Инструкция по эксплуатации дракона

Женька ничего не ответила, только увидела, что наследила на полу грязными сапогами. А пол мыла Лизавета. Без перчаток.

– Нормально у нас все. Запасы делаем. Мы с Рогачевым на запад пойдем, помощь искать. Там километров полтораста будет. Недели на две запасы нужны. Ансельмо, коптильню доделал?

– Но те проекупос, белетта[6 - No te proecupes, beletta – не волнуйся, красавица.].

– У нас тоже все нормально, – ответила Виталина. – Эдик ловушки смастерил. Одна уже сработала, зайца поймали. На ужин у нас зайчатина.

– Сочувствую. Зайцу. Скажи этим придуркам, если в силки попадутся корги, то за ужин коржатиной я им дом спалю, – раздевалась Женька и готовила рыбу к копчению.

– Знаешь, Жень, не люблю я зайчатину. Мне вообще животных жалко. Может я вегетарианка по природе. Рыбу тоже жалко, но чуть меньше. Можно я к вам перееду? – робко попросила она.

– Нельзя, – пыхтела Женька над корзиной, перебирая рыбу. – Ты у нас кто? Ты у нас подруга детства. Вот и сиди с ней до старости.

– Смородина, я не понимаю, чего вы ссоритесь? Она на меня тоже весь день рычит. Не хочу выбирать между вами. Можно я день там, день здесь?

– Нельзя, говорю. У нас места меньше. А у вас настоящий мужик в наличие, живите и радуйтесь, нечего в двойные агенты записываться. Виталина, у тебя на ужин зайчатина. Чего ждём, кого ищем? Если врозь, так и валите. Как говорится, маникюр химеры вам в помощь. Мы гостей ждём, и это точно не вы, – Женька села и начала чистить рыбу, давая понять, что разговор закончен.

– Жень, можно я с вами за помощью пойду?

– Савичева, на кой ты мне в пути? На мне Рустик со своей ломкой. Одного его дотащу. Сразу двух не потяну. Там реки переплывать, водя ледяная. А ты плавать не умеешь.

– Я не хочу с ними, – тихо ответила она. – Я с тобой хочу. Можно я перееду? Ты же знаешь, она без тебя совершенно невыносимая.

Женька молча продолжила чистить рыбу, а Виталина так и осталась ждать ее ответа. До вечера, пока в дверь не постучали, и Савва Пересветович не вошел в дом.

– Травки от боли кто искал?

Дедушку встречали всем домом, радовались человеку и угощали, чем богаты. Лидочка заварила травяной чай и выставила на стол миску подсохших ягод. Ансельмо долго уговаривал гостя не спешить, ибо скоро поспеет копченая рыба. Василиса Яковлевна с ужасом обнаружила, что на путнике самые настоящие лапти и предложила забрать кроссовки Ансельмо. И даже Лизавета раздобрилась и простила тому следы на чистом полу.

– Что за дом близко от вас? Ваши люди? – поинтересовался старик.

– Были наши, теперь чужие, – отмахнулась Женька. – В нашей семье все заботятся друг о друге. А эти только о себе. Значит, чужие.

– Ага, – почесал бороду старик. – Понимаю. А кто болезный-то?

– Да вон он, на печке. Ему бы успокоительных, чтобы спал, и обезболивающих. Мне ещё пару дней на подготовку нужно. Дров нарубить, по лесу походить, может орехов насобирать, грибов, ягод. Недели на две уйду, помощь приведу.

– Ох, ох, – качал головой Пересветыч. – Вот травки, какие обещал. Четыре раза за день и ночь пусть пьет. Полегчает самую малость. А тебе, девица, шагать в такую даль не советую. Оно ж, если хочешь до людей добраться, это одно. А помогут ли они, коли живут также, во лесу, да без знахарей образованных? А коли тебе до городу надобно, так это пятьсот верст.

– Сколько? – не поверила она своим ушам.

– Поменьше, конечно. Может четыреста пятьдесят, – уточнил он. – Всё через болота да реки. А тебе уходить нельзя. Если гнездо останется без Младшего, так и погибнуть может.

Эти слова не сразу дошли до ее сознания. Но Женька напряглась, с сомнением глянула на деда и осторожно спросила:

– А вы кем Николай Николаевичу приходитесь? Прадедушкой?

– В восьмом колене, – нисколько не скрываясь, ответил Пересветыч, чем окончательно выбил почву из-под ног. – Почитай, семь раз «Пра» нужно сказать, чтобы описать родство. Агась.

– А у реки тоже вы были? – бормотала она, опадая на лавку.

Старик хитро прищурился.

