Совести нет

Утро мое началось с тихого разговора, который происходил на кухне. Открыла глаза, зевнула и потерла лицо. Вроде бы, вчера и уснула не поздно, а все равно суставы немного ломит и общее состояние оставляет желать лучшего. Подтянулась, одним движением встала с дивана, немного размяла мышцы и принялась отжиматься. Потом приседания, растяжка, стойка на руках. Все, программа минимум выполнена. Теперь можно в душ и позавтракать.

Вымылась минут за десять, натянула на себя привычные спортивные брюки и майку и отправилась на кухню. Потрепала по макушке Кольку, уплетавшего простую яичницу с колбасой, которую додумался сделать Хохриков, и налила себе свежеприготовленного кофе.

– Я на работу сейчас уеду. К обеду подвезут мебель, присмотри. – Распорядился Яшка.

Я чуть не подавилась.

– Чего это я? – Насупилась.

Он как-то плотоядно окинул мою тощую фигуру взглядом и спросил.

– Будем дальше делить диван?

– Мебель, так мебель. – Быстро согласилась я. Шантажист хренов.

Он разочарованно поморщился и молча вышел из кухни. Колька все так же давился завтраком, пытаясь набить рот посильнее.

– Не спеши. – Села напротив ребенка. – Вас что, в интернате не кормили? – Спросила.

Парень тут же скис и принялся ковыряться в тарелке, тщательно пережевывая то, что было у него во рту.

– Кормили. – Ответил он через минуту. – Но там все такое было… Невкусное и для здоровья полезное. – Вздохнул он.

Я хмыкнула, отпив кофе.

– Такое тебе у нас точно не светит. У тебя будет вредная и вкусная пища. И будешь ты толстый и прыщавый. – Предупредила его. Ни я, ни Хохриков что-то изысканное готовить не умели.

Парень радостно кивнул и снова набросился на еду.

– Теть Маш, а я у вас надолго? – Спросил он между кусками колбасы.

Я задумалась.

– Ну, если все нормально, то лет на восемь то точно. – Ответила. – Если захочешь, конечно. – Неволить я никого не собиралась.

Он радостно закивал. Видимо, в приют ему совсем не хотелось. А я начала думать, чем бы занять мальца до обеда. Потом-то понятно, приобщим ребенка к прекрасному, к сборке мебели. А с утра чего делать? Я все еще была на больничном, да и на работу везти его пока не хотела. Взяла телефон и набрала нужный номер.

– Теть Саш, утро доброе. – Додумалась поздороваться.

– Марья? – Удивилась тетя.

– Ага, я. – Созналась. – Теть Саш, слушай, а ты чем Дюху с Виталиком занимала, когда им лет по десять было? – Поинтересовалась я.

В трубке раздалось молчание и что-то сгрохотало на заднем фоне.

– Маш, я даже спросить боюсь, зачем ты задаешь такие вопросы. – Наконец, призналась она. – Но мальчики такого возраста любят стрелялки всякие, технику, подвижные игры. Это лет с тринадцати их из-за компьютера было не вытащить…

– Я поняла. – Перебила. – Спасибо.

Отложила телефон и задумчиво посмотрела на ребенка, быстро допивающего молоко. Стрелялки, подвижные игры… Нет, стрелять ему ее рано, отдачу не сдержит. А вот подвижно потренироваться… Где-то у меня был набор метательных ножей.

– Коль, а хочешь, я тебя поучу ножи метать? – Спросила. Вдруг, не захочет.

Глаза мальца тут же загорелись интересом.

– Настоящие метательные ножи? – Он радостно захлопал ресницами.

Я коварно улыбнулась.

– Идем, найдём инвентарь и на улицу.

Яков

Я задумчиво повернул руль к конторе. Прежде чем ехать к своей стройке, хотел поговорить с Геком об опеке. Все-таки опека и усыновление – разные вещи и хотелось бы знать, в чем различия.

Вот только вырулив на стоянку, я, дернув ручник, выскочил из машины и побежал разнимать двух дерущихся мужиков. Точнее оттаскивать Корсарова, избивающего несопротивляющегося Толика.

– Твою мать, Гек! – Рявкнул я, когда он меня с силой отпихнул и вновь бросился на плохо стоящего Гарина, сбив его с ног.

С крыльца уже сбегали Виталик с Артемом. Втроем нам удалось оттащить небольшого с виду Гека от избитого Толика.

– Пустите. – Дернул плечами Генка, мрачно сверлящий севшего на земле замдиректора неприязненным взглядом.

– Успокойся. – Виталик встряхнул Корсарова за плечи. – Быстро рассказал, почему взбесился. – Приказал он.

Гек сплюнул на землю и выдавил из себя.

– Олька.

Все почему-то посмотрели на крыльцо, где стояла хрупкая девочка подросток и с ужасом смотрела на бегущую по подбородку Гарина кровь. Толик тоже не сводил с нее глаз.