Год беспощадного солнца. Роман-триллер

– А главное, Женева получит дополнительную выгоду, не только материальную. Думаю, руководство фонда оценит нашу с вами инициативу… – подчеркнул Демидов. – И народ будет хоть чему-то рад.

Однако Беленький словно ничего не слышал. Даже аргумент с выгодой и лобовое предложение взятки в виде будущей благосклонности швейцарского начальства до него не дошли. Он покопался в своих бумагах, снова включил компьютер и уставился на дисплей. Потом нехотя оторвался от экрана и сочувственно почмокал:

– Да, народ… Опять народ! Откуда он вообще берется, этот народ? Понять не могу. Ты мне лучше скажи: почему у твоей клиники такое вредительское название?

Главврач от неожиданности сразу не понял.

– Название? Вредительское? Что в нем вредительского?.. – наконец, выговорил Демидов.

– Он еще спрашивает! Нет, он еще у меня спрашивает! – простер руки к потолку Беленький. – А подумай – подумай сам! Головой подумай!

Демидов смущенно пожал плечами.

– Успенская! – подсказал Беленький. – Это от какого слова?

– Это от слова… – начал Демидов и замолчал: он забыл.

– От слова «успение»! – возмущенно закончил Беленький. – Я уже навел информацию. Успение матери распятого. Смерть, значит. А?

– Никогда не задумывался, честно говоря. Восстановили старинное название, дореволюционное.

– А ты все-таки задумывайся иногда, – еще раз посоветовал Беленький. – Или сделай все без религиозных глупостей. Назови клинику на современном языке. Чтоб всем ясно было: «Смертельная клиника». Или – «Замогильная». Или – «Кладбищенская». Или – «Мертвецкая». А лучше совсем просто и ясно: «Морг десять звезд. Тысяча долларов в сутки. Администратор отеля Демидов». Годится?

– А что? – вдруг согласился профессор. – Очень даже остроумно!

– Остроумно?! – возмутился Беленький. – В могилу людей зазываете! Где я тебе клиентов наберу?

– Не понимаю, – честно признался Демидов. – Так ведь любое название можно…

– Да уж не любое! – перебил Беленький.

– Ну, что же… Если переименование клиники сделает ее доступной для небогатых и бедных категорий российских граждан, я немедленно этим займусь, – пообещал Демидов.

– А еще церкву построил, – продолжил Ефим Евсеевич. – В храме науки и здравоохранения – церква. Ты же плачешь, что места не хватает для коек. Вот ты туда, в церкву, и положи. Да, профессор, – огорченно вздохнул Беленький. – Ты же там у себя еще и рознь разжигаешь. У тебя и католики-протестанты лечатся, мусульмане всякие, йоги там.… Под уголовную статью пойти хочешь? И меня подвести? А это уже, брат, возбуждение самое настоящее, это уже прокурору интересно будет.

Неожиданно Демидов разозлился.

– Вы правы! – заявил он. – Если прокурор дурак – ему, действительно, будет интересно. Или если он уже всех преступников пересажал…

Беленький смотрел на Демидова, совсем не мигая: взгляд очковой змеи или гипнотизера. «Сейчас скажет, – подумал Демидов. – «Ваши веки тяжелеют… Вы засыпаете… Вы уже спите!»

Но Беленький сказал совсем другое:

– Ведь в вашей клинике – хорошие врачи?

– Удивляюсь вашему вопросу. Вы сами прекрасно знаете. Иначе вы сами бы не рекомендовали нам столько пациентов.

– Я не о том, – отмахнулся Беленький. – Помните, у нас был министром такой Шевченко?

Демидов едва не спросил: «Министром овощного хозяйства?», но сдержался.

– Да, помню. Из Военно-медицинской академии. Бывший начальник.

– Он еще Собчаку поставил липовый диагноз, сердечную болезнь придумал, чтоб от ареста спасти. А то и от верной тюрьмы.

– Я не проверял, – осторожно ответил Демидов. – Но слухи такие, действительно, среди врачей ходили, что с этой липой Собчак спасся во Франции, улетел туда якобы лечиться.

– Нелегально улетел, заметь! Незаконно! – подчеркнул Беленький. – Уже за одно это незаконное пересечение границы мог сесть на пять лет.

– Но, Ефим Евсеевич, – удивился Демидов. – Ведь через границу Собчака переправляли Путин, он был директором ФСБ, и его друг Черкесов, начальник питерского управления.

Беленький отмахнулся.

– Сразу видно – ничего не понимаешь, кроме своих капельниц и скальпелей… Так вот, стал Шевченко министром. И к нему врачи обратились с письмом. Жалуются: подыхаем с голоду, зарплата плохая. Добавить надо. И что он ответил? Помнишь?

– М-м-м…

– Не верю! – стукнул кулаком по столу Беленький. – Такое не забывается. Наш уважаемый министр тогда сказал: «Стыдно вам скулить. Хорошего врача народ прокормит. А плохие нам не нужны!» Вот так он ответил.

– Да, вспомнил теперь, – сказал Демидов. – Многие тогда удивились. Не ожидали, что он такой мерзавец.

– Он же правду сказал, – не согласился Беленький. – Разве он не прав? А?

Демидову вдруг все надоело. Он полез было в карман за своей «белиндой», но вовремя остановился.

– По существу, – медленно выговорил он. – По существу, быть может, и прав. Один пустяк мешает: где найти столько денежного народа?

– Правильно рассуждаешь! И я о том же: всё время надо искать денежный народ. Вот и займись.

– Чем, Ефим Евсеевич?

– Денежным народом, – пояснил начальник. – Это наше будущее. Остальные – старичьё, нищие, какой от них нам толк? Сколько убытку государству на одних пенсиях! Только засоряют наш национальный генофонд.

– Засоряют? Именно национальный? – удивился Демидов. – И вы считаете…

– И ты точно так же считаешь! – перебил Беленький. – Абсолютно так же! Проблема закрыта. Спасибо, дорогой, что помог ее закрыть вот так – в рабочем порядке. И спасибо, что навестил. А то я тут совсем заскучал без тебя.

Демидов встал.

– Что ж, ежели так…

– Кстати, – снова перебил его Беленький. – Ты за какой цитоплазмид хотел сейчас заставить государство расплачиваться? За обычный или с индексом «М»?

В кабинете шуршали целых четыре кондиционера, но на лице Демидова выступил пот и полил тонкими ручьями по щекам.

– В данном случае… в данном случае детали не так важны, – ответил он дрогнувшим голосом.

– А что ты так испугался? – спросил Беленький, прищурив левый глаз. – Да ладно, – махнул он рукой. – Не отвечай, я просто пошутил… Никогда не считай, что начальство глупее тебя. Даже если оно не заканчивало медицинских академий. Начальство все должно про тебя знать, иначе это не начальство. Все! Будь здоров, доктор! Главное, не кашляй!