Кальдрон

Вчера вечером Маркус поймал играющего на улице Улиса и просто сказал ему пару слов. Больше его сестру задирать в школе не будут.

Два года спустя.

– Я же положил тебе бутерброд и фрукты, зачем тебе второй, – не понимая, смотрит на заворачивающего в тортилью сыр Аарона Кристиан. Аарон в этом году пошел в первый класс, Крис сам собирает ему завтрак и сам ведет его в школу. Чинаэ теперь дома появляется раз в месяц. Женщина, вроде, съехалась с каким-то мужчиной и живет у него.

– Это для Джиджи, – заворачивает лепешку в фольгу ребенок.

– Уверен, твоей Джиджи кладут еду, тебе не обязательно таскать ей бутерброд.

– Не кладут, – убирает бутерброд в рюкзак мальчик. – Она ничего не ест на переменах, говорит, что не хочет, но когда я кушаю, она смотрит.

– Понятно, – надевает на ребенка курточку Крис и идет к холодильнику. – Тогда и Джиджи полагается яблоко, – закидывает яблоко в рюкзак братика парень и, взяв его за руку, идет на выход. Крис оставляет ребенка у входа в школу, а сам отправляется на работу.

Как и всегда, Джиджи ждет своего единственного друга на крыльце. Она до последнего не думала, что сможет пойти в школу в этом году. У них с сестрой дела были плохи, Амина получила травму спины на работе, поэтому выходит не на полную смену. С деньгами совсем туго. Всё лето девочки питались сладким чаем с лепешками, кукурузой и жареным луком, в который только «по праздникам» они разбивали яйцо. От и так худенькой малышки остались кожа да кости, а из-за болезненного цвета лица в школе ее называют «Санта Муэрте» (Святая Смерть). Но в один из вечеров Амина пришла домой с новеньким рюкзаком, забитым канцелярскими принадлежностями, и синим костюмчиком, заявив, что Жизель пойдет в школу. Ребенку неважно, откуда такие щедрые подарки, главное, что у него красивые обновки и он сможет ходить в школу. Только теперь Амина стала часто задерживаться на работе, и Джиджи приходится самой придумывать, что поесть, и одной ходить в школу, которая в часе езды от их дома.

Жизель могла бы стоять и у ворот в школу, но она боится. Девочка помнит парня, который купил ей конфеты, и, впервые увидев его, ведущего под ручку Аарона, чуть не захлебнулась от восторга. Кристиан – так зовут доброго парня из магазина, и Джиджи каждое утро, стоя на крыльце, исподтишка наблюдает за ним, провожающим брата. С той встречи в магазине она ни разу с ним не разговаривала, близко не стояла, но втайне обожает его и мечтает когда-то отблагодарить за конфеты.

– Долго ждала? – подбегает к ней Аарон.

– Нет, – врет Джиджи, и они идут внутрь. – А твой брат придет за тобой?

– Ты каждый день спрашиваешь, – смеется Аарон. – Конечно придет, я же один до дома не дойду. Хочешь, мы и тебя провожать будем? Крис добрый.

– Нет, – выпаливает девочка. – За мной придут, – снова врет.

– Кстати, он дал яблоко для тебя, – шарит в рюкзаке мальчик.

– Для меня? – моментально заливается краской Джиджи.

– Да, сказал, передай Джиджи.

– Он сказал мое имя? – широко распахнув глаза, смотрит на друга девочка.

– Чего ты так удивляешься? – не понимает Аарон.

– Просто, – прижимает яблоко к груди Жизель, решая его никогда не есть. – Твой брат герой.

– Он такой, – с гордостью заявляет мальчик.

– Мой герой, – тихо добавляет Джиджи.

***

Кристиан теперь в картеле. Он за эти годы участвовал в нескольких заданиях, доказал свою лояльность, чем именно, даже друзьям не рассказывает и надеется приблизиться к Хьюго. Бои без правил пришлось бросить, потому что львиную долю его выигрыша забирал его куратор, а остальное уходило на восстановление после травм. Вместо контейнера Кристиан теперь работает на территории огромной стоянки, где обслуживаются и остаются автомобили картеля. Правда, работает он под начальством тридцатилетнего Мозеса, но к парню есть доверие, и он получает неплохой доход. Мо работает на Криса пока только мальчиком на побегушках, но и этого хватает, чтобы прокормить себя и дедушку. До в день, когда Маркусу исполнилось пятнадцать, водил его на знакомство с Хьюго, как своего последователя, служащего делу картеля. Маркус, конечно же, уперся и заставил отца взять с ними и Матео, который пошел на такой шаг втайне от Лэй.

Парни после той встречи день ходили в прострации. Во-первых, парни, которым пришлось побывать в особняке главного, были под впечатлением от роскоши, скрытой за несколько метровыми бетонными стенами, а во-вторых, от самого диалога. Маркус всегда знал, что будет в картеле, даже ждал этого, втайне восхищаясь отцом и его силой, но то, что он услышал в тот день, привело его в ужас.

