Наумовна. Начало

– И чего мы нового узнали? – Прищурившись, спросила Макаровна.

– Нужно составить списки. Так, идем сейчас к тебе, пьем чай с сухарями и пишем список одиноких мужчин и женщин в нашем доме. Желательно, чтобы они отдельно друг от друга жили, – решила Наумовна, припустив в сторону своего двора.

– Беда-а, – протянула Марька и поспешила следом за подругой. – А как мы эти списки будем составлять?

– Поквартирно, – решила деятельная пенсионерка, заворачивая во двор.

– Ежели поквартирно, то надо Ильиничну привлекать, – Макаровна задумчиво перебирала ногами, шурша сухой листвой.

– Эту сплетницу? Да она же всем растреплет про нашу деятельность, – Шмелёва остановилась и повернулась лицом к подруге. – Если ее и привлекать, то только тайно. Раз она всё про всех во дворе знает, просто спросим ее про последние сплетни.

Уже через два часа Ильинична сидела на кухне у Макаровны и прихлёбывала вкусный чай с мятой и с тоской смотрела на сухарики. Все знали о вставной челюсти этой сплетницы, которую та крайне берегла, а потому позволить себе грызть что-то твердое не могла.

– Ну, что там дальше-то было? – Наумовна нетерпеливо поёрзала и предостерегающе глянула на подругу.

– А дальше она его выгнала и теперь одна живёт. Но это только слухи, потому что мужика уже два месяца никто не видел. Может быть, она его вообще убила и в клумбу закопала, – Ильинична с видом победительницы смотрела на соседок по двору.

– Клумбы в ближайшие месяцы никто не копал, – возразила Агриппина.

– Говорю же, это только слухи, – пожала плечами та. – А еще помните из пятой квартиры Фомич помер. Так у него сын объявился. Пока просто в квартире живёт, ремонт грозится весной делать, – она снова отпила чай. – Ой, девочки, засиделась я у вас, мне там еще кота надо покормить дворового. Приблудился вот откуда-то, – она стрельнула глазами по циферблату часов и засобиралась по своим делам.

– Ты всё запомнила? – Спросила Макаровна, глядя, как Наумовна вынимает блокнот.

– Сейчас и запишу. Так, свободных женщин у нас на данный момент одиннадцать человек. Мужчин двое… Дисбаланс какой-то получается, – она скрупулёзно вписала имена в блокнот и скептически посмотрела на страничку.

– Да, – кивнула ее подруга. – Придётся привлекать из соседних домов.

– Боюсь, что тут одним двором всё может не ограничиться. Ту надо на целый квартал рассчитывать, – прикинула Шмелёва.

– Может быть, сразу на город? А что? Переженить их всех и дело с концом, – развела руками Марька.

– Что ж ты так людей-то не любишь? – Покачала головой Наумовна. – На наш век одиноких хватит. Пока надо охватить хоть немного приемлемую территорию. Вот смотри, – она встряхнула блокнот. – Ежевичкина у нас развелась с мужем и живёт одна. Кривоногова только что от матери в прабабкину квартиру съехала, одна живёт. Про Кошечикну вообще молчу, скрытная, мужиков к себе не подпускает. А что там Ильинична говорила про Житову?

– Мужика она выгнала, так что можно поставить на карандаш, – подсказала Макаровна.

– Слушай, а я же видала их во дворе, – вдруг нахмурилась Агриппина. – Этот… Даниил, кажется. Любит он её. Так на нее смотрел тогда… Чего ж разошлись-то?

– Может быть, он пил, бил и по бабам гулял? – Предположила хозяйка квартиры, где они сейчас расположились.

– Пьёт, бьёт и по бабам гуляет – это у Дуськи Хвостиковой. А этот нормально выглядит. Да и рядом со мной они живут, никаких криков из их квартиры никогда и не было.

– Может быть, он денег мало домой носит? – Вновь всплыло предположение.

– Это вряд ли. Анька у него всегда хорошо одета была. Да и сам он на хорошей машине ездил. Вряд ли дело в деньгах. Тут что-то другое. Надо бы выяснить, – призадумалась пенсионерка.

– Да как же ты это выяснишь? – Удивилась Макаровна. – К людям в душу очень тяжело попасть.

– Вот и я думаю, – Наумовна поднялась, запихала блокнот на место и вздохнула. – Ладно, потом что-нибудь придумаем. Мишка сегодня обещал зайти, пойду обед готовить.

– Ага, ага, – кивнула ее подруга. – Иди, думай. Я за это время еще кое чего узнаю, – проворчала она едва слышно.

Наумовна и пошла. И дома, пока готовила обед, думала о том, с чего же все-таки начать. Она даже пару раз укоризненно посмотрела в сторону потолка. Это Филька её подбил на такую несуразную работу, вот пусть теперь и помогает, как хочет.

