Совести нет

– Кир, скоро вернусь, – и хлопок двери. – Так, Машка. Рассказывай, чего натворила! – Рявкнул он неожиданно. Я коротко обрисовала ситуацию. Гек фыркал и сопел в трубку, как маньяк-астматик. Потом неожиданно заявил. – Ты нормальная вообще?

Так как этот вопрос меня подзадолбал за вечер, я сорвалась.

– Нет. Ненормальная! – Проорала в трубку.

– Не ори! – Резко осадил меня Гек. – Видишь ли, деятельная ты наша, опеку на ребенка женщине, которая проходила лечение в психушке, никто не одобрит. – Добавил он.

Я глаза к потолку подняла.

– Вот я по своей воле там была, да? У меня посттравматический синдром был. У меня документы есть о полном выздоровлении и нормальной работе моей нервной системы. – Сказала.

– Да будь у тебя хоть сорок справок о полном выздоровлении…

– Ты поможешь, или нет? – Перебила нетерпеливо. – Или мне Виталика напрячь?

Корсаров не был бы собой, если бы спокойно не спросил.

– А ты уверена на сто процентов в своих действиях? Обратного пути не будет, – поведал он мне.

Я озверела.

– Гек, если бы не была уверена, то не звонила бы, – проорала в трубку, рискуя разбудить ребенка, спящего на втором этаже. Благо, ребенок глухой, да и Яшка додумался дверь на кухню закрыть. – Короче, лучше братцев напрягу, – проворчала.

– Я помогу, – согласился Корсаров. – Завтра документы подготовят, а послезавтра съездите в интернат и там все быстренько оформите. И еще в соцзащиту потом. Сразу говорю, там тетки страшные. Мне уже жаловались, когда Дарьку на себя оформлял.

– Разберемся, – выдохнула я. – Спасибо.

– Не за что еще. Якову трубку дай, – попросил он.

Послушно протянула телефон лысому мужику и обратила внимание на довольного Веньку. Хотя, он сейчас всегда довольный. Полина, кстати, тоже. Аж скулы сводит от них. Эх, ну почему я такая завистливая? Ведь люди же просто счастливы.

– Все. Завтра документы, послезавтра опека. Довольна? – Мрачно спросил Хохриков.

Я прислушалась к себе и поняла, что да.

– Вполне, – ответила.

Яшка хмыкнул и съязвил.

– Теперь хоть буду знать, как твое довольное лицо выглядит, – паразит лысый явно издевался.

Полина почему-то встрепенулась.

– Так, все, нам пора, – громко заявила она и, схватив Веньку, потащила его на выход.

Хохриков устало опустился на стул рядом со мной и тихо попросил.

– Сядь.

Я секунду поколебалась, но все же послушалась. У самой ноги гудели, и тело ломило от сегодняшних приключений. На сто процентов я еще не оклемалась, так что перегружать организм было лишним.

– Я сегодня посплю на полу во второй комнате на втором этаже, – сразу перешла к делу.

Яков мрачно на меня глянул. Вроде, с виду добродушная морда, а взгляд у него, как у снайпера в сезон охоты. Или он только на меня так смотрит? Надо бы понаблюдать.

– Нет! – Четко отрезал он. – Сегодня спишь на диване, – добавил.

Я насупилась.

– К Тольке уйду, – пригрозила.

Мужик гадко улыбнулся.

– Ребенка тут оставишь? – Спросил он.

Я нащупала на столе салфетку и швырнула в него. Жаль, тяжелее ничего не нашлось.

– Решил манипулировать ребенком? – Спросила, ничуть не злясь, так как сама такая же.

– Да. – Сознался он. – А теперь снимай одежду, посмотрю, как все заживает.

– Нормально все заживает. – Решила соврать я.

Хохриков задумчиво побарабанил пальцами по столу.

– Знаешь, Корсаров сказал, что для опеки было бы лучше, если бы я на тебе…

– Даже не говори этого слова, – предупредила. – Ладно, смотри. Извращенец! – Стянула с себя футболку.

Яшка хмыкнул, взял меня за плечи, поднял на ноги и подтолкнул в сторону гостиной. Послушно дошла до дивана, куда меня настойчиво положили. Лежу, изучаю потолок, пока он расстегивает на ребрах корсет, который прописал врач.

– Болит? – Спросил он, надавив на зеленоватое огромное пятно, которое было на животе. Гематома почти сошла, но травмы все еще чувствовались.

– Слушай, еще раз так спросишь, я тебя отделаю, а потом буду на синяки нажимать и ласковым голосом то же самое спрашивать, – огрызнулась.

Он вздохнул, отклеил пластырь от проколов, через которые мне селезенку ушивали, и осмотрел поджившие ранки. Достал из кармана крем и принялся намазывать поверхность.

– Обезболю, – пояснил он свои действия.

Я раздражённо фыркнула, но мешать не стала. Проходили уже, он меня наручниками (откуда только взял) к кровати пристегнул и все равно намазал. Упертый мужик.

Вот и сегодня, намазал, приклеил снова пластырь, застегнул корсет и накрыл меня пледом.

– Спи.

А я что-то так сегодня вымоталась, что даже спорить не хотелось. Да даже сил на душ не осталось. Закрыла глаза, слушая тихие шорохи и передвижения Хохрикова по дому. Нашла в себе силы и передвинулась немного, освобождая место под еще одного человека. Я достаточно худая, так что места должно хватить и на Якова. Я ж не зверь какой, под порог на коврик его из собственного дома не выгоню.

Он еще немного пошуршал по дому и, наконец, лег позади меня на диване. Я тут же провалилась в дрему. Никогда не смогу уснуть, если по дому кто-то ходит. На грани сознания почувствовала, как на мой живот, затянутый в корсет, легла большая теплая ладонь.