Как бы человек не был счастлив

Смуглый человек из ванны в зэковских ботинках и старом пиджаке оглянулся.

– Самад! – воскликнул Ариф и крепко обнял друга.

– А, вы знакомы… – разочаровался хозяин.

Но несмотря на жаркое объятие, Самад остался безучастным ко встрече и, сказав только: «Здравствуйте!» – отошёл подальше.

– Молодой учёный! – передразнил его Вася. – Чмо болотное с великим будущим. Ты посмотри! Это же земляк твой! Никогда бы не допёр, что это – бывший а-пижон! Дача у него – сказка, век не забуду…

Ариф был заметно обескуражен такой холодной встречей.

– Вот вы – актёр, – тормошила и тормошила его одна из барышень. – Там у вас… Слышите меня? Там у вас в искусстве, говорят, такое безобразие творится! Слышите меня? Мелкая корысть, секс, близость к власти решают всё! Дичь какая-то!

– Ах, боже мой! – наконец, заметил её Ариф. – Я был пацан, и мне нравилась разная дичь. А в кино можно соблазнить миллионы людей, и они будут считать вас просто душкой! Понимаете? Ну ах! Да и только! Правда, намедни мне приснился страшный сон… На самых первых ступенях моего дворца все люди Земли падали ниц! Они признавали меня величайшим гением! К тому же красавцем, конечно. Они ждали от меня открытия, которое озарит самые тёмные души, ждали пророчества, за которым увидят Путь! И я… Я заливался холодным потом, потому что понял, наконец, кто я есть на самом деле! Вы не представляете! На самом деле я был ба-ра-бан! Пустой и громкий. И от собственного грохота пробуждение моё было внезапным и ужасным! Знаете, я и теперь неважно сплю. И вот с тех пор мой азарт покрасоваться буквально разбивается о стену, на которой выбито: «Не будь соблазном», – Ариф вздохнул и сел. – Хотя… ну почему бы нет! Так охота иногда затмить какого-нибудь Васю, – Он ткнул Васю в бок. – Никто ведь никогда не думал о выборе средств, вы понимаете? Но… «Не укради». В общем, душа горит синим пламенем. И у кого закаляется, у кого рассыпается. Поэтому мне, пожалуйста, хлеб с водой, – обратился он к хозяину.

Гости не скучали, им нравилось, кто-то хлопал. Только Самад был заметно раздражён. Он встал из-за стола, вместе с ним девушка, похожая на десятиклассницу. Она, демонстрируя солидарность, тоже поджала губы.

– Уходит, – заметил Вася. – Ты ему а-противен.

– А помнишь, мы как-то собирались чайку попить? – окликнул Самада Ариф.

– Да, помню. Это – Эва, – представил Самад бледную девушку. – До свидания.

Как только Самад оказался на улице, он рявкнул своей подруге:

– Уезжай!

– Нет!

– Ты мне надоела!

– Пусть!

– Пошла вон!

От ненависти, исходившей от него, Эва остановилась, голос её дрогнул:

– Я люблю тебя.

– Пошла вон! – Он стремительно шёл по берегу чуть впереди неё, но вдруг замедлил шаг и остановился:

– Послушай! – он рассмеялся, как ребёнок. – Сколько сказано, сколько думано про любовь, любовь, любовь! Бред собачий. Кто бы мог подумать! Хорошо, что у меня справка! – Эва старалась улыбнуться. Самад отпустил её руку, лёг, где стоял, и сказал в небо. – Дорогая! Я люблю тебя. Только пошла вон! Это называется равновесием. Я желаю тебе хорошо жить где-нибудь между «я люблю тебя» и «пошла вон», – он вздохнул и промямлил, засыпая, – могу дать пинка для рывка.

Эва зарылась в теплый песок чуть поодаль. Была уже глубокая ночь, а она всё поглядывала на него, и показалось, что тёплое море у их ног исчезло, и больше нет города на берегу, и Самад спит один среди прытких ящериц на растрескавшейся земле… Она проснулась. Было утро. Дул ветер с моря. На берегу, кроме неё, не было ни души.

После лечения у знахаря, пользуясь именем и связями родителей, а также видимой скромностью и тихой речью, Самад завёл множество полезных знакомств. Круг его интересов был достаточно широк: от состоятельных студентов самых престижных вузов Москвы, Прибалтики, Кавказа до главных редакторов солидных изданий, министров, академиков… Он легко перемещался от разнокалиберных Домов творчества до Звёздного Городка, как правило, возбуждая любопытство к своей персоне, привлекая восточной томностью, вечной недосказанностью, редким самообладанием и таинственностью…