Жизнь и приключения Мани Безымянной. Книга 1. Звезда и крест

Девочка сделала еще один шаг – и все повторилось! Маня с недоумением обернулась к Королеве.

Та улыбалась, и в этот момент девочка вновь узнала в ней ту очаровательную насмешливую незнакомку, с которой она повстречалась утром в саду у Гимли.

– То, что ты видишь перед собой, милая девочка, только отражение реальных людей и предметов, – пояснила Королева. – Благородный Свениций, на самом деле, находится сейчас у себя дома, а сама выставка – еще в другом месте. Но с помощью нашей системы связи мы в любой момент можем связаться друг с другом и беседовать так, будто находимся совсем рядом.

– А зачем? – недоуменно спросила Маня. – Ведь вы можете переместиться и разговаривать лично.

Королева чуть сдвинула брови. Видно, заданный вопрос показался ей бестактным, но затем она терпеливо пояснила:

– Ты рассуждаешь логично, девочка. Но у нас это не принято. В нашем мире ценится уединение. Люди здесь живут в больших усадьбах, находящихся на значительном расстоянии друг от друга. Вместе живут только очень близкие люди: муж и жена, их маленькие дети, или их престарелые родственники.

– И вам не скучно? – удивилась Маня.

– Нам не может быть скучно, – пожала плечами Миранда. – Каждый из нас носит в себе огромный мир, наша внешняя и внутренняя жизнь очень насыщены. Человек ведь очень индивидуален по своей природе. Он рождается в одиночестве, и в одиночестве отправляется в Вечность. Никто не в праве вторгаться в личную жизнь другого человека без его согласия.

– Прости, что вмешиваюсь, мудрая Миранда, но мне кажется, девочка не в состоянии понять тебя, – вежливо заметил Свениций. – Сейчас – нет, – согласилась Королева. – Но она запомнит мои слова. Пройдет время, и она поймет, хотя ее мир придет к этому еще очень не скоро. Люди, как животные в стаде, чувствуют себя в безопасности только в окружении себе подобных, поэтому инстинкт сохранения жизни заставляет их объединяться и держаться вместе. Я уже не говорю о чрезвычайно низкой духовности и ограниченном интеллекте, которые делают их одиночество невыносимым.

Девочка ловила каждое слово этих людей, но их смысл был ей совсем непонятен. В их больнице была лаборатория, где находился некий аппарат с очень сильным увеличительным стеклом, который дядя Яков называл микроскопом.

Один раз он разрешил детям, Мане и Лёне, войти в строго охраняемое помещение и заглянуть в этот микроскоп. То, что они увидели там, надолго потрясло их воображение. В капле воды под микроскопом шла своя жизнь. Там деловито суетились диковинные крошечные существа. Они совершали какие-то действия, исполненные для них некого таинственного смысла, и были совсем равнодушны к миру, который находился вне их существования. Скорее всего, они его просто не замечали.

Маня сама не знала, почему она вспомнила этот случай. Ей вдруг пришла в голову мысль, что в глазах Миранды и Свениция люди её мира и она сама – не более чем эти существа в капле воды. Эта мысль была ей неприятна и унизительна. – Ваше общество находится на более низкой ступени эволюции, чем мы, это правда, – мягко прервала её размышления Королева. – Но вы – люди, и вы разумны. Ваша душа так же бессмертна, как наша. Сравнение с инфузориями вам никак не подходит.

Делая вид, что не замечает, как покраснела девочка, она вновь обратилась к Историку. – Мы готовы, благородный Свениций.

– С чего начнём, моя Королева?

– У нас не так уж много времени, покажи нам что-нибудь самое значительное, мой друг. Помещение с неподвижными людьми плавно двинулось к ним навстречу. У Мани было ощущение, будто она не сидит на месте, а идёт по какому-то залу, проходя мимо различных групп людей. Эти люди были так реальны, что девочка боролась с искушением протянуть руку и дотронуться до них.

Но вот движение прекратилось, и Маня увидела прямо перед собой высокого мужчину в белом длинном плаще, застёгнутом на плече большой золотой пряжкой. У мужчины были светлые густые волосы до плеч и красивое мужественное лицо, широко открытые серые глаза смотрели прямо на них строго и печально.

– Отец! – услышала девочка то ли вздох, то ли крик. Обернувшись, она увидела, что Королева, изо всех сил сжав ручки кресла, приподнялась и устремила свой взгляд на мужчину в белом.

– В побледневшем лице не было ни кровинки, в глазах застыла такая мука, что у Мани от жалости сжалось сердце.

Все молчали. Затем Свениций, слегка откашлявшись, скорбно сказал:

– Прости, моя Королева, что потревожил твой покой, но создать образ нашего великого Короля было мечтой всей моей жизни.

Миранда молчала. Казалось, она никого не видит и не слышит. Растерянный Историк нервно потёр одна о другую свои маленькие ручки: – Старый дуралей, мне следовало было как-то предупредить тебя, великая Миранда. Мане показалось, что он вот-вот расплачется от огорчения.

– Свениций, – вдруг раздался слабый голос Королевы, – как вы думаете, мой друг, почему в моём сознании я вижу и слышу голоса и образы многих умерших людей, но никогда – моего отца?