– Может и я, а может и не я. Люблю я эти места, давненько здесь не был. А когда был, тогда до людей может и тыща верст была, а может и две. Глухие здесь места. Но я помню и речку ту, и озеро дальше по течению, и болото, что к западу, – вздохнул он.

Выходит, что в гости к ним снова пожаловал не совсем человек. То есть, совсем не человек.

– Мы тогдась ещё с Лолом были. Ох, и времечко было, – с ностальгией протянул старик, – почитай, пару тыщ лет назад. Ну так. Кая ещё и в планах не было. Весело нам было с Лолом, шутник он большой был, затейник, шалопай. Что ни сделает, обязательно ради смеха. Заигрывался иногда, конечно. Было здесь племя одно. Ох, и влюбился я тогда в одну красавицу. А племя то ведало, где золото прячется. Что только Лол не делал, но старцы так и не сказали, где злато.

Слушатели сидели с вытянутыми лицами и не знали, что на подобное отвечать.

– А Лол это…

– Правнук мой, шесть раз «Пра». Агась. Отец Кая. Они не терпят друг друга. Лола с тех пор с нами и нет, скука одна. Кай его не принимает. Он на него при жизни охотился, убить хотел, самурай придурошный. Оно ж понятно, Лол и Кай несхожи совсем. Нам же после Лола этот Японец достался. Хлебаем теперь. Занесло же Лола по пьяни и тайфуну знатному на еньти острова японские. Один раз то всего. Потом, конечно, как узнали, что баба понесла, пришлось ещё в Японию енту перебираться, киману[7 - Кимоно – традиционная одежда в Японии.] их носить, гэты[8 - Гэта – японский деревянные сандалии в виде скамеечек.] ихние деревянные на лапы натягивать, тьфу, прости господи, с местными гнездами ссориться. Такого натерпелись, пока этого Кайоши с япона-островов вытаскивали.

– А почему у вас Младшие за главных? – неожиданно для себя спросила Женька.

Она вовсе этим не интересовалась, просто хотела чуть больше узнать о Нем, чуть дольше слушать рассказ, словно соскучилась.

– Чего ж тут странного? – развели руками старик. – Все как у людей, и отличий нет. Вот ты вроде и младшая, а главная в своем гнезде. Разве нет?

Женька пожала плечами и начала понимать, о чем речь. Прав Пересветыч, ничего странного, у людей также. Старики уходят на пенсию, за старших становятся дети. Им можно только советовать, но в решение вопросов лучше не лезть. Только злится будут.

– А почему тогда… гм… вы разные? Карл Людовикович, например, датчанин.

– Карлушка-то? – хмыкнул дед. – Так он, потаскун эдакий, на земле викингов родился. Викингов там ещё в помине не было, так, племя одно было, мать его и понесла. А на месте том датское государство возникло.

– Забавно. А вы откуда?

– Так ить, русич я. Агась. Исконные то земли, мои. И золота на них копали уже и Лол, и Горр. Но этого же не докажешь упрямому Японцу.

– Еще вопрос. Камико она… кто?

– Камико то? – хитро прищурился старик. – Ну, так… он-то сам чего рассказал? Сложная у них история приключилась, непростая. У Кайоши вообще все через одно место с самого рождения. Его чтобы отловить, собственный отец по тем островам прыгал, еле за доспехи оттащил с поля боя. Агась. Говорю же, горя потом хлебнули, еле разгреблись. Вывернутый он, все, чего не коснется, все перепоганит со своим бусидо. Ох, ты ж, кому рассказать в драконьем мире, засмеют. Сам же потом мается, да исправить ничего нельзя. Вот и с Камико натворил делов, до сих пор икается. Врагов только нажил, недоумок, причем самых-самых… И главное, продолжает вытворять, не останавливается. Мы ему всем гнездом на хвост давим, но он же упрямый.

Виталина расширенными глазами таращилась на старикана в полном ошеломлении. Женька растерянно пожимала плечами, а дед отводил глаза.

– Спасибо вам, Савва Пересветович. За Рустама.

– Дык, несложно мне, я все травы здесь попробовал. Знаю, какие помочь могут. Моя Юта в том племени травницей была, она же вам травы и передала.

Женька долго молчала, а старик уже начал собираться.

– А нас он зачем сюда завез? – на всякий случай спросила она.

Пересветыч задумчиво почесал бороду.

– Кто его разберёт, неруся. Говорю же, вывернутый он. Я так думаю, что ты ему вызов бросила. А вызов Младшему может бросить только другой Младший. Покуда ты дракон, у тебя свое гнездо, своя химера. Таких в мире больше нет. Но выходит, что так.