Марфа

Марфа
Нина Калева-Прохоренко

Повесть о Марфе Ивановне Антощенковой написана со слов моей мамы Анны Андреевны Прохоренко (Гореловой). Это правдивое повествование о смелой партизанке, преданном борце за справедливость. Истории жизни простых людей, ковавших победу в Великой Отечественной Войне на фронте, в тылу, а также на оккупированных немецкими фашистами территориях забывать и искажать нельзя. Марфа прожила тяжёлую и долгую жизнь в деревне Глыбочка Брянской области. Марфа яркий пример красоты, величия души и патриотизма русской женщины, способной с честью и мужеством переносить тяготы войны и невзгоды послевоенных лет. Марфа остается легендарной личностью в памяти односельчан, близких и родных людей! Ее жизненный путь – это драгоценное неизгладимое достояние нашего народа, которое мы бережно храним для будущих поколений! Низкий поклон Марфе и всенародная благодарность!

Нина Калева-Прохоренко

Нина Калева-Прохоренко

Марфа. Женщинам Великой Отечественной войны посвящается

Повесть посвящена жизни одной

из замечательных женщин,

на которых земля русская держится.

В повести идет речь о реальных событиях в жизни простой женщины России. Начинаешь понимать, почему тружениц нашей Родины называют ядром нации. Трудно переоценить их роль в развитии многонациональной страны в довоенный, военный и послевоенный периоды.

© Н. Калева-Прохоренко, 2021

Предисловие

Повесть о Марфе Ивановне Антощенковой написана со слов моей мамы Анны Андреевны Прохоренко (Гореловой). Это правдивое повествование о смелой партизанке, преданном борце за справедливость. Истории жизни простых людей, ковавших победу в Великой Отечественной Войне на фронте, в тылу, а также на оккупированных немецкими фашистами территориях забывать и искажать нельзя.

Марфа прожила тяжёлую и долгую жизнь в деревне Глыбочка Брянской области. Марфа яркий пример красоты, величия души и патриотизма русской женщины, способной с честью и мужеством переносить тяготы войны и невзгоды послевоенных лет. Марфа остается легендарной личностью в памяти односельчан, близких и родных людей! Ее жизненный путь – это драгоценное неизгладимое достояние нашего народа, которое мы бережно храним для будущих поколений!

Низкий поклон Марфе

и всенародная благодарность!

Нина Калева-Прохоренко

Большевик

Накануне Великой Отечественной Войны Марфа Ивановна жила в деревне Глыбочка Трубчевского района. Марфа была активным членом партии большевиков, и очень гордилась этим. Её часто называли «женщина-огонь».

Партийная работа у неё была ответственная. Однако никто из близких людей точно не знал, какие задания она выполняла. Родственникам приходилось только догадываться, что эти поручения были секретными, а их разглашение было недопустимо и опасно.

Работа в колхозе требовала от Марфы Ивановны также полной отдачи! Она была опытным табаководом организатором. Передвигалась Марфа от одной деревни к другой верхом на коне. Это был единственный для того времени способ передвижения, который позволял ей с раннего утра до позднего вечера контролировать состояние обширных полей табака.

В то далёкое для нас время табак высаживали на больших площадях, и практически в каждом селе. Несколько близлежащих деревень с необозримыми посевами табака были под её неусыпным контролем.

Работы у табаковода Марфы было много. Она никому не доверяла осмотры безбрежных полей табака! Сама объезжала верхом на лошади посевы, следила за порядком и качеством посадки табака, результатами продукции табака, а также отношением работников к делу. Если у них работа не спорилась, то она могла быть жёсткой и даже грубой. Её побаивались и бабы, и мужики.

Марфа была замужем, имела дочку Настю, но воспитанием ребёнка занималась мало. Тихая семейная жизнь была не для неё. Работы у Марфы было так много, что дома её видели редко. На одном месте ей не сиделось.

Она всё реже и реже заезжала домой. Спрыгивала с лошади, не раздеваясь, забегала в дом, но уже через несколько часов вынуждена была срочно выезжать на работу.

