Тайна советской летающей тарелки

– Все, кончай базар, пошли от них, разберутся! В скором времени аппарат должен участвовать в важной миссии. Эксперимент нельзя отменять ни в коем случае, в этом новом образце наша надежда на выгодный исход соглашения. Мы должны показать, на что мы способны, иначе они не уступят…

Тут вдруг слышимость полностью пропала из-за того, что были включены какие-то агрегаты и начался ремонт летательного аппарата. Находиться здесь не было никакого смысла, и мы с Юрком решили возвращаться назад. К тому же, пока мы здесь сидели без движения, нас стала беспокоить живность, не то скорпионы, не то тарантулы, и надо было срочно покидать это гиблое место.

Возвращаясь назад, Юрок восклицал то и дело:

– Не я буду, если не проберусь в эту тарелку. Все равно за эти дни что-нибудь придумаю. Они ремонтировать ее будут долго. Уходя на обед, они обычно оставляют открытым ремонтный ангар. Вот тогда уж я рассмотрю все подробно внутри.

– Интересно, про кого пилот намекал в разговоре с электронщиками? Что за важное соглашение: с кем, а главное, кто же может чего-то там не уступить?

– Весь вопрос в этом – кто и почему! Я дознаюсь, вот точно тебе говорю! Через неделю ко мне придешь и все узнаешь.

Вышли мы из этого темного лабиринта наружу без особых приключений, тихо и без шума. На улице закурили. Стояла прохладная звездная ночь. Осенние травы клонились к земле. Между ними шуршал ветерок. Было часа два ночи. Мы с Юрком стали прощаться.

– Ну что, через неделю заглядывай!

– Договорились!

– Скоро и на гражданку уже!

– Скорей бы, а то уже надоело!

Так мы расстались, я тогда даже не предполагал, что встреча наша окажется последней. Юрка в скором времени куда-то пропал.

Весть эту принес наш прапорщик. Он сообщил нам всем, что в той части, где служил Юрок, случилось чрезвычайное происшествие. А сам Юрка исчез куда-то. Все попытки узнать подробности, оказались напрасны. Никто никакой информацией больше не располагал. А нашему прапору про эту новость шепнул повар с той части: мол, человек-то был, на него готовили еду из расчета полного пайка. А потом вдруг сказали, что на одного, то есть вашего Юрку, готовить больше не надо, его нет, он пропал и возможно погиб. Все наши ребята были очень расстроенные. Особенно конечно я, ведь Юрок был для меня самым близким армейским другом, и его судьба была схожа с моей во многом.

Пугала неизвестность всего произошедшего с ним: что конкретно могло там случиться? А что если он сорвался вниз в ту шахту, где мы с ним были? Или что-то скрывается от нас? Но что? Как теперь все это можно узнать, ведь он сейчас числится в секретной войсковой части. Все, что там происходит, является секретным, даже случаи со смертельным исходом. А произойти в армии может все что угодно. Возможно, попал в какую-то ловушку. По нашей просьбе, офицеры ходили в эту часть, делали официальный запрос, но ответ был поверхностным и необоснованным. Сказано было, что возможно отравился ракетным топливом и умер, а его местонахождение найти пока не представляется возможным, хотя поиски активно ведутся. Сбежать Юрок, конечно, не мог, ведь до дембеля – две недели. Это понятно каждому. Значит, случилось что-то худшее. Но их руководство гибель полностью не подтверждает, но и не опровергает. Значит, остается шанс, что Юрок может быть жив!

Версия об отравлении ракетным топливом для меня очень странна. Ведь по сути дела, кроме меня, никто не знает, что их часть занимается не ракетной техникой, а летательными аппаратами другого типа действия. Поэтому откуда у них может оказаться ракетное топливо! Что-то тут не состыковывается. Не исключено, что они могут скрывать истинную причину. Зная Юркин характер и его желание в последнем с ним нашем разговоре, можно лишь предположить, что он влип в какую-то историю. А вот в какую? Это и предстоит мне выяснить, потому что остальным это будет сделать почти невозможно. Через две недели я, уже буду дома. И что же, все забудется? Как дружили и мечтали о лучшем с Юркой? Он канул в неизвестность. Его ведь не забыть никогда – он мой друг! Так все оставить и уехать я не могу, не имею морального права. Так поступил бы Юрка! Ну что же, видно придется остаться на сверхсрочную службу! Иного пути нет. Только так я могу как-то действовать, а если уеду, совсем ничего не смогу сделать. Как-то одно время нам с Юркой предлагал ротный остаться на прапорщиков. Мы тогда категорически отказались, и это было правильно. Зачем терзать свою душу, если она этого не хочет? Ну а сейчас она хочет действительно, по-настоящему, по делу. И придется мне тут задержаться на годок. Я все узнаю, во всем разберусь. И это не болтовня – я рискну, если надо.

Наутро я заглянул к нашему прапору. Он был приятно удивлен, выслушав меня.