– Защищать любой ценой, – поглаживая подбородок усеянными кольцами пальцами, говорил Хьюго, потребовав оставить его и подростков наедине. – Скажу умри – умрете, скажу убей – убьете. Быть в картеле одно, быть моим человеком – другое. Твой отец – мой человек, и такой же лояльности я жду от его сына. Нарушите мое слово, поставите под сомнение мой приказ, не закроете собой меня или мою семью – пожалеете, что на свет родились. Если я захочу наказать До, я накажу вас всех. Так и с вами: если оплошаете вы, то поплатитесь семьями. Берите пример с До, будьте верными псами. Сперва вас будут обучать, а потом вы пройдете проверку. Всё остальное зависит именно от проверки. Слабаки мне не нужны, и только в знак уважения к твоему отцу, я разговариваю с вами лично. Возможно, в последний раз.

Следующие полгода прошли в относительной тишине. Парни опять пропадали в спортивном зале, встречались после подработок и три раза в неделю проводили время с людьми Хьюго, которые обучали их стрельбе из огнестрельного оружия и самообороне. Помимо этого трое парней под руководством Кристиана, зверь в котором проснулся раньше всех, учились контролировать свое внутреннее я и разговаривать с ним.

Задание от Хьюго пришло одним майским утром. Маркус и Матео вместе с двумя другими парнями под двадцать, где опытным был только один, должны были навестить барыгу на границе с Ракун и забрать у него украденный товар. До долго разговаривал с Маркусом, просил его быть осторожным и извинялся, что никак не может с ним пойти, иначе Хьюго такого им не простит. Каждому из парней было выдано оружие, и хотя Маркус не понял, зачем им четыре ствола, учитывая, что противник один и, по словам парней Хьюго, угрозы не представляет, но пистолет взял.

Это была подстава. Хьюго знал, что их будут ждать, и устроил им борьбу за выживание. Парни оставили автомобиль через квартал и решили, что один постучит в дверь, а остальные трое подойдут к дому с разных сторон. Их ждали с пушками, и стреляющий был не один. Первый выстрел унес жизнь того, кто только собирался постучать в дверь. Стреляли из крупнокалиберного ружья, пуля, пройдя сквозь деревянную дверь, попала парню в шею.

Отстреливающихся было трое мужчин, и парни знали, что если вернутся без товара, то получат пулю от Хьюго, а Маркус даже если выживет, то поплатится его отец, поэтому было решено бороться до последнего. Матео и второй парень стреляли в окна, а Маркус пытался пробраться к двери, на пороге которой остывал труп недавнего нового знакомого. Маркус помнит, как выломал дверь плечом, как, задыхаясь от запаха пороха и шепча благодарности не перестающим стрелять товарищам, которые отвлекали стрелков, пробрался внутрь. Он помнит брызги крови на руках, как не сразу сообразил, что она не его, а того парня, которого он отодвинул с порога. Пока в Маркуса стреляли, он, сжавшись, сидел за барной стойкой и, воспользовавшись тем, что перелезший через окно Матео отвлек мужчин, выстрелил в одного из них, даже не целясь.

Матео, у которого закончились патроны, швырнул в перезаряжающего ружье мужчину стул, а потом добивал его бутылкой из-под пива, валяющейся до этого на полу. Добил. Маркус дрожащими руками забирал сумки и уже не помнит, как они втроем добирались до автомобиля. Парни передали товар лично Хьюго и, не дослушав его похвалу, развернулись и покинули паб хозяина картеля. Стоило Матео и Маркусу выйти на улицу, как они сразу же разошлись, потому что даже смотреть друг на друга было невыносимо. Матео так и пошел к Кристиану с руками по локоть в потемневшей чужой крови. У друга он впервые в жизни попробовал пиво и до утра просидел в его гараже, уставившись на огонь. Крис именно в тот вечер заявил, что отныне Матео официально психопат, ведь нормальный человек не полезет в самое пекло Ада без патронов в магазине.

– Там был Маркус, – тихо говорит Матео. – Я не мог не зайти.

– Исчерпывающий ответ, – кивает Крис и продолжает внимательно смотреть на друга.

– Ты пытаешься меня успокоить, – не поднимая глаз от огня, бурчит Матео, – я чувствую твоего зверя.

– Пытаюсь, но у меня, судя по всему, ничего не получается, – садится ближе старший. – Твой зверь напуган, и я понимаю, каково тебе.

– Ты никогда нам не говорил, но я знаю, что ты убивал, – тянется к бутылке Матео. – Я убил руками. До сих пор чувствую его под своими ладонями.

– Здесь все, как на войне, если бы ты не убил его, то сейчас мы бы оплакивали тебя. Я не должен напоминать тебе об этом, – говорит Крис и встает за следующей бутылкой.

