Париж – всегда хорошая идея

– Это почему еще? – уперся Макс. – Почему нельзя опять поручить это Эдуарду? Я очень ценю его, и работать с ним всегда было одно удовольствие.

Монсиньяк мысленно вздохнул. Тяжеловесные рисунки Эдуарда Гризо, которому шел уже восьмой десяток и который теперь не признавал ничего, кроме ксилографии, совершенно не отвечали современным требованиям оформления детских книжек. Надо идти в ногу со временем. Такова жизнь.

– Нет-нет, Марше, здесь надо что-нибудь повоздушнее. Я тут наметил одну молодую художницу, у нее совершенно неповторимый почерк, мне он понравился. Она еще не пользуется большой известностью, но зато у нее полно свежих идей. Незатасканная манера. Оригинальность. Жадность к работе. Как раз то, что нужно для вашей истории о синем тигре. Она рисует открытки.

– Открытки? – недоверчиво протянул Марше. – Гризо – профессиональный художник, а вы хотите поручить работу дилетантке?

– Не будьте таким предвзятым, Марше! Надо сохранять открытость чему-то новому. Ее зовут Розали Лоран, и она держит лавочку с открытками на улице дю-Драгон. Вы бы как-нибудь просто заглянули к ней туда, а потом скажете мне, какое у вас впечатление.

И так случилось, что несколько дней спустя Макс Марше остановился перед лавочкой Розали и нетерпеливо постучал палкой в запертую дверь, окаймленную голубой рамкой.

4

Розали не сразу услышала стук. Она рисовала за столом, непричесанная, в джинсах и пуловере, слушая песню Владимира Высоцкого про Одессу. Розали понимала только два слова: «Одесса» и «принцесса». В такт музыке она покачивала ногой.

Понедельник был единственным днем недели, когда «Луна-Луна», как и многие другие магазины Парижа, была закрыта.

К сожалению, день начался неудачно. Попытка отговорить мсье Пикара от нового повышения арендной платы закончилась громкими пререканиями. Розали просто не удержалась и обругала хозяина капиталистом и кровопийцей.

– Вы слишком много себе позволяете, мадемуазель Лоран, слишком много себе позволяете! – закричал мсье Пикар, сверкая глазками-пуговками. – Такова цена аренды в Сен-Жермене. Пожалуйста, съезжайте, если она вас не устраивает. Я могу хоть сегодня сдать эту лавочку «Оранжу». Если хотите знать, они заплатят и вдвое больше.

– «Оранжу»? Это еще кто такие? А, так вы говорите о конторе по предоставлению услуг мобильной связи? И вы хотите вместо моего хорошенького магазинчика пустить сюда мобильщиков? Вы готовы дойти до такой низости? – повысила голос Розали и с нестерпимо бьющимся сердцем бегом спустилась по выщербленной каменной лестнице (мсье Пикар жил на четвертом этаже) и так хлопнула дверью, что грохот прошел по всему подъезду.

Тут она дрожащими руками зажгла сигарету. Стоя у окна, она пускала дым в утреннее парижское небо. Дело было серьезнее, чем она думала. Судя по всему, ей придется-таки бросить заработанные с таким трудом денежки в ненасытную пасть мсье Пикара. Розали только и оставалось надеяться, что в дальнейшем она тоже сможет наскрести столько, чтобы расплатиться за аренду. Как обидно, что она не владелица помещения! Надо хорошенько пораскинуть мозгами. Авось что-нибудь придумается.

Розали сварила себе кофе и вернулась за чертежный стол. Слушая музыку и работая над рисунками, она успокоилась. «Еще посмотрим, мсье Пикар, кто кого! – подумала она, делая размашистыми буквами надпись под готовым рисунком. – Так легко вы от меня не отделаетесь!» Тут внизу постучали, но она не услышала и с удовольствием оглядела свое творение.

«И весна порой исполняет обещания, которых не сдержала зима».

– Будем надеяться, что да! – произнесла она как бы про себя.

Внизу снова раздался громкий и настойчивый стук. На этот раз Розали его услышала. Она удивилась и отложила карандаш. Розали никого не ждала. Лавка была закрыта, почта уже приходила, а Рене весь день был занят со своими клиентками.

– Слышу! Сейчас открою! – крикнула она и, на ходу подбирая волосы заколкой, спустилась по узкой деревянной лестнице.

Уильям Моррис, спавший внизу в своей корзинке, приподнял было мордочку и снова опустил ее на белые лапки. За дверью стоял пожилой господин в синем дождевом плаще с шарфом в тон и нетерпеливо стучал по стеклу набалдашником палки.

Она повернула оставленный в замке ключ и отворила дверь.

– Эй, что это вы, мсье! Так и стекло выбить недолго, – сердито встретила Розали посетителя. – Вы что, читать не умеете? Сегодня у нас закрыто, – добавила она, кивнув на вывешенную на двери табличку.

Старик не счел нужным извиниться. Вопросительно приподняв седые кустистые брови, он окинул ее внимательным взглядом.

– Вы – Розали Лоран? – спросил он.

– Не сегодня, – бросила она раздраженно, убирая за ухо выбившуюся прядь.

Что это он вздумал? Учинять ей допрос?

– Простите? – переспросил он.

– Не важно, забудьте!

Господин в синем плаще смотрел на нее с недовольным выражением. Вероятно, плохо слышит.

– Вам лучше прийти завтра, мсье, – повторила она уже громче. – Здесь сегодня закрыто.

– Да не кричите вы так, – обиделся посетитель. – Я пока что еще не оглох.

– Рада за вас, – не осталась она в долгу. – Итак, au revoir[10 - До свиданья (фр.).], до завтра!

Она закрыла дверь и собралась уходить, но тут он снова принялся стучать в стекло. Она тяжело вздохнула и повернулась к нему.

– Да? – вопросительно произнесла она, снова открыв дверь.

Он опять бросил на нее испытующий взгляд.

– Так Розали Лоран – это все-таки вы или нет? – спросил он.

– Да, я, – ответила Розали.

Ей уже самой стало интересно, что ему нужно.

– О, это хорошо, – произнес он. – Значит, это та самая лавка. Можно мне войти?

Он шагнул через порог.

Розали растерянно отступила, пропуская его.

– Вообще-то, мы сегодня закрыты, – повторила она.

– Да-да. Это я уже слышал. Но видите ли, – продолжал он, делая следующий шаг и оглядываясь в лавке, – я специально приехал в Париж, чтобы посмотреть, действительно ли ваши рисунки подходят.

Он прошел вглубь лавки и нечаянно споткнулся о стоявший посередине деревянный столик, керамический стаканчик с карандашами резко пошатнулся.

– Какая же тут у вас теснота, – сказал он укоризненно.

Розали придержала стаканчик. А он уже протянул свою большую руку, чтобы взять открытку с цветами, которая лежала на столике.

– Это ваш рисунок? – спросил он строго.

– Нет, – помотала головой удивленная Розали.

Он прищурился:

– Слава богу! – И положил открытку на место. – Уж это бы никак не подошло.

– А-а?