– А я вам тогда еще предлагал с Юркой. Вы отнекивались, не видите вы, глупые, своей явной выгоды. Ну, придешь на гражданку, кем там будешь? Рабочим или механизатором. А здесь человеком будешь. Форма тебе бесплатно и паек. И зарплата, что надо. Ладно, время терпит, пиши рапорт, я подам его ротному. Думаю, он все уладит. Контракт на пять лет, знаешь?

– На пять лет?

– Ну а ты как думал?!

– Я думал, на год.

– Нашел дурачков. Да кто же свяжется на один год! Здесь серьезные специалисты нужны, а их и готовить будут ровно год. В общем, учебка на полгода и тогда погоны прапора.

– А до этого сержантом ходить?

– Время пролетит, не заметишь, учиться здесь, на нашем полигоне будешь.

– Это здорово, что здесь!

– Конечно, мы ее все закончили, не отрываясь от службы. Ну что, написал?

– Да, готово.

– Все будет нормально, это точно тебе говорю. Поставят тебя командиром взвода в ближайшее время. Жалко, что Юрки с тобой нет, может, оба остались бы. Да и где он вообще? Что с ним случилось?

На этом разговор наш закончился, и я ушел. Конечно, я не рассчитывал на такой длительный срок службы. Но считал так, что если разберусь с Юркиным делом, задерживаться здесь не буду ни при каких обстоятельствах и подам рапорт о досрочном увольнении. Найдется и веская причина для этого со временем. Или болезнь, или семейное обстоятельство. По-любому – уеду, не задержусь. Конечно, потери в оплате будут, но они меня пока мало интересуют. Прав ли я был тогда или нет, сказать трудно. Сомнения, безусловно, оставались, но я их гнал от себя прочь. Моя истинная цель продления службы здесь – для всех тайна. Мои сослуживцы кое о чем догадывались, но я им ничего не рассказывал. Не было никакого смысла в этом. Наоборот, они могли даже помешать, хоть и не умышленно. Узнав о моем намерении, они сильно удивились.

– Ну, товарищ будущий прапорщик, флаг тебе в руки! – стали шутить ребята.

– А мы и не думали даже, что ты станешь таким «рубакой». Общее презрение будущему прапорщику!

– У-у, «рубака» – блин!»

Так с юмором они прощались со мной, готовясь со дня на день уехать на дембель. Я был в расстроенных чувствах. Хотелось, как и они, нырнуть в поезд, и с богом. Было грустно их провожать – честное слово! Перед отправкой подошел Санек ко мне. Мы уже давно обменялись с ним адресами, обещались переписываться, обменялись фотками на память, пожелали друг другу успехов в будущих делах. Пожали друг другу руки, долго не отпускали их, потом обнялись на прощание.

– Я знаю, ты ведь из-за Юрка тут остаешься, – произнес Санек. – Уверен, что ты все разузнаешь и о нем, и об этом загадочном проекте.

– Ты про него разве знаешь?

– О проекте «СоЛеТа»? Однажды вечером в казарме вы с Юрком слишком громко рассуждали о нем, я и услышал кое-что. Скажи, правда ли, что у нас есть летающие тарелки?

– Да, получается, что есть! Но об этом лучше молчать!

– Понятное дело, про это даже не думай! Я никому не выдам эту тайну. Но на гражданке девчонкам все равно расскажу чего-нибудь.

А в стороне стояли наши ребята и громко пели под гитару дембельские песни. Они покидали Байконур без чувства сожаления, а я их провожал от души, но с завистью, что я не с ними.

Глава вторая

Вскоре я подписал контракт на пять лет, и меня направили в школу прапорщиков, расположенную здесь же неподалеку. Там жизнь текла степенно. Жили мы в общежитии, в комнате по четыре человека. Утром, как обычно, занятия теоретические и строевая подготовка. К вечеру были полностью свободны и занимались кто чем. В основном все любили играть в бильярд. На «подстол» или на деньги, без разницы, лишь бы играть. Я тоже был не прочь частенько поиграть. Правда, были и заядлые картежники, а также кутилы. Домой я отправил сообщение о том, что меня «клюнул жареный петух» и я остался на сверхсрочную службу, а в отпуск приеду после окончания курсов через полгода. Дома не ожидали такого поворота и сильно ругали меня в письмах, мол, зачем остался, чудак! Но все уже двигалось своим чередом, и менять что-либо было довольно поздно.

Время бежало быстро, и несколько месяцев пролетели незаметно. Кроме всего прочего, мы посещали еще и офицерский клуб, ходили на танцевальные вечеринки и знакомились с местными барышнями, которых здесь оказалось не так уж и мало. Мне досталась девушка по имени Соня. Она работала где-то в штабе одной из частей гарнизона. Мы часто с ней встречались. Она была собой хороша, к тому же из династии военных. В общем, наш роман энергично набирал свою силу, и было все серьезно. Даже интересно стало, чем он может закончиться?