Отморозки, часть 1

– Этого только мне для полного счастья не хватало,– проворчал Леонид и услышал оскорбительную реплику, принадлежащую явно девице стоящей с ним рядом,– "Старый пенек, а тоже о чем-то мечтает еще",– думала она, презрительно косясь на Леонида. В ответ, бесцеремонно окинув ее взглядом с головы до ног, он демонстративно отвернулся от девицы и услышал ее реплику, -"Фи, на мужчину-то не похож, облезлый весь".– А вслух она вежливо спросила:

– Вы выходите, молодой человек?

– Я не молодой, я облезлый,– шепнул ей на ушко, повернув голову Леонид.– А следующая конечная, все выходят и молодые, и старые пеньки тоже, красавица.

– "Ой!!!"– переполошилась девица, запунцовев и тут же выдала следом дежурную версию, которая многим, прежде всего приходит в голову,– "Я что вслух подумала?"

– Еще как!– перепугал ее Леонид окончательно. Девица отпрянула от него, чуть не упав со шпилек и машинально за него же и ухватившись, вслух произнесла:

– Пить меньше надо.

– Совершенно с вами согласен,– усмехнулся Леонид.– Вам лет двадцать сейчас, вовремя спохватились.

– Я не пью,– ухватилась за поручни обеими руками девица.

– Я вижу,– кивнул ей доброжелательно Леонид.– В метро распивать алкоголь запрещено.

– Я, нигде, не пью,– разнервничалась девица и на ее счастье вагон замер, распахнув двери. Проносясь мимо Леонида, она все же на прощенье взглянула на него, с негодованием подумав,– "Сам алкаш",– А "алкаш", поднимаясь вверх по эскалатору, изумленно вертел головой, переводя взгляд с одного встречного лица на другое. Никогда до этого дня не испытывающий необходимость лезть в чужие мысли, а скорее тяготясь этой способностью и воспринимая ее, как обузу нелепую, он и не подозревал, что мысли большинства сограждан настолько криминальны, что впору всех сажать за решетку с формулировкой дежурной – "Угроза убийством, на основе неприязненных отношений". Круг лиц, с которыми Леониду приходилось сталкиваться в повседневной жизни, был довольно узок – семья и коллеги по работе в основном и эти лица тоже случалось иногда выплескивали мысленно негатив, но он при этом знал почти всегда о причинах. И понимание это уменьшало эффект слов, а вот сейчас он буквально ежился под взглядом спускающегося ему на встречу парня, уставившегося на него в упор и думающего при этом,– "Вылитый тесть, сука. Придушил бы гниду, если бы воля моя была. Козлина поганая. Чтоб ты шею свернул себе".– А следом за парнем стояла женщина возраста бальзаковского и тоже не оставила Леонидову физиономию без внимания, выдав ему в мозг,– "На зятя похож мужчина. Где этот обалдуй вчера таскался? Под утро пришел и наплел, что дежурил. Брешет подлец. Кобелина. Чтоб у тебя ноги отсохли. Убила бы паскудника".– Ну, этих-то еще Леонид как то понять мог, а вот когда на него взглянул мальчишка лет пятнадцати и подумал непосредственно о нем, ни с кем не сравнивая, то руки буквально зачесались отвесить хорошего подзатыльника "тинейджеру", думавшего буквально следующее,– "Во, рожа у дядьки. Врезать бы по ней маваши гери. Или йоко гери? А потом кентосами по сопатке",– мальчишка сжал кулачок и постучал им по черной транспортерной ленте.

–"Восточными единоборствами видать малец занимается. Вот ручонки и чешутся. Не терпится проверить на практике полученные навыки",– понял Леонид, провожая взглядом невзрачную фигурку с щуплыми плечами. Вздохнув, он попытался отключиться от посторонних мыслей, сосредоточившись на своих собственных, но не тут-то было. Внутренние уши, в отличие от внешних, не заткнешь и Леонид зажмурился, в надежде, что при отсутствии визуального контакта это удастся. Увы. Востребованные способности, как с цепи сорвались. Голова загудела, как церковный колокол, наполняясь гомоном человеческих голосов. Леонид глаза поспешно открыл и гул упорядочился, распавшись на отдельные составляющие и взгляд, скользящий по движущимся на встречу лицам, автоматически выделял их. Леонид перевел взгляд с лиц на стену туннеля в потеках и трещинах, заляпанных свежей шпатлевкой наспех и радостно улыбнулся, организм растерялся, и шум голосов в голове утих, вытесненный привычными внешними звуками.

