Разделенные

Перед рассветом появляются копы. Старки наблюдает с крыши, как они тащат из туннеля парня с бульдожьим лицом, словно застрявшую в ухе здоровенную серную пробку.

«Поздравляю, придурок, – шепчет себе под нос Старки, – я тебя подкинул».

Реклама

«Когда родители подписали разрешение на разборку, я испугался. Я не знал, что со мной будет. „Почему я? – спрашивал я себя. – За что меня так наказали?“ Но когда я попал в заготовительный лагерь „Большое небо“, я понял, что все к лучшему. Я встретил других ребят, и они приняли меня таким, какой я есть. Я понял, что каждая часть моего тела прекрасна и ценна. Благодаря работникам лагеря „Большое небо“ я больше не боюсь разборки».

«Разборка? Ух ты! Это же так интересно!»

Все беглецы – воры. Этим аргументом обычно пользуются представители власти, когда хотят убедить общество в том, что отправленные на разборку ребята – существа, гнилые до мозга костей, что хулиганство и воровство – часть их натуры, и перевоспитать их невозможно – можно только разобрать.

Однако на деле воровство для беглецов – не криминальная страсть, а жизненная необходимость. Дети, не укравшие за всю прежнюю жизнь ни цента, обнаруживают, что к рукам, вдруг ставшим ужасно липкими, словно сами собой прилипают всякие вещи: еда, одежда, лекарства – словом, все то, что нужно для выживания. А те, кому воровать уже не в новинку, просто начинают делать это чаще.

Старки не новичок по части криминала, хотя раньше его преступления диктовались лишь сознательным желанием нарушить дисциплину. Воровство для него было актом протеста. Старки выносил что-нибудь из магазина только тогда, когда продавец начинал смотреть на него с подозрением. Непристойными цитатами из самого себя он украшал только те здания, которые символизировали что-то ему ненавистное. Машину у соседа он угнал только потому, что тот всегда загонял детей домой, если видел, что Старки вышел погулять. На этой машине Старки от души покатался с приятелями. Кайф получили все. По дороге Старки вскользь задел крылом целый ряд припаркованных машин, что стоило соседскому автомобилю двух колесных колпаков и переднего бампера. Поездка закончилась, когда они с ходу перемахнули бордюр и в полете сшибли ни в чем не повинный почтовый ящик на ножке. Машину пришлось списать как не подлежащую ремонту, но именно этого Старки и добивался.

Все знали, что угнал машину он, хотя доказать этого не удалось. Он и сам считал, что это не самый благовидный поступок, но чувствовал, что просто обязан сделать какую-нибудь гадость человеку, считавшему, что его дети слишком хороши, чтобы дышать со Старки одним воздухом.

Впрочем, все эти детские шалости бледнели по сравнению с тем, что он совершил при побеге. Теперь он – настоящий убийца. Хотя нет – не надо думать о себе как об убийце. На самом деле он – простой пехотинец в армии, воюющей с разборками. Солдату, уложившему противника, положена медаль, не так ли? И даже если порой, в минуты слабости, воспоминания о том вечере возле тюрьмы жгут его изнутри, большую часть времени его совесть чиста, в том числе и когда он облегчает карманы прохожих.

Когда-то Старки, вообразив себя крутым иллюзионистом, удивлял друзей и пугал взрослых исчезающими с запястий часами и неожиданно пустеющими карманами. Фокус был несложным, но чтобы довести его до совершенства, пришлось потратить на тренировки немало времени. Впрочем, теперь это умение пригодилось ему в реальной жизни. Чтобы завладеть кошельком или дамской сумочкой, необходимо было руководствоваться тем же принципом: умело отвлечь человека и действовать храбро и решительно, ну а остальное – ловкость рук.

Этим вечером Старки заприметил пьяного, который, шатаясь, выходил из дверей бара. Засунув в карман пальто внушительного размера бумажник, мужчина направился к машине, хлопая себя по бокам в поисках ключей. Старки бесшумно подкрадывается сзади и врезается в мужчину – несильно, только чтобы выбить из рук ключи, – но пьяный едва держится на ногах, и оба валятся на землю.

– Прости, дружище, – говорит Старки мужчине, подбирая ключи и подавая ему. В суматохе тот и не почувствовал, как пальцами другой руки Старки незаметно пробрался ему в карман и выудил бумажник. Старки поднимается и, насвистывая, неторопливо уходит. Мужик уже будет на полпути домой, прежде чем поймет, что бумажника нет; но и тогда решит, что просто оставил его в баре.

Только завернув за угол и убедившись, что его никто не видит, Старки открывает бумажник. В ту же секунду через него проносится разряд электричества. Ноги подкашиваются, и Старки в полуобмороке валится на землю, дергаясь в конвульсиях.

Бумажник с электрошоком. До этой минуты он никогда не видел их в действии, хотя слышал немало.

Спустя несколько секунд рядом оказывается тот самый пьяный мужик, который, как выяснилось, не так уж и пьян, а с ним еще три человека, чьи лица Старки разглядеть не в состоянии. Подняв Мэйсона, они засовывают его в багажное отделение припаркованного на стоянке фургона.

Двери закрываются, и машина срывается с места. Лежа на полу, Старки с трудом различает лицо пьяного (хотя, на деле, совершенно трезвого) мужчины, у которого он забрал бумажник. Склонившись над Старки, тот смотрит на него сверху вниз.

– Ты беглец, беспризорник или просто ворюга? – спрашивает он.

– Ворюга, – отвечает Старки, с трудом шевеля резиновыми губами.

– Прекрасно, – соглашается мужчина. – Зона поиска сужается. Так беглец или беспризорник?

– Беглец, – мямлит Старки в ответ.

