Пена 1

– Эх, молодежь,– взглянула на него укоризненно майор.– Навоюешься еще. Война, дружок, нынче длинная получилась. Успеешь. Небось, об орденах мечтаешь, сержант?

– Не… я на медаль согласен. Я не гордый,– попытался отшутиться Ленька.

– Медаль? Ну да, в самый раз бы тебе ее из нержавеющего чугуна. Все девки тогда твои на танцульках,– майор закончила перевязку, не пожалев пары новых ИПС – /индивидуальных перевязочных средств/, и затянув узлы бантиками аккуратными, помогла Леньки натянуть гимнастерку.– Свободен, жених,– улыбнулась она ему, выпроваживая из купе.– Про мочу не забудь. Прямо сейчас загляни вон за ту дверцу и воспользуйся советом Веры Сергеевны. Она плохого не порекомендует.

– Спасибо, Вера Сергеевна,– поблагодарил майора Ленька и советом ее тут же воспользовался, заскочив в туалет. Там он чуть не задохнулся от запаха хлорки, которой тут засыпали все помещение и убедился, что вода из соскового крана все же течет худо-бедно, а нажав на педаль унитазную, добился выплеска небольшого на мелькающие в отверстии шпалы.

– Прямо гранд-отель,– буркнул Ленька и, понюхав свои бинты, скривился брезгливо.– Вах. Вышвырнут мужики в окно за этот букет, если засекут, что от меня благоухание.-

В двери кто-то громыхнул кулаком, одновременно яростно дергая ручку и, Ленька поспешил освободить туалет.

– Что ты там, мать твою, заснул что ли?– рявкнул на него вполне незлобиво санитар преклонных лет в белом халате не первой свежести.– Поберегись, уткой зашибу,– предупредил он, протискиваясь мимо Леньки с посудиной специфической. И из нее в нос шибануло так, что собственный запах Ленькин в сравнении с ним и в расчет принимать не следовало.

– Ни хрена себе,– протер заслезившиеся глаза Ленька и, цепляясь за поручни, побрел в свой отсек.– Хорошо, что лето и окна нараспашку. А зимой здесь каково?– прикинул он.

Полку свою он застал занятой, и конфликтовать по этому поводу не стал, на ней лежал пристегнутый тяжелораненый и Ленька пристроился в ногах у однофамильца, как можно деликатнее переместив его ноги подальше от края к перегородке.

– Не стесняйся, сержант. Пристраивайся,– услышал он голос артиллериста.– Там мне такие шикарные шины примотали, что пулей не прошибешь, хоть ложись. Ей Богу. У тебя водицы нет чуток? Губы сохнут,– попросил он, и Ленька полез на верхнюю полку за своим сидором, в который не забыл сунуть флягу с водой.

– Родниковая,– похвастался он, откручивая пробку.– Не то, что в сортире… Рыжая.

– Это где же ты, милок, родник-то сыскал? Что-то никто более не хвастался в санбате про него,– вопрос задал сидящий рядом с лейтенантом рядовой с петлицами пехотными.

– А я при кухне в санбате удачно пристроился и все окрестности обошел. Есть там, в овражке ручеек. Воду-то для пункта хозяйственного довольствия – /ПХД/ на полуторке в бочках доставляли, а к родничку сестрички бинты полоскать бегали. Там все ветки в бинтах на просушке,– Ленька напоил однофамильца и тот благодарно ему улыбнулся:

– Иван Васильев,– протянул он руку.

– Леонид,– пожал руку Ленька.– Тоже Васильев.

– Иди ты… Откуда сам?– обрадовался однофамильцу Иван.

– Из Ленинграда. Детдомовский и родни нет,– не оправдал его ожидания Ленька.

– Это ни че. Заведешь еще свою. Женишься и нарожаешь себе родни, на сколько прыти и терпения хватит,– подмигнул ему Иван.– У меня вон три брата и две сестренки были, а теперь одни племянники да племянницы от них остались. Без войны вымерли при савецкой власти.

– Я, товарищ старшина, конечно, вас уважаю за геройство ваше, но вот что это вы все с подковыркой на Советскую власть. Или не нравится она вам?– не удержался от реплики лейтенант.

– А чего не нравится? Власть и власть. Всякая от Бога и савецкая тоже. Прибрал Господь братьев с сестрами в двадцатые. И жизнь, и смерть, все в Его ведении, чего уж на власти-то роптать,– попробовал уклониться от очередного спора Иван.

– А Гитлер? Он тоже от бога власть получил?– не унимался лейтенант.

– Эко вы…– вздохнул Иван.– И Гитлер тоже от Бога. Бич он Божий для нас, по грехам нашим.