– С ума сойти можно,– поморщившись, пробормотал Леонид, стараясь не смотреть на человеческие лица и сосредоточившись на носках собственных ботинок.

–"Хреновая у меня обувь. Нужно с получки новую покупать. Года не отходил. Вот поймают пенты разбойничков, с больничного и куплю",– принял он решение, пошевелив пальцами в ботинке, которым явно было дискомфортно в разваливающейся обуви. Где-то уже целостность нарушилась и, пальцам было сыро и неуютно.

"Двадцать лимонов евриков, а я как сука последняя в подземке шарахаюсь Сейчас бы за бугор, на эти,.. Шишилы или Мальвдувы, пузо под пальмами погреть",– ворвалась вдруг фраза в голову Леонида и он оторопело завертел ей, поняв, что где-то рядом находится один из налетчиков на банк, грызущий сам себя мысленно. Однако определить из чьей головы выпорхнула мысль, ему не удалось. Автор либо проследовал мимо вниз, скрывшись из поля зрения Леонида, либо думал уже о чем-то другом, столь же насущном.

–"Сусанка – стерва. Приеду, пасть порву",– думал, например, верзила с квадратным лицом, растянув при этом губы в улыбке доброжелательной и, вполне мог быть преступником, вынужденным ехать на метро к своей пассии, чтобы совершить эту нехитрую пластику лица. Следом за верзилой стоял мужчина постарше – лет сорока, ровесник Леонида и тоже думал вполне преступно.

– "Ничего, полгода, как-нибудь потерплю. Зато потом ни одной собаке на себя гавкнуть не позволю. Сразу хвост вырву и сожрать заставлю. Одни скоты кругом",– конечно фраза эта могла относиться не только к двадцати миллионам, из-за которых нужно сидеть и терпеть, а вполне годилась в адрес каких-нибудь реэлторов-кредиторов ипотечных и Леонид, обескуражено почесав за ухом, выскочил с эскалатора в вестибюль станции "Приморская", решая дилемму. Спуститься опять вниз, в надежде разыскать злыдня подумавшего о "евриках" или послать его ко всем чертям и отправиться все же домой, тем более, что в желудке заурчало своевременно. Организм напоминал, что он не только слышать способен чужие мысли, но и пожрать тоже не дурак. И все таки чувство долго оказалось сильнее чувства голода,– "Это же удача какая, мимо прошмыгнула",– подумал Леонид.– "Пять миллионов вроде уже население у нас – это какой процент вероятности вот так столкнуться случайно с нужным человеком?"– последний довод его буквально подтолкнул в спину и через минуту Леонид уже бежал вниз по эскалатору, спеша догнать потенциального преступника, пока он не исчез вместе с поездом в туннеле метрополитена. Выскочив на перрон, он с облегчением вздохнул, услышав объявление:

– В следующий поезд посадки не будет. Просьба отойти от края платформы,– женский голос сделал паузу и закончил объявление оптимистическим.– Приносим извинения за доставленные неудобства.– Леонид двинулся вдоль перрона, выискивая взглядом подозреваемого номер один – парня с квадратным лицом, который спешил к подруге с романтическим именем Сусанка и возможно жалел о том, что вынужден проделывать это в муниципальном транспорте, в то время как вполне может позволить себе личный. Увидев же его перекосившуюся, в гримасе раздраженной, физиономию, встал рядом и, прислушавшись, с удивлением констатировал, что ничьих мыслей не слышит, будто все потенциальные пользователи мозгов, дружно перешли на другую волну. Покрутив головой и попытавшись услышать еще пару тройку "абонентов" Леонид понял, что организм слушать никого не желает, кроме самого себя. Желудок, в подтверждение этой версии, выдал уже не урчание, а рык тигриный и Леонид, разочарованно махнув рукой, отправился снова на выход, справедливо решив, что на "нет" и суда нет.

