Спасибо за то, что ты есть

– За мной ничего нет, начальник, не того схватил, – голос звучал уже не так уверенно.

Сашка довёл его до своей машины, открыл заднюю дверцу, кивнул головой, «приглашая».

– А чё удостоверение не показываешь? Так не положено, – проворчал Кургузов, в голосе появились панические нотки.

Сашка заблокировал дверцы и, всё так же не произнося ни слова, вырулил со двора и поехал в направлении МКАДа, затем свернул на ближайшее шоссе и погнал машину за город.

Мужчина на заднем сиденье продолжал что-то говорить, перечислять возможные версии своего «задержания», гадать, кем мог быть Сашка, он не слушал. Зазвонил его телефон. Димка из отдела.

– Да, Димон.

– Сашка… – Дмитрий помолчал, – ты ведь вчера сдал табельное?

– Сдал, конечно. Чтобы убить, мне оружие не нужно, если ты об этом.

При слове «убить» Кургузов судорожно всхлипнул.

– Хорошо… – Дмитрий помедлил, – позвонишь потом с инструкциями. И… помни, что у тебя любимая жена и сын.

– Конечно. Я только о них и помню.

Он ещё несколько раз сворачивал на дороги поменьше, пока не въехал в лесной массив.

Лишь теперь повернулся назад. Лицо мужчины успело за это время стать землисто-серого цвета.

Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза.

– Я что… дочку твою, что ли… – наконец нарушил молчание Кургузов.

– Тогда ты был бы уже мёртв.

– А так у меня что, есть шанс?

Сашка молчал, продолжая мрачно разглядывать своего визави.

– Но ведь тебе с рук это не сойдёт, – предпринял тот ещё попытку.

– Ошибаешься. Я много чему научился с момента нашей встречи.

Кургузов опять уставился на его лицо, мучительно морща лоб.

– Можешь не напрягаться. Это было давно. У меня были годы на тренировки. Судмедэкспертиза зафиксирует только остановку сердца по неизвестной причине. Мне давно хотелось проверить этот удар на практике, а не в теории. Так что выбирай.

– Между чем и чем? – пролепетал Кургузов.

Сашка достал из бардачка планшет, из него – листы бумаги и ручку.

– Пишешь признание на всё, что натворил один или в компании, подробно и чётко формулируя мысли, с датами и деталями. Напомнить некоторые?

– На пожизненное хочешь раскрутить?

– Я же сказал, что у тебя есть выбор. Можно всё закончить сейчас. Причём этот вариант лично меня устроит больше. Этот же вариант тебя ждёт, если в суде откажешься от показаний.

– Освободи руки, буду писать.

– Хватит тебе одной.

Сашка перещёлкнул наручники, освободив Кургузову правую руку, а левую пристегнув к дверце.

– Может, я левша, – проворчал тот.

– Ты правша, – спокойно ответил Сашка, подвинул планшет с бумагой и ручкой, сам вышел из машины.

Телефон снова зазвонил. Отец. Они редко разговаривали вот так, на расстоянии.

– Сын, Таня мне рассказала… Я хочу знать твои намерения.

– Они уже осуществляются.

Сашка на физическом уровне ощутил, как отец напрягся.

– Пап, он пишет признания, то, чего ты испугался, делать не пришлось.

– А ты бы… сделал?

Сашка вспомнил, как тряслась от ужаса Таня у него за спиной, представил, как несколько мужиков насиловали четырнадцатилетнюю девочку, сломали ей здоровье и жизнь и вышли на свободу через шесть лет… И других, кто не отважился заявить, не веря в справедливость…

– Да. А ты?

Теперь пришла очередь отца вспомнить, как держал за руку умирающего сына, глаза жены…

– Да…

– Значит, ему повезло.

Глава 7

Кургузов всё ещё писал, точно насобирал на пожизненное… Сашка сел на траву, прислонившись спиной к стволу берёзы. Поймал себя на мысли, что уже очень давно не был в лесу. Наверное, сейчас и грибы есть. Вдыхал ароматы наступающей осени… Вспомнил, что позавчера была годовщина смерти Таниной мамы. Ах ты ж… Она с малышом, наверное, и на кладбище ездила, ему не стала напоминать… Потом вернулся к своему «делу». Не хотелось оформлять Кургузова как явившегося с повинной. Добиться бы заявлений от его жертв… Однако он понимал, как тяжело будет родителям девочек снова окунаться в эту грязь и боль, не говоря уж о самих девочках… Для очистки совести всё-таки позвонил тем двум семьям, чьи координаты списал из дела Кургузова. Как и ожидал, услышал отказ и просьбу оставить их детей в покое… Хотя бы сообщил им, что насильник понесёт наказание. По его собственному делу срок давности уже истёк…

Позвонил Дмитрию в отдел.

– Всё нормально. Скоро привезу.

– Могу порвать твой рапорт? – с облегчением спросил тот.

– Можешь.

Наконец, увидел, что Кургузов выпрямился. Закончил, значит, своё жизнеописание…