Маркус после Хьюго сразу отправился домой. До не нашел сил зайти к сыну, а попытка разборок с Хьюго привела к первому скандалу с боссом.

– Мой сын чуть не погиб, – кричал на Хьюго испугавшийся за сына До.

– Он не погиб, ты должен им гордиться, – не позволил своим людям вывести из помещения разошедшегося мужчину Хьюго.

– Ты не должен был так поступать с ним. Ты клялся мне, что вы узнавали и барыга будет один.

– Зато теперь твой сын готов ко всему, – невозмутимо заявил Хьюго. – Почему я должен был делать ему уступки? Только потому, что ты столько лет мне служишь? Какое здесь ключевое слово? Правильно – служба. Так что убирайся и до завтра не показывайся мне на глаза.

Маркус, придя домой, молча поднялся к себе и, только упав лицом на свою кровать, отпустил себя, изо всех сил пытаясь расплакаться. Он чувствует, как собранные в глотке слезы душат его, но наружу даже слезинка не вырывается. Он бьет кулаками подушку, надеясь уже все-таки разрыдаться, позволить хоть какой-то части боли выйти из него слезами, но тщетно. Сколько бы он ни жмурился, из раза в раз проигрывая в голове картину того, как пули разрывают мягкую ткань, забирая жизнь человека, его слезы только собираются комом в горле, грозясь задушить его в своей боли.

Жить в городе смерти, на одной улице с ней – терпимо. Жить с ней внутри себя – невыносимо. Маркус впервые отнял чью-то жизнь, и пусть это была самооборона, того, что он убийца, это не отменяет. От мысли, что эта смерть всего лишь первая, у него нутро леденеет. Маркус знал, что этот день наступит, всю жизнь верил только в одну истину – или ты, или тебя, но кровь, густой липкой жидкостью покрывающую ладони, видеть не перестает.

Дверь со скрипом открывается, впуская внутрь Ису, которая, подойдя к кровати, сразу на нее залезает.

– Не прогоняй меня, – просит девочка и протягивает к нему руки. Иса не знает, что произошло, но чувствует, что что-то ужасное. Она впервые видит брата настолько сломленным.

Маркус и не думал прогонять, он тянет ее на себя и обнимает. Иса для него сейчас не просто источник тепла, она сама невинность, первозданная чистота, свет, пробивающийся сквозь обломки старой, два часа назад обрушившейся жизни парня. Девочке больно от того, как сильно он ее сжимает, но она терпит эту боль, лишь бы хоть немного унять ту, которая из брата исходит, вокруг него клубится. Она видит, как он нуждается в ней, льнет к нему, поглаживает его спину, обещает, что никуда не уйдет. Они сидят на его кровати в обнимку минут двадцать, Иса вкладывает в объятия всю себя, но старший всё равно дрожит и ни на секунду ее из рук не выпускает.

– Все будет хорошо, – шепчет Иса.

– Все будет по-другому, – говорит Маркус, зарываясь лицом в родное плечо.

Ми фуэрца

Маркус, который и так приходил домой только поспать, теперь появляется у себя глубокой ночью. После проверки он постоянно пропадает с людьми Хьюго, который грузит парней мелкой работёнкой, а на большие задания отправляет в качестве наблюдателей. Маркус знает, что Хьюго что-то замышляет, молчание и угрюмость отца это только подтверждают, но выяснить пока не может. Маркус бы вообще не появлялся дома, но он хотя бы раз в день должен увидеть Ису и убедиться, что с сестрой всё в порядке. Ночь после первого убийства сильно сблизила их. Маркус сам не понимает, как это работает, но Иса даёт ему силу. Часто придя домой, он находит девочку спящей у себя и засыпает рядом, слушая ее размеренное дыхание. Если Иса не в его комнате, то Маркус обязательно пробирается к ней и, только оставив легкий поцелуй на ее лбу, уходит к себе. Зверь Маркуса, который пока только становится и ни на секунду не умолкает, заставляет его постоянно находиться в возбужденном состоянии и только рядом с девочкой притихает, довольно урчит и ластится. Маркус про себя называет Ису Ми Фуэрца (Моя сила), потому что только она может заставить умолкнуть чудовище, которое разрывает его изнутри. Особо ярко зверь Маркуса проявляет себя по ночам, он словно только к вечеру просыпается, грызет его изнутри, поднимает на поверхность все неприятные воспоминания, заставляя глаза наливаться кровью, и требует действий. Пока Маркусу сложно с ним договориться, потому что зверь, в отличие от хозяина, слишком самоуверен, он не слушает и не воспринимает доводы, почему то или иное сейчас невозможно, и буквально толкает в спину, заставляя немедленно всё решать. Это одна из причин, из-за которой Маркус без Исы не может. Его чудовище слушается маленькую девочку и подчиняется пока не своему хозяину, а ей.