– "Повезло мазурику",– подумал он, шагнув на ступеньки эскалатора, убегающие вверх. А потенциальные абоненты, словно опять сговорившись, вернулись на волну общения прежнюю и мысли их сумбурные и незатейливые в основном, снова потекли в черепную коробку Леонида, заставив сморщиться.

Глава 4

Клиент-буржуй, заключивший контракт с "Экстримом", отправился в город-герой Севастополь совсем не для того чтобы получить пару раз по сытой мордашке от тамошних бомжей, влившись временно в их сплоченные, одинаковыми проблемами, ряды. Клиент пожелал получить от этого города своеобразную сатисфакцию. Это был город его юности. В нем он когда-то давным давно, в прошлом веке, учась в одном из учебных заведений, получил некоторую сумму знаний, которые в дальнейшем возможно и позволили стать ему успешным предпринимателем, но в памяти у бывшего студента осталось негативное воспоминание о городе юности и вот почему. Тогда еще наивный и прыщавый он однажды, провожая сокурсницу, был остановлен уличными хулиганами и на глазах у нее слегка получил по мордам. Слегка, потому что ноги у парня оказались резвыми, а хулиганам гоняться за ним было лень. На другой день, все студенты учебного заведения, тыкали пренебрежительно пальцами в его сторону, а студентки презрительно морщили губы и носики. Хорошо, что курс был уже последним и, терпеть всеобщее порицание не пришлось долго – всего один учебный семестр, но и за это время, показавшееся будущему буржую вечностью, он чуть не сделался психом. Ну, хотя бы потому, что обращаться к нему стали исключительно по прозвищу, которое для этой цели и выдумали высоколобые, но плохо воспитанные, однокурсники. Оттолкнулись от фамилии в своих фантазиях. Обычная, в общем-то фамилия – Зайцев. Совсем не обидная. Да и кличка – Заяц, тоже вроде… Когда прежде сокурсницы называли его же, в порыве страсти, Зайкой, то он почему-то не комплексовал. Теперь просто Зайцем стали дразнить… Все, и это было мучительно обидно.– "Ну, сбежал… С кем не бывает?",– думал Зайцев.-"Этой-то, Нинке, ничего такого не сделали. Говорит, что до дому даже проводили и спокойной ночи пожелали. Вежливые попались хулиганы… А если бы я не сбежал, то и мне бы наваляли, и ей бы навешали под горячую ногу. Лечились бы потом оба в больнице от травм полученных. Ни за что, ни про что. Правильно выходит, я убежал. Поступил героически, можно сказать. Спас девушку от побоев. А может и честь ее спас. Вот кто знает?"– однако героем Зайцев выглядел только в своих монологах мысленных, а в реальности все окружающие были убеждены, что он обыкновенный трус.– "Поглядел бы я на вас, если бы вас на мое бы место той ночью. Может в штаны бы вообще наложили",– думал неприязненно о сокурсниках Зайцев, а они, не подозревая о тех невысоких оценках, которые он им мысленно выставлял, буквально принялись травить его, издевательски потешаясь. Разыгрывали, импровизируя, целые сценки, от которых Зайцева бросало то в жар, то в холод от негодования, ненависти и обиды.

– Зайца не видели?– орал обязательно кто-то, входя в аудиторию.

– Кого?– переспрашивал кто-нибудь, под ехидные ухмылки остальных присутствующих.

– Серенький такой, с ушами,– пояснял вошедший.– Трясет ими все время. Увидите, передайте, что его в деканат вызывают.

– Зачем Зайца в деканат, Петь?– звучал естественно вопрос.

– Медаль ему "За Отвагу" Родина решила выдать,– под смех скабрезный отвечал Петя.

