Падение, или Додж в Аду. Книга 1

– …В УОТИМ, который, как справедливо заметил Корваллис, расположен меньше чем в миле отсюда, очень вероятно, вы сумеете договориться, как пожертвовать мозг Ричарда на благо науки.

– Но тогда они смогут делать с ним что угодно!

Маркус мотнул головой:

– Вы можете написать какой угодно контракт. Точно оговорить, что с ним делать.

– С какой стати УОТИМу подписывать такой контракт? – спросила Элис.

– Потому что Фортрастовский фамильный фонд пожертвует институту чертову уйму денег, – предрекла Зула. – А деньги – очень убедительный аргумент.

– Я тут всего лишь юрист, – сказал Стэн, – но идея мне нравится. Мы не можем утверждать, что «Эфрата крионикс» несостоятельна, поскольку Эл Шепард поддерживает ее из своего бездонного кармана. Итак. Если родственники не хотят, чтобы мозг Доджа подвергли разрушающему сканированию, которое проталкивает ЭЛШ, то, согласно распоряжению о медицинском уходе, мы просто должны заявить, что существует более передовая технология. И если в словах Корваллиса что-то есть, сделать это будет легко.

– Легко убедить Элмо Шепарда?

– Нам не нужно убеждать Элмо Шепарда, – ответил Стэн. – Нужно только послать его к черту достаточно уверенным тоном.

5

У Корваллиса в кармане рубашки завибрировал телефон. Он глянул на экран. Незнакомый местный номер, заканчивается на два нуля, то есть звонят с многоканального телефона. Корваллис извинился, встал и вышел в прихожую.

Через минуту он вернулся. В его отсутствие чашки унесли, а ноутбуки убрали в сумки.

Зула поймала его взгляд:

– Эл Шепард по-прежнему тебя достает?

– Это оттуда, – сказал Корваллис. Отчетливо понимая, как невнятно выразился, он заморгал, затряс головой и попробовал зайти снова: – Из медицинского центра, где Ричард был вчера. Где он… где с ним произошло несчастье.

– Люди, которые его убили? – вмешалась Элис. – Чего им надо?

– Мой телефон был у них записан для связи в экстренных случаях – я сидел там, когда это случилось, – сказал Корваллис. – Сейчас они просто позвонили сообщить, что у них сумка Ричарда. С его вещами. Одежда, бумажник и прочее. Когда его увезли, все осталось там. Там что я, наверное, зайду туда и заберу вещи.

Фортрасты просто смотрели на него.

– Если, конечно, так будет проще, – добавил он.

– Да, пожалуйста, – сказала Элис.

– Я спущусь с вами, – объявил Стэн, дружески беря Корваллиса за плечо.

Когда они со Стэном и Маркусом вышли, Корваллис спросил:

– Я что-нибудь пропустил?

– Зула будет звонить на ИВЛ-фермы, – ответил Стэн.

– Что это такое?

– Жуткое слово. Когда пациент, как Ричард, стабилен, но не может дышать самостоятельно, нет надобности держать его в реанимации. Это дорого, и он занимает койко-место, куда можно положить человека, которого правда нужно реанимировать. Есть центры, обслуживающие этот рынок. Представьте себе интернат для инвалидов, только все его обитатели…

– Такие, как Ричард?

– Да. Есть политкорректный термин, но врачи говорят «ИВЛ-ферма».

– То есть мы собираемся перевезти Доджа на ИВЛ-ферму?

– Элис решительно против, – сказал Маркус. Он сумел, не меняя выражения лица, показать, какое живое впечатление произвела на него Элис Фортраст.

– Она хочет оставить его в реанимации?

– Альтернатива – отвезти его домой и уложить на кровать, – ответил Стэн. – Аппарат, само собой, поедет вместе с ним. Круглосуточный сестринский уход, все такое.

– Эсме Херлбат сильно давит, – добавил Маркус.

– Она хочет сбыть его с рук, – сказал Стэн.

Дверь открылась, и они вышли из лифта в вестибюль.

– Она юрист, – заметил Корваллис.

– Она видит, к чему все идет. Ледяная ванна, замораживание останков. Она категорически не желает, чтобы все это происходило на территории больницы.

– Ясно.

Они вышли на улицу и остановились под козырьком. Капельки влаги, сыплющиеся на металл с серого неба, создавали тихий белый шум.

– Сейчас вы заберете личное имущество, оставшееся от Доджа?

– А? Да. – Корваллис задумался, в какой момент одежда, бумажник и все такое стали «личным имуществом покойного».

– Не хочется думать, что они попробуют вас обставить, – сказал Стэн, – но все равно молчите, хорошо? Ни слова кроме «здрасьте» и «до свидания».

– Обставить?

– Они наверняка боятся иска о преступной халатности. Если не просто отдадут сумку, а начнут вытягивать из вас информацию, сразу уходите. И позвоните мне.

Корваллис пожал Стэну и Маркусу руки, шагнул под дождь и двинулся по улицам Ферст-Хилл в сторону медицинского центра, где оборвалась жизнь Ричарда. Короткая прогулка, но он радовался случаю наконец проветрить мозги.

По крайней мере, пока не зазвонил телефон. Корваллис был уже перед медицинским центром, глядел на улицу, живописно усеянную красными кленовыми листьями. Он стоял на том самом месте, где вчера Ричарда поймал юный геймер со сломанной рукой и снял его последнее прижизненное видео.

Снова Эл Шепард. Корваллис решил принять звонок.

– Корваллис Кавасаки. Правда ли к вам обращаются Си-плюс? Или это только для близких друзей? Не хочется в такое время проявлять излишнее панибратство. Примите мои соболезнования в связи с происходящим.

– На промежуточном уровне официальности ко мне часто обращаются просто «Си». Меня это вполне устроит. А как мне называть вас, мистер Шепард?

Элмо Шепарда назвали в честь деда, двоюродного деда или кого-то еще, родившегося в краях, где в то время Элмо, Элвудов, Делбертов и Деуэйнов было пруд пруди, а подобные имена считались нормальными и даже красивыми. Отринув мормонизм и перебравшись в Северную Калифорнию на поиски счастья, он узнал, что его имя воспринимается как несколько комическое, и отбросил второй слог. Как Эл он достиг высот влияния и богатства, на которых мог, не вызывая смешков, назваться полным именем в официальной обстановке вроде обеда в Белом доме или открытия сверхсовременного научного центра. Корваллис знал, что это своего рода шибболет. «Эл», произнесенное нужным тоном, могло означать личное знакомство.