– Бич? Ну, старшина, ну ляпнул,– рассмеялся лейтенант зло.– Думаешь, что брякнул, не подумав? Гитлер – бич. А по мне так он людоед из людоедов, а не бич. Бич – это такая плеть, которой стегают за провинности и, стало быть, кто-то его держать должен. Так?

– Так,– кивнул старшина.

– И в чьей же руке этот бич?

– Известно в чьей. Сатаны,– не задумываясь особенно, ответил Иван.

– А бог тогда где? Почему Сатану эту не пресекет?– не унимался лейтенант.

– Так ведь пресекает через нас. Аль вы, товарищ лейтенант, все по щучьему велению хотите, чтобы происходило? С Божьей помощью пресекем и ума разума через это наберемся.

– Бесполезно, я вижу, с вами беседы вести,– махнул рукой здоровой лейтенант.– Все к одному сводите, старшина. Куда у вас не сунься, везде бог. А я что-то ни разу его не видал. Может, подскажете, как его увидеть и промыслы эти самые?

– Повертите головой, кругом все по промыслу и все от Него. Не понятно?

– Не понятно,– упрямо мотнул головой лейтенант.

– Это у вас от лет молодых. Понимание с возрастом вместе появляется, тут я вам не помощник,– опять попытался свести разговор на нет Иван.

– Полная хрень это все,– лейтенант явно завелся не на шутку.– Ученые убедительно доказывают, научно, что нет никакого бога. Есть материя в ощущениях, в разной форме и все. Листал я Библию вашу и плевался в нее. Тупые сказки собраны в ней. Ни уму, ни сердцу.

– Всю прочитал и всю оплевал?– повернул к нему голову Иван.

– Да ее всю никакого терпения прочитать не хватит. Я уж про слюни не говорю. Где взять столько? Вон, какая толстенная книжища,– скривился в презрительной ухмылке лейтенант.

– Ученые говорите?– Иван поморщился и оглушительно чихнув, извинился.– Сквозняков с детства не выношу, сразу на сопли пробивает. Прикрой, Леонид, слегка оконце.

– Да. Ученые. И сопли тут мне свои, старшина, на уши не вешайте. Я фактам привык доверять. И если не докажете убедительно, что есть бог, то так и буду говорить, что вы трепло.

– Хе-хе-хе,– рассыпался вдруг смешком Иван.– А почему я должен вам доказывать, что Он есть? Я это знаю, потому верю и ни к кому не лезу с Ним в душу. Тут каждый должон сам разбираться постепенно. Я так считаю. А вот, вы, товарищ лейтенант, прицепились ко мне, как репей к собачьему хвосту и уже час почитай долбите, как дятел все про одно. Докажи вам, да докажи. А ведь и докажу. Коль хотите.

– Жду, весь в нетерпении,– аж подпрыгнул на полке лейтенант и скривился от боли в раненой руке, которую очевидно растревожил.

– А все ведь просто очень доказывается,– улыбнулся ему старшина.– Вот это что такое?– дотянулся он до медной солдатской кружки, стоящей на столике.

– Ну, кружка,– буркнул лейтенант.

– Она есть?

– Само собой. Вот же она. Я ее вижу. Я могу ее пощупать,– торжествующе воскликнул лейтенант.– А бога твоего я не вижу и пощупать не могу.

– Хорошо,– кивнул Иван.– А если я сейчас эту посудину в окно вышвырну, и вы ее видеть перестанете и пощупать не сможете, то что, станете утверждать, что нет ее, как и Бога?

– Не стану. Потому что я знаю, что она есть, знаю какая она и все такое, поэтому не стану. Кружка есть, а бога нет.

– Значит, про кружку вы из личного опыта знаете и потому в нее верите?– уточнил Иван.

– Да. А как еще?

– Ни как. Только вот про Бога вы говорите, что нет Его, а чего нет то? Коль нет чего-то, так как и представить такое можно? А вы спорите так, будто точно знаете про что. Это получается, что вы, товарищ лейтенант, больше чем я про Него понимаете. Я-то не рискну сказать, что Бога познал, а вы вон какой уверенный, что нет Его. А чего нет то? Вот с кружкой понятно, а с Богом как быть? Чтобы что-то отрицать, надо понимать, чего нет. Вот я выбросил, скажем, кружку в окно и можно смело говорить, что ее тут нет, потому как знаем, чего нет. А когда вы говорите, что нет Бога, то, что имеете в виду? Уточните для меня темного?– Иван постучал кружкой себе по лбу и, брякнув ей по столу, взглянул на лейтенанта требовательно.– Ну?

– Ох, хитрец вы, старшина,– вынужден был признать лейтенант.– Только на хитрую задницу есть хрен с винтом. Слыхали такую поговорку народную?

– Слыхали,– кивнул Иван.