Мишка приехал только к ужину. Быстро проглотил еду и сбежал к своей мымре. Сердце у Агриппины из-за этого было не на месте. Он еще и сюрприз какой-то ей хотел сделать…

Она же до глубокой ночи сидела над блокнотом и пыталась хоть как-то сопоставить имена и фамилии. Вот одинокие женщины…, а как ты поймешь, что им надо-то? Как осознаешь, какие мужчины им подойдут? Мужчина же не телёнок, которого можно взять за ноздри и отвести к определённой женщине. У него тоже есть чувства и эмоции.

Дверь хлопнула как-то слишком уж эмоционально. Наумовна резко подняла голову от стола, на котором лежали маленькие листочки с именами. Она весь вечер их крутила и так, и этак, пытаясь найти хоть какие-то точки соприкосновения.

На кухню, чуть пошатываясь, вошёл Миша. Не обращая внимания на бабушку, он подошёл к холодильнику, пошарил в нём, чем-то звеня и вытащил бутылку водки, оставшуюся еще с похорон его деда.

– Миш, случилось что? – Нахмурилась Наумовна, наблюдая за внуком.

Тот дёрнул плечом, сорвал с бутылки крышку и принялся пить. Залпом. Прямо из бутылки. За то время, пока Агриппина поднималась с табурета и шла к нему, осилил почти половину. Она резко вырвала у него из рук тару и, повернувшись к раковине, вылила туда остатки алкоголя.

– Ба, ты чего наделала? – Рыкнул Михаил и, пошатнувшись, схватился за стоящий позади него холодильник.

– Это ты чего делаешь? Я понимаю, когда есть повод. Под хорошую закуску, да в приятной компании. Это можно, – она подбоченилась. – А вот так среди ночи, не поужинав да с налёту… Не дело это. Рассказывай, чего случилось!

– Ничего, – буркнул он так, что сразу стало понятно, что случилось что-то очень серьёзное.

– Ежели ничего, то чего это ты запивать придумал? Ты же к крыске своей уезжал, – припомнила Наумовна. – Бросила она тебя что ли? – По тому, как Миша скрипнул зубами, она поняла, что права. Ой! У ее внука всегда наблюдался один очень деструктивный изъян: тот совершенно не умел проигрывать. Никогда. И именно от деда ему досталась эта непростая черта. Для учёного это было несомненным плюсом, но для парня, которого девка бросила, это был повод… для планомерного саморазрушения. Наумовна это точно знала. – Нашел из-за чего переживать, – проворчала она и отодвинув его от холодильника, быстренько нарезала на стол закуску, да вынула из шкафа початую бутылку коньяка (которым раз в пару месяцев баловался ее муж) да две рюмки. – Садись за стол, да нормально расскажи, чего случилось.

– Ничего не случилось, проворчал Михаил, но за стол уселся.

– Вижу я, как ничего не случилось. Ешь давай, – подвинула она ему бутерброд с мясом. – Крыска эта твоя умеет по больному бить. Все эти мымры расписные одинаковые. Так на что надавила-то? – Спросила она, разливая коньяк по рюмкам.

Миша нехотя откусил бутерброд и потянулся за стопкой.

– Беден я для нее слишком, – хмыкнул он, когда одним махом опустошил рюмку. – Решила, что есть мужики и поперспективнее. А самое противное знаешь что?

– Что? – Наумовне было жалко внука, но она и облегчение испытывала от того, что эта мымра больше не будет им вертеть, как бессловесной куклой.

– Она со мной не расставалась, пока не закрутила с сынком владельца сети автосалонов. То есть, сначала закрутила, а потом только мне сказала, – горько закончил он.

– Вот коза! – Выругалась Наумовна. – Ну ничего. В следующий раз умнее будешь. Ты закусывай-закусывай. Нечего один коньяк лопать. В следующий раз нормальная девчонка попадётся и будет у тебя нормальное человеческое счастье.

– Ну уж нет, – мрачно ответил Миша. – Не хочу я такого счастья. Не надо оно мне. Не моё это. Если каждый раз так будет…

– Так ты в следующий раз душой девчонку-то выбирай, а не глазами, – предложила она.

– Не будет следующего раза, ба, – он как-то совсем сник и сгорбился на стуле. – Не хочу я такого. Лучше… денег заработать, да купить ту, что понравится.

Наумовна нехорошо прищурилась.

– А детей тоже от проституток рожать будешь? Не дело это, – покачала она головой, глядя, как он вновь наполняет свою рюмку, в то время как сама пенсионерка едва ли выпила половину своей.

– Не будет у меня детей. Нафиг это всё, – махнул он рукой, намахнул еще одну рюмку, поднялся из-за стола и, пошатываясь, ушел в гостиную, где завалился на диван прямо в одежде.