– Что-то Родина поскупилась, Петруха. Я бы ему орден выдал, размером с люк канализационный, с закруткой на спине,– хохмил второй импровизатор. Жизнь сокурсники устроили Зайцеву, просто невыносимую. Чуть не довели беднягу до суицида или бегства, куда глаза глядят, лишь бы не слышать их ежедневные шуточки. Чуть экзамены не завалил. Чудом сдал.

Попав по распределению, опять же чудом не иначе, в город-герой Санкт-Петербург, тогда еще называвшийся официально Ленинградом, Зайцев, при первой же оказии, фамилию свою дескредитировавшуюся сменил. Вступил в брак и фамилию супруги в свой паспорт вписал. Похоже, что и женился только ради этого, выбирая спутницу жизни исключительно по фамилии. Подобрал назло врагам – сокурсникам бывшим, с диаметрально противоположным значением. Антагонистичную от первой буквы до последней, по отношении к своей кровной. Собакиным стал Зайцев по паспорту. С первой супругой жизнь у Собакина, бывшего Зайцева, не сложилась, и развелся он с ней через год интеллигентно, почти без скандала в суде. Судьи попытались примирить молодоженов, предложив им месяц на размышление, но истица – Собакина, так завизжала протестующе, плюнув при этом в супруга, Собакина же, раз десять, что видавшие всякое судьи, настаивать не стали.

Собакин вышел из зала суда, хоть и заплеванный, но с высоко поднятым подбородком.

– Ты не права, Алиса,– сказал он на прощанье бывшей супруге.– Твоих вещей я не брал. Почему ты не веришь, что нас посетили позавчера квартирные воры – домушники?

– Козе-е-е-ел!!!– ответила ему бывшая супруга Алиса.– Дурой меня считаешь? Воры все ценное выносят, а эти взяли только исключительно мои вещи. Сволочь ты и подонок. Чтоб ты сдох,– она еще долго кричала всякие нецензурные слова, собрав вокруг себя толпу любопытных, но Зайцев… пардон Собакин, слушать ее не стал, юркнул за угол, добежал до остановки и прыгнул в гостеприимно распахнувшиеся трамвайные двери.

С тех пор как будущий буржуй превратился из Зайцева в Собакина, много утекло воды в Неве и, город на этой реке поменял название, и жизнь вроде бы в нем, переименованном в который раз, удалась в материальном плане, но… Остался неизжитый комплекс неполноценности. Комплекс этот грыз Собакина изнутри, отравляя ему жизнь. В последнее время почему-то стали сниться его давнишние сокурсники. Являлись во сне, молодые и язвительные. Заявлялись по одному и, всей группой бывало, но всегда, кто-то орал,– Эй, Заяц! Все трясешь ушами? Ну и рожа у тебя, Косой,– что-то всегда в таком духе. Очень обидное. Собакин просыпался мокрый от пота и, сердце у него чуть не выскакивало из груди, громыхая по заплывшим жиром ребрам.

Психоаналитик, к которому он обратился, дотошно его расспросил и вынес вердикт-диагноз.

– Маниакальная депрессия у вас, уважаемый, так скать. Это лечится вполне успешно. Я вам выпишу препараты, которые необходимо принимать регулярно, так скать, на протяжении курса лечения. Пройдете, попьете таблеточки и все у вас нормализуется. Нет причины, так скать, для паники, уверяю вас.

– Как же нет?– вскочил с кушетки Собакин.– А сны эти сволочные?– забегал он по кабинету.

– Сны? Ах, сны. Со сновидениями несколько сложнее, уважаемый, так скать. Чувство вины неосознанное, вот что их порождает, по моему мнению, и вам следует, так скать, избавиться от этой гипотетической вины.

– Как, как? Научите. Я все сделаю, как скажете, доктор. Я забыл, когда спал нормально. Я не высыпаюсь постоянно. У меня сердце болит от этих снов,– Собакин, упал на кушетку и замер, оцепенев, в ожидании совета врача.

– Я думаю, что вам следует изжить это чувство вины подростковое, совершив физически нечто прямо противоположное, так скать, тому, что вы совершили в юношеском возрасте,– глубокомысленно, вкрадчивым голосом изрек психотерапевт.

