Мертворожденная. Книга первая. Пробуждение

– Уж не золото-брильянты прячу, а тебе что? Украсть у меня чего думаешь, присматриваешься?

– Да, нет. Я просто животных люблю, поэтому интересно.

– Это правда, она даже Лихо одноглазое приручила. – закивала Машка подтверждая мои слова.

– Лихо приручила? – прищурилась Зинаида Антоновна, глядя на Машу. – Ты совсем болезная, али как? Лихо тебе не зверь какой, чтобы приручить, оно поумнее вас, дурех, будет. Это правда, что Лихо до тебя снизошло? – обратилась она уже ко мне.

– Ну, он со мной ходит все время и дается погладить себя.

– Чудно. – на лице старушки появилось что-то вроде улыбки.

Мы прошли на кухню, а старушка принялась наливать нам суп из стоящей на плите кастрюли.

– Мне не надо. – заикнулась было я, но старушка грозно зыркнула на меня.

– Суп – всему голова. – переиначила бабулька народную мудрость. – Я специально к вашему приходу наварила, ешьте.

Перед нами поставили две тарелки лапшичного супа, салат и по паре кусочков хлеба. Мы приняли есть, а старушка рассуждать.

– Диво это, что Лихо к тебе прониклось. Оно существо особенное, я думаю, не зря его высшие до сих пор гонят туда-сюда, боятся. Оно к тебе в каком обличье пришло? – обратилась ко мне бабулька.

– Кота.

– Они часто его принимают. Этих существ на свете немного осталось, я на своем веку лишь парочку встречала, но и с теми не задалась встреча. О них вообще известно немного, я находила записи в которых говорилось, что они раньше главными были и следили за порядком. Часто в кошек обращались, например, в Египте их чтили как богов. А потом к власти пришли конъюнктурщики, из христианских деятелей и разных бесов, и все покатилось по наклонной. А Лихо одноглазое, как их у нас на Руси называли, поубивали и почти все знания о них уничтожили, будто и не было их вовсе, лишь крупицы информации оставили, и то переписали. Пустили о них дурную славу, будто они из чувства гадливости вредят и ничего не умеют больше. Наглый поклеп! Кому нужно, чтобы у власти были существа со своими принципами и обостренным чувством справедливости?

– Баб Зин, – фыркнула Машка. – Ты где этого набралась? Рен-тв что ли насмотрелась? Еще скажи, то они с Нибиру и построили пирамиды.

– Ну, этого я не знаю, а у тебя Машка мировоззрение узкое, как очко у мышки.

Мы с Машкой рассмеялись, а потом она спросила:

– Антоновна, ну мы по делу к тебе, на помощь надеемся. А то Элька уже не спит от беспокойства второй день.

Я кратко поведала бабульке свою историю.

–Я ей говорю, это у нее глюки от стресса… – влезла Машка в мой рассказ.

– Это у тебя глюки, болезная, не лезь, когда взрослые говорят!

– Я тебя на двести лет старше. – хихикнула Машка.

– А ну цыц! Лихо, говоришь, тебя направило?

– Оно самое, да и мне тревожного как-то.

– Твои чувства меня мало волнуют, но… – бабуля замолчала и притихла. – Так, поели и дуйте отсюда.

– А дом?

– Буду узнавать. Ты мне адрес напиши, сама аккуратно подсмотрю, у умных людей поспрашиваю. Идите-идите, скоро дед мой придет.

– Бабуля живет полной жизнью. – фыркнула Машка. – в ее-то годы, а любовника завела.

– А она будет что-то узнавать?

– Баб Зина? Конечно, она вообще очень сентиментальная. Внучков своих помнит, вот и откликнулась сразу, как ты про мелкого сказала.

– Подожди, как это помнит?