– Чудесно, – снова соглашается мужчина. – Вот теперь понятно, что ты беглец, и я знаю, что с тобой делать.

Старки рычит от бессилия и злости и слышит в ответ женский смех где-то за пределами его поля зрения.

– Да ты не удивляйся. У всех беглецов в глазах есть что-то такое, чего нет ни у малолетних преступников, ни у обычных беспризорников. Мы могли бы тебя и не спрашивать, потому что знали ответ заранее.

Старки силится встать, но не может пошевелить ни рукой, ни ногой.

– Не надо, – говорит девушка откуда-то из-за спины. – Не дергайся, а то придется тебя еще раз шарахнуть, а это будет посильнее разряда из бумажника.

Старки становится понятно, что он попал в одну из ловушек, расставленных охотниками за головами. Он считал себя умнее, а теперь только и остается, что крыть собственную неосторожность… Эти мысли не дают ему покоя до тех пор, пока мужчина, у которого он украл бумажник, не решает снова заговорить.

– Тебе понравится в этом убежище, вот увидишь. Хотя воняет там будь здоров.

– Ч-что?

Все, кто находится в фургоне, – то есть еще человек пять – заливаются смехом. Зрение возвращается к Старки постепенно, и точно понять, сколько вокруг него людей, он пока не может.

– Нравится мне смотреть на них в такие моменты, – говорит девушка, появляясь перед Старки и улыбаясь ему. – Слыхал о том, как ловят львов, сбежавших из зоопарка? Стреляют в них усыпляющими пулями, чтобы они себе проблем не нажили? – спрашивает она. – Ну вот, сегодня ты вроде льва.

Социальная реклама

«Привет, ребята! С вами говорит сторожевой пес Уолтер. Держите ухо востро и нос по ветру! Не каждый рожден сторожевой собакой, как я, но вступить в мой Клуб Сторожевых Щенков может каждый! Вы получите полный набор Сторожевого Щенка, и раз в месяц в ваш дом будет приходить письмо с играми и советами, как очистить ваш район от преступников. Я научу вас распознавать подозрительных незнакомцев и находить места, где прячутся от опасности беглецы.

Когда за дело возьметесь вы, у беглецов и преступников не останется ни малейшего шанса! И помните, Сторожевые Щенки: ухо востро и нос по ветру!»

Спонсор ролика – «Гражданская оборона Инкорпорейтед».

Убежище оказывается насосной станцией городской канализации. Автоматической насосной станцией. Рабочие сюда не заходят – только ремонтники могут нагрянуть, если случится авария.

– К запаху привыкнешь, – говорят Старки сопровождающие.

Сначала ему кажется, что привыкнуть к такой вони невозможно. Но в какой-то момент обоняние понимает, что выиграть битву с такой вонью нереально, и попросту сдается. Кроме того, Старки и вправду здесь нравится – вернее, нравится то, что он сюда попал.

Убежище напоминает чашку Петри, наполненную концентратом злобы и тоски, в котором плавают дети, отвергнутые родителями. Хуже этой тоски быть уже не может. Она наполняет души бессильным отчаянием и выливается в ежедневные драки и ругань.

Старки был прирожденным лидером: он всегда умел подчинять себе трудных подростков и самых отъявленных маргиналов. И в убежище его способности проявились так же, как и везде, – он быстро поднимается вверх по ступеням сложившейся иерархии. Дело облегчалось тем, что слухи о его героическом бегстве уже давно достигли убежища и Старки с удивлением обнаружил, что стал живой легендой.

– Правда, что ты убил двух копов?

– Ага.

– А правда, что тебе пришлось отстреливаться во время побега?

– Ну да, а что?

И что самое приятное, подкидыши, которых даже здесь, в среде беглецов, раньше считали существами второго сорта, с его появлением превратились в элиту. Старки сказал, что подкидыши получают еду первыми? Значит, они получат ее первыми. Старки сказал, что они сами выбирают себе лучшие места для сна, подальше от вонючих вентиляционных шахт? Значит, они спят на лучших местах. Его слово – закон. Даже взрослые, заправляющие здесь всем, понимают, что он – самая серьезная фигура в убежище, и стараются, чтобы ему было хорошо. Ведь если он сделается их врагом, то на его сторону встанут все беглецы без исключения.

Предполагая, что здесь он и просидит до своего семнадцатилетия, Старки начинает обживаться. Но однажды, посреди ночи, люди из Сопротивления поднимают их по тревоге и, основательно перетасовав, развозят по другим убежищам.

«Таковы правила», – говорят им. Ротация, как понял Старки, нужна по двум причинам. Во-первых, детей постепенно перемещают все ближе к какой-то конечной точке назначения, какой бы та ни была. А во-вторых, начавшие складываться коллективы постоянно перемешивают, не давая им сформироваться окончательно. В общем, это что-то вроде разборки, только разбирают не человека, а компанию.

Впрочем, Старки и тут стал своего рода исключением, ломающим правило: в каждом новом убежище он сразу оказывается на почетном месте. Повсюду он встречает парней, считающих себя местными альфа-самцами, и всякий раз выясняется, что на деле они всего лишь беты, ожидающие по-настоящему достойного вожака. В каждом новом месте Старки бросает им вызов, побеждает и занимает верхнюю ступень в иерархии. А потом все повторяется: полуночный сбор и поездка в неизвестном направлении – в общество новых беглецов, в новое убежище.

И всякий раз борьба за роль лидера обогащает Старки каким-нибудь новым навыком, помогающим быстрее подчинить себе очередную толпу испуганных, раздраженных ребят. Постепенно Старки понимает, что для него эти переезды – самая лучшая школа, о какой только можно было мечтать.

А потом появились гробы.