будут решать в течении дня специалисты хозяйства, руководители отделений.

В распорядке дня руководителя есть удивительное время, военные назвали бы это „личным временем“. Время это, с 6 часов утра до 7 час 30 минут, это время принадлежит текущим, вне рабочим вопросам: обход объектов, осмотр территории, общение с работниками. Ручку, ежедневник в сторону.

Всё! можно и чашечку чая. В кабинете я люблю пить чай, игнорирую кофе, макко, шоколад. Офисный чай бодрит и заполняет ароматом кабинет.

В приёмной собираются сотрудники хозяйства.

Время 7 час.30 минут. Начинаю совещание с руководителями подразделений, главными специалистами и управляющими отделений. Отделений у хозяйства три: это деревня Абезь, Епа и деревня Ярпияк. Порядок ведения совещания практически не меняется, краткие доклады, планы, обсуждения, задачи. Определив общую стратегию действий всех подразделений, совещание закрывается, специалисты и руководители подразделений разъезжаются по производственным участкам. Секретарь приёмной заносит документы. Начинаю просматривать подготовленные для подписи документы. Что то подписываю, какие то откладываю: надо кое что уточнить, некоторые отклоняю, так как составлены не корректно. Документы попадают секретариат.

Звонок. Беру трубку.

– Николай Андреевич, Бур лун, – слышу в трубке знакомый голос, это звонок из Инты, на проводе Койносов Анатолий Альбертович. Я его узнал.

– Бурлун (Добрый день), – отвечаю ему.

– На днях заеду к Вам, необходимо посмотреть технику, что стоит на ремонте. Я ему отвечаю, что примем в любой день, специалисты всегда на месте. Снова звонок. Дозвонился с молокозавода старший зоотехник Артеев Степан. При загрузке продукции обнаружили брак, часть „тетропаков“ с молоком пропускают, не качественные швы. Вызываю машину еду на молокозавод. Меня встречает заведующая молокозаводом совхоза Рочева Наталья Владимировна. В цехе уже главный инженер и главный зоотехник совхоза Хозяинов. Докладывают: „с завода прислали не качественные контактные планки для плавки швов на пакетах“. Решили: планки с фасовочных машин снять, поставить свои с запаса. Всю партию отправить на завод, оформить претензию. Я в офисе. Набираю номер телефона конторы отделения совхоза в деревне Епа. На мой звонок отвечает Управляющий отделением Чупров.

Я напоминаю ему о запланированной встрече с работниками отделения и жителями деревни. Прошу его собрать работников в два часа дня в клубе, приеду я и главные специалисты. Деревня Епа – самое удалённое отделение. Голос по внутренней селекторной связи: на приём просится работник торговли от совхоза. Прошу секретаря пропустить посетителя. Молодая женщина, занимается реализацией молочной продукции хозяйства в городе Инта. Первый вопрос, продление контракта и второй, снизить стоимость поставляемой на реализацию продукции. Первый вопрос решаем положительно. Второй отклоняю, требование не обоснованное и не в пользу хозяйства. Убеждаю работать по утверждённым ценам.

Время 10 часов. Звонок. Беру трубку. На проводе директор финского забойного комплекса города Воркута Геннадий Петрович Пасынков.

– Николай Андреевич добрый день, – начал не спеша, с паузами Геннадий Петрович, – назначено совещание с руководителями хозяйств, проводит совещание заместитель Министра сельского хозяйства республики Чупров. Повестка дня формируется, планируется рассмотреть и обсудить на совещании с директорами хозяйств вопрос организации забоя оленей на финском комплексе „Полярный“ в Воркуте.

Тема для меня знакома, о существовании такой проблемы я знаю. Комплекс по забою оленей в городе Воркута построен отличный. Созданы все условия для работников комплекса, пастухов, технического персонала. Большой объём холодильных установок. Однако не решены ряд ключевых вопросов:

1. Цена за килограмм сдаваемого хозяйствами мяса,

2. Порядок и размер компенсации затрат при прогоне стад до комплекса,

3. Прочие транспортные расходы.

Снова звонок. Главный агроном совхоза Терентьев Василий Павлович. Сообщил, что вышел из строя глубинный насос в деревне Абезь. Им принято решение организовать снабжение водой, производственные объекты и население по аварийной схеме, запас воду для нужд отделения имеется.

Принимаются меры по подъёму насоса и его замене.

– Как идут полевые работы? – спросил я Терентьева.

– Все работы выполняются по графику, трактора в поле. Но нынче плохо с поставками семян, постоянные сбои, Вы уж потревожьте службы управления сельского хозяйства, – пожаловался он.

Голос секретаря по внутренней связи: на приём Главный бухгалтер совхоза Архипова. Разрешаю войти. Изучаю и подписываю документы. Перед выходом, Елена Павловна передаёт мне календарь за 2000 год. Читаю: „Республика Коми, город Инта“, а внизу- „Счастья Вам в Новом году, дорогие Интинцы“. Дело в том, что я собираю красочные и памятные календари.

Время 11 часов дня. Вызываю в кабинет Начальника снабжения Кустышева. Прошу улучшить работу с поставщиками, строить работу без спешки и излишней суетливости. Наладить сбор информация по поступлениям от всех подразделений хозяйства. Поручаю разобраться с конкретным случаем: сбои и своевременная поставка семян. Проверить логистику поставок.