– Есть такая фишка, у пожилых новорожденных. Чем длиннее и ярче жизнь, тем сложнее силе человеческие воспоминания подавить. Дети обычно никогда ничего не помнят, к нам, мертворожденным среднего возраста, воспоминания могут приходить обрывками, но целиком никогда. А вот пожилые люди, которые умирают без деменции и прочего, с ними все сложно. Бывали такие, что помнили все как при жизни. От этого им и сложнее, и озлобляются сильнее. Во-первых, осознание того, что вечность ты проведешь дряхлой старухой не вызывает оптимизма, а во-вторых, видеть, как умирают твои дети и внуки… – голос Маши сорвался и она замолчала. Мы сели в машину и поехали, но я, не выдержав своего любопытства спросила:

– А ты помнишь что-то из прошлой жизни? – спросила я.

– Я? Конечно нет, – засмеялась Маша, но, как мне показалось, довольно неестественно, – я же умерла молодой и красивой. Не то, что ты.

Я улыбнулась Маше в ответ, но какой-то червячок начал есть меня изнутри. Похоже, я здесь не единственная со своей тайной.

Глава 8. «Корень мандрагоры»

Приехав домой с Машкой решили пробежать по магазинам, чтобы наконец накупить мне одежды, а потом, на радостях об быстро сделанного дела, решили порадовать себя походом в кино. Рема взяли с собой и пожалели об этом. Весь сеанс он ворчал, находя ошибки в сюжете, а мы шикали на него и оглядывались. Окружающие нашим соседством были явно недовольны, это я поняла по резкому приливу сил и бодрости. Поэтому, с Машкой вышли из зала в хорошем расположении духа, а Рем не переставал возмущаться:

– Нет, ну что это за чушь? Вот в мое время фильмы это были ФИЛЬМЫ с большой буквы, а сейчас?

– В твоей время, – фыркнула Машка, – ты со свечкой ночью под кустик ходил. Так что хватит возмущаться.

Мы поужинали в ресторане и только это успокоило Рема. Я вообще заметила, что ни что так сильно не влияет на настроение чёрта как то, находится он в голодном или в сытом состоянии. После плотного обеда он был сама доброжелательность, а к голодному Рему лучше было не подходить.

Мы вернулись домой, и, к моему облегчению, я увидела Лиха спящим на коврике в прихожей.

– Это он? – спросила Маша, которая стояла позади меня. – А что у него за рана сбоку? И с лапкой что-то не так.

Только тут я заметила выдранный кусок шерсти и рану на спине Лиха, из которой сочилась кровь. Маша подошла поближе и всмотрелась в нее, потом аккуратно потрогала правую переднюю лапку, Лих дернулся и зашипел, а Маша сказала:

– На перелом не похоже, просто сильно повредил лапу, а вот рано довольно глубокая, нужно обработать, есть аптечка? Но, Лихо сначала помыть нужно.

Я аккуратно взяла Лиха на руки и отнесла в свою ванную. Мы искупали его под душем, и только теперь я поняла, насколько сильно кот был перепачкан в крови.

– Ты что, подрался с кем-то? – спросила кота Маша.

Мы завернули кота в полотенце и положили на кровать, Маша внимательно рассматривала рану, а мне было ужасно стыдно. Вместо того, чтобы бегать по магазинам и развлекаться, мне нужно было быстрее идти домой, зная, что Лихача нет с утра. А бедный кот непонятно сколько провалялся с раной в коридоре, ожидая пока я приду домой.

– Рана необычная, – сказала Маша, – если б его просто кот или собака цапнула, то на Лихе одноглазом это бы зажило часа через два. А это какая-то нечисть постаралась.

– Что же с тобой случилась? – спросила я кота, но тот грустно отвернулся.

– Ты подрался с какой-то нечистью? – настойчиво спросила я, а кот мяукнул.

– У нас тут на ближайшие километров двадцать никакой нечисти нет, – удивилась Маша, – по крайней мере такой, кто рискнёт на Лихо нарваться. А те, кто рискнут, в лесах ныкаются, да в город нос не суют. Ты где нечисть нашел?