Свениций горестно развёл руками. – К сожалению, у нас ни малейшего основания сомневаться в том, что Король наш находится именно там. И Свениций выразительно показал пальцем вверх. Затем, помолчав, почтительно спросил: – А видишь ли ты, великая Миранда, свою мать, благородную Элину?

– Да, – тихо ответила Королева и закрыла глаза. – Я и сейчас её вижу.

Воцарилось неловкое молчание. Маня сидела тихо, как мышка, и боялась даже дышать. Видно было, что и Свеницию было не по себе, он заметно побледнел, но всё-таки решился задать ещё один вопрос:

– Позволь тебя спросить, великая Миранда, говорит ли она тебе что-нибудь?

– Говорит, – так же тихо ответила Королева и открыла глаза. – Она всегда говорит одно и то же.

– Что же? – почти шёпотом выдохнул Свениций.

– Что она очень тоскует по моему отцу. – Но… Моя Королева… Прости, что напоминаю тебе, но благородная Элина умерла уже после смерти Великого Ромуальда. На третий день после его смерти, – уточнил он с печалью в голосе.

– После его исчезновения, – поправила Свениция Королева.

Историк с удивлением посмотрел на неё: – Моя Королева, много свидетелей видело, как Железный Кир проткнул его благородное сердце насквозь, и он рухнул в водяную пучину водопада.

– Но никто не видел его останки, – возразила Миранда. – Некому было искать их, – мягко напомнил ей Историк. – Миром овладели Железные Рыцари, твоя мать умерла от горя, а ты тогда была ещё ребёнком. Больше нашего Короля никто не видел, – горестно добавил он.

– Всё это так, – задумчиво согласилась Миранда. – Но что-то всё время не даёт мне покоя. Какие-то неясные странные картины возникают в сознании время от времени, они беспокоят и пугают меня. А особенно последнее время, – с тревогой добавила она. – Как будто сердце чует беду.

Встав с кресла, Королева немного покачнулась. Приложив голову к виску, она обратилась к Свеницию и затаившейся девочке:

– Позвольте, друзья, оставить вас ненадолго. Мне надо придти в себя.

Сказав это, Королева тут же исчезла.

Помещение с неподвижными фигурами людей сразу же пропало, остался только смешной старичок. Вид у него был подавленный и огорчённый. Чтобы прервать гнетущую тишину, девочка решилась обратиться к нему с вопросом.

– Господин Свениций, вы, наверное, очень талантливый человек, раз вы не только Историк, но ещё и Скульптор.

Старичок удивлённо посмотрел на Маню. Видимо, он совсем забыл о её присутствии. – Вовсе я не Скульптор, какой вздор, – пожав плечами, раздражённо ответил он.

– Простите, – робко возразила девочка, – но мне послышалось, что Королева сказала, что это вы сделали эти замечательные скульптуры. Они совсем как настоящие, – льстиво добавила она, чтобы сделать ему приятное.

– Я их проектировал, а не делал, – несколько мягче ответил Историк. – Моя заслуга заключается в том, что я с абсолютной точностью воссоздал копии известных людей из далёкого прошлого, которых уже давно нет в живых. А воплотить их в материальную форму – задача для простого Ремесленника.

– А откуда вы знаете, какими они были, эти люди, если они уже давно умерли? – полюбопытствовала девочка.

Свениций пожал плечами. – Очень просто. Я вхожу в информационное поле той эпохи, где жил интересующий меня человек, и нахожу временную спираль его континуума. Я самый лучший Специалист в этой области, – с гордостью добавил он. Лицо его засветилось довольной улыбкой, по-детски наивной и непосредственной.

– Какой он милый, – подумала девочка. – И совсем не строгий, каким показался вначале.

Не сумев сдержать удивления, Маня, которая ни слова не поняла из его объяснения, спросила: – А как вы входите… в это поле?

– Ну, конечно, – хлопнул себя по лбу Свениций, – я совсем забыл, что ты из мира Первого Эволюционного Уровня и не в состоянии меня понять. Но если я не могу тебе ничего объяснить, то показать, – довольно хихикнул он, – кое-что смогу!

Он подошёл так близко, и казался таким настоящим, что Маня не выдержала искушения и дёрнула его за шарфик. Вернее, хотела дёрнуть, потому что рука её прошла сквозь него, как сквозь дымовую завесу.

– Оставь в покое мой шарфик, – возмущённо пропищал старичок, – а не то я превращу тебя в муху! – он сделал страшное лицо и тут же залился таким заразительным смехом, что Маня не успела испугаться и стала смеяться вместе с ним, хотя мысль превратиться в муху её вовсе не веселила.

Отсмеявшись, Историк поправил величественным жестом свой шарф и тут же посерьёзнел: – Это просто удивительно, до какой степени ты невежественна, девочка. Заруби себе на своём носу, что никто – и никогда – не может – никого – ни во что – превратить, – скороговоркой выпалил он. – Это невозможно ни в одном мире – нигде и никогда!

– Почему? – упрямо спросила, обидевшись, что её назвали невежественной, Маня.