Марфа Ивановна сама понимала, как сильно страдает семья от её неуёмного характера и беспросветной работы! И вот однажды, в один из таких напряжённых для семьи дней, она сказала своему мужу: «Не могу я больше тебя мучить, дорогой мой человек! Вся моя жизнь – это работа. Плохая я тебе жена! Если сможешь, то выбери себе другую женщину, и женись на ней. Только одно у меня к тебе условие – дочку нашу не обижайте, воспитывайте вместе, как родную!».

Спустя некоторое время, муж Марфы Ивановны, поступил по её совету. Он женился на добропорядочной старой деве. Мачеха была добрая и никогда не обижала падчерицу Настю, жалела её.

…Наступило время, когда начался тщательный поиск «врагов народа». Родственники рассказывали, что отец маленькой Насти «что-то кому-то не так сказал», и исчез из её жизни на десять лет.

Все долгие годы, пока в семье не было отца, Настя жила со своей мачехой в деревне Глыбочка. Она прилежно училась у этой доброй женщины всем домашним делам. Умела прясть, шить, вязать, готовить пищу, заботиться о близких людях. За всю свою долгую жизнь с мачехой, Настя ни разу не слышала от неё ни одного «худого» слова. А когда из ссылки вернулся больной, не по возрасту, старый отец Насти, то она уже была девушкой «на выданье».

Настя и Иван

Настя была редкой красавицей на всю округу! У неё были большие карие глаза. Тонкие черты её лица обрамляла тяжёлая копна жёстких, вьющихся чёрных волос. Белая и чистая кожа, мягкий и музыкальный тембр голоса, неторопливые движения её стройного тела, – завораживали всех, кто на неё смотрел. Настей любовались все! А когда Настя танцевала, то от неё невозможно было оторвать глаз!

Песни она пела, как птичка. Всё вокруг замирало. Она была так хороша собой, что всем казалось, – не будет ей пары. Никто из хлопцев деревни Глыбочка даже не пытался завоевать сердце красавицы. Они понимали, что не про них такая красота!

Но вернулся к этому времени из армии в Алешенку мой брат Иван! Тоже редкой красоты был молодой человек! Рослый, статный, чернявый, гармонист на всю деревню! На гармошке играет, песни поёт, да при этом ещё и танцует. С одного взгляда влюбились в него все алешенские красавицы, а у братика не лежала душа ни к одной из них. Скучно ему стало в деревне Алешенка песни петь, да на гармошке играть!

Вечерело. Иван взял свою гармошку, закинул за плечо, да и пошёл вместе со своими друзьями в деревню Глыбочка. Там как раз танцы начинались. Заиграл чернявый да разухабистый парень на своей гармошке. Мелкую дробь ловко выбивает своими стройными ногами, а глазами карими так и стреляет по сторонам! Весело ему! Радость молодости по жилам пробегает.

И вдруг… карие очи молодца затуманились, увлажнились. Увидел Иван, как легко и статно выплывает в танце красавица Настя. Сердце его молодое дрогнуло, приятно заныло. Понял Иван, что это его жизнь и судьба! Пригласил Настю на танец. Танцуют Настя и Иван, в глаза друг другу смотрят пронзительно, не могут оторваться друг от друга. Удивляются молодые люди! Вот встреча их судьбоносная, которую ждали они всю свою жизнь!

Поженились Иван и Настя ещё до войны. Иван у родителей был старшим сыном, а значит главным помощником. Хоть пешим ходом от одной деревни до другой не больше часа, только не стал Иван оставлять родителей без кормильца.

Забрал свою Настеньку из деревни Глыбочка и отвёз в деревню Алешенка. Поселились молодые в доме его родителей, Андрея Никоноровича и Огарпины Стефановны. Семья у нас была большая, доброжелательная, весёлая, с тонким чувством юмора.