– Что совершить? Тогда я повел себя, как испуганный мальчишка и сбежал. Что теперь я должен сделать? Напасть на какую-нибудь парочку влюбленную и обратить кавалера в бегство?

– Нет, уважаемый. Теперь вы должны не убежать, а защитить даму. И она, оценив ваш поступок, достойный настоящего мужчины, так скать, словами признательности, избавит вас от этого глупого чувства вины.

– Я должен для этого таскаться с этой дамой по ночам и ждать когда на нас нападут хулиганы?– вскочил опять с кушетки Собакин.

– Зачем же ждать? Вы обеспеченный человек, так скать, и вполне можете позволить себе такую роскошь, как наем этих хулиганов. И ничего что они будут не настоящими, а актерами, так скать. Лишь бы сыграли натурально, так скать, чтобы дама не заметила подвоха и впоследствии искренне вас благодарила. Очень было бы эффективно, провести сеанс излечения на том же самом месте, где вы оплошали в молодости, так скать.

– Я понял! Как все просто. Нанимаю десяток мордоворотов, бью им морды на глазах у дамы и окэй. Спасибо, доктор, вы гений,– обрадовался Собакин, схватив психоаналитика за плечи и прижав его благодарно к груди.

– Ну, уж и гений,– засмущался доктор.– Стараюсь, так скать, соответствовать в меру сил. Только вы, батенька, так скать, не переусердствуйте с достоверностью. К чему устраивать бои гладиаторские, так скать? Зачем такую толпу вы собрались нанять актеров? Дама может усомниться и заместо дифирамбов восторженных, получите скандал уничижительный и обидный. Усугубите, в таком случае заболевание и чувство вины возрастет, так скать. Дама должна быть, так скать, абсолютна убеждена, что вы реально, так скать, защитили ее честь и достоинство. Сколько напавших на вас хулиганов было тогда, в юности, так скать?

– Трое подошли, закурить спросили. А напал один. Сказал, помню,– "Ну ты, чмо, очкастое, щас я тебе хрен вырву".– И как даст в ухо. Смотрю, а я уже бегу, а они, слышу, свистят. И гогочут.– "Го-го-го". Сволочи!– пробило на воспоминания неприятные Собакина.

– Вот и славно, так скать. Троих и привлечь нужно. Зачем десять? Пожалейте даму, себя и финансы, уважаемый, так скать. И хорошо бы для достоверности, вам во время этого сеанса излечения, так скать, травму получить незначительную. Проинструктируйте актеров, чтобы разок аккуратненько разбили вам, так скать, что нибудь. Губу или нос, так скать. Для пущей достоверности, так скать,– посоветовал, прощаясь психотерапевт, выписывая счет к оплате, в который Собакин глянул и понял, что словам этого человека можно верить несомненно, так как, судя по затребованной за услугу сумме, были они у него на вес платины.

Получив ясные рекомендации от врача, Собакин приступил к их реализации с рвением необыкновенным. Перспектива получить в результате приз в виде обыкновенных снов, без рож однокурсников, так его стимулировала, что он уже стал спать гораздо лучше. И даже появляющиеся по-прежнему в сновидениях эти рожы перенося гораздо спокойнее. Фиги осмелился совать в рожи ненавистные,– Сами вы зайцы, мать вашу,– орал Собакин, пугая супругу, спящую рядом.

– Левик,– трясла она мужа.– Конечно, они все зайцы, а ты у нас Лев. Ты был у врача?

– Был,– просыпался Лев Собакин, который вместе с фамилий, назло опять же бывшим сокурсникам, имя тоже поменял. Прежнее имя у него было Илья. И что плохого в этом имени спросите? Да нормальное имя, только и его дискредетировали злыдни сокурсники в свое время, однажды в импровизациях срифмовав с "заячьим ухом". "Илюха – заячье ухо",– схохмил кто-то и, всем стало ужасно весело. Всем, кроме Собакина, тогда еще Зайцева.

– Пилюльки прописал и рекомендовал съездить в город моей юности – Севастополь. Это в Крыму, дорогая.

– Это же захолустье жуткое,– всполошилась супруга.