Так хорошо запомнился мне один случай. Подзывает меня к себе моя восьмидесятилетняя бабушка Галя, в честь которой и меня Галиной назвали, и говорит с хитринкой в глазах: «Иди, Галочка, ко мне! Посмотри, какого чёрта рогатого наш Ванька привёл жить в семью!». А было мне тогда годков пять, не больше. Я, конечно, вся затрепетала, испугалась… Бабка, хитрая бестия, показывает мне пальцем на Настю и говорит: «Смотри-смотри, Галя, у Насти такая бесовская причёска на голове, где каждый рог замотан косами, чтобы мы этого не увидели!».

Вечером того же дня, когда вся семья была в сборе, Настя подозвала меня к себе, чтобы познакомиться поближе. Я медленно, с неохотой подошла к ней, и вдруг громко заявила: «Ну, уж нет! Ты покажи-ка мне сначала свои рога!!!».

Все смеялись долго и до слёз! А Насте пришлось расплетать косы, чтобы я могла убедиться, что голова у неё ровная, как у всех нас… Настя не обиделась на меня и на бабку. Она оценила шутку.

Настя оказалась безобидной и доброй душой! С тех пор мы с ней стали закадычными друзьями. Я её полюбила. С удовольствием нянчилась с её маленькими детьми, Витей и Марией, защищала свою взрослую невестку Настю, если кто-нибудь пытался причинить ей душевную боль.

В семье места всем хватало. Жили дружно. Во всём друг другу помогали. А уж когда появились у молодых собственные дети, такие же красивые и породистые, как сами Иван и Настя, то все мы были просто счастливы, что в нашей большой и дружной семье начала расти молодая поросль, продолжение нашего рода.

Марфа Ивановна стала бабушкой! Она всё также проживала в селе Глыбочка, но никогда не оставляла свою дочь и внучат без внимания. Заезжала к ним неожиданно, с гостинцами и подарками. Её приезд в семью был всегда общей радостью! Располагалась Марфа в избе ненадолго. Не успевали они с дочерью наговориться и нарадоваться друг другом, как мать уже седлала лошадь для возвращения к работе.

У Марфы не заканчивался «непочатый край» работы! Рождённая на заре Великой Октябрьской Социалистической Революции, она была предана её идеям, и с каждым прожитым годом работы у неё всё прибавлялось!

Когда началась война, то на оккупированной фашистами Брянщине Марфа Ивановна стала одной из первых связных партизанских отрядов. Опасная это была работа!

Ступеньки

Женщины, среди которых была и наша Марфа, вышли на опушку леса, и с облегчением вздохнули. Два месяца подряд подруги работали по вербовке в Трубчевском лесхозе на подсочке и лесопосадочных работах. Они достойно выполнили свою работу, и теперь мечтали поскорее вернуться домой.

Их путь лежал через лес, и был долгим и не простым! Местами лес был до того густым и труднопроходимым, что казалось перед ними внезапно вырастает стена… Дебри Брянского леса, плотно соединив вверху свои кроны, окружали наших подруг сказочным полумраком. Женщины чувствовали себя в лесу, как дома. Они любили уют и затаённость этого старого и доброго леса! Он всегда давал им защиту, работу, питание, украшал жизнь каждой из них.

Усталость проделанного пути сказывалась. Нужное направление, в котором шли домой наши подруги, неожиданно терялось. Никогда ещё так часто не возникали перед ними топи да болота, которые приходилось долго обходить. Тогда они останавливались, думали, рассуждали. Каждая из них убедительно доказывала своим подругам, куда следует идти. Спорили друг с другом, сердились, но снова безошибочно шли дальше.

Природное чутьё людей, рождённых в селеньях Брянского леса, не давало им ошибиться. И они радовались свободе, которой наделила их природа, верили в свою силу и выносливость. Самая голосистая из них неожиданно запела бархатным, грудным голосом задушевную народную песню. В этот голос тут же влились другие участливые женские голоса. Брянские дебри бережно расступались перед смелыми и сильными женщинами, заботливо уступая им дорогу.

Дебри Брянского леса веками стояли на одном и том же месте. Было в их шуме и строгости много того, о чём женщины не догадывались.