Я.Жизнь

Она лукаво подмигивает, как девчонка, и ее лицо стирается с экранов, оставив Лайку напоследок полный хаос в мыслях. Площадь вновь погружается в игровой режим.

Лайк спешит убраться отсюда, пробирается – белый сквозь белое – через празднующих, задевает кого-то плечом, рукой, наступает на ноги. Мысли мечутся. Так не пойдет. На ходу он еще подкручивает психомодуляцию. Все, дальше некуда. Но становится легче. Он идет аккуратнее, ныряет в дальний переулок, тащит себя до гостевого дома, скользит на лифте и, кажется, спустя тысячу лет, вваливается в квартиру, падает на кровать, дышит.

Тишина. Слабое мерцание из окон. Далекие звуки ликования. Запах стерильного пустого жилья. Вдох на четыре. Выдох на восемь. Собраться, успокоиться, забыть. Нужно работать, а не ковыряться в прошлом. Чертовски сложно в этом теле не поддаться искушению, не влезть в архивы, не перетряхнуть все историю.

– Когда ты уже научишься отпускать прошлое, дружище? – вопрошает он в пространство, садится на кровати и встряхивается.

Демоны поджидают в праздности. Работай, рефлексирующая размазня, и голова встанет на место! Он следует собственному совету и ныряет в сетевой режим города, который позволяет осмотреть всю Аврору в мельчайших деталях, потратив на это не несколько дней, а несколько часов. Одновременный запуск программы собственного изобретения дает ему доступ к закрытым данным: защитным полям, камерам, датчикам. Руководители плавучих городов помешаны на безопасности, хуже них только воздушники. И чего Зет решил собирать стаю именно здесь?

Разведка не приносит облегчения. Аврора напичкана под завязку. Хуже того, у нее, оказывается, есть система закрытого режима. В экстренных ситуациях на защитных опорах могут подниматься экраны. А что это значит? То, что стоит им ввести закрытый режим, как Аврора превратится в плавучую консервную банку. Значит, придется искать подводные выходы или вскрывать шлюзы. Код последних хорошо закрыт, и в одиночку Лайк не хочет рисковать: одно неловкое движение – и он засветится. Надо будет предложить Зету включить это в сетевую разведку. Если тот сам уже не добавил этот вопрос в план отхода. Хотелось бы верить, что он и не понадобится, но Лайк не продержался бы столько лет, если бы не был параноидально осторожен.

Работа успокаивает. Мозг раскручивается на полную: строит маршруты, просчитывает вероятности, анализирует неизвестные, фиксирует каждую мелочь. Из потока его вырывает звонок Зета:

– Лайк? Ты в городе?

– Да, все четко.

– Лови координаты места. Время то же – пять утра.

– Принято, до встречи.

Зет тут же отсоединяется – они стараются не рисковать перед делом, сводят переговоры к минимуму. Лайк смотрит на точку встречи. Хорошее место, отлично ложится на маршруты отхода, из этой точки одинаково доступны три шлюза и поблизости минимум пять точек погружения в подземку. Хорошо, что сходка не в подводной части, этого Лайк опасался. Впрочем, Зет «не первый день замужем», знает, что делает.

На часах полночь. Можно поспать часа четыре, а то и четыре с половиной. «Да, мысль здравая» – думает Лайк, откидывается на кровати и мгновенно погружается в сон. Ему снится Алиса. Ненавистная. Божественная.

Он просыпается раньше времени, голова гудит, перегруженная новым режимом. Стоило отключить его на сон, но трусость перед пробуждением с открытой душой победила. Теперь приходится настраивать систему бионика, чтобы он привел голову в порядок и заглушил боль. Когда ломота в висках отступает, Лайк проверяет план отхода. Флаер, нагруженный необходимым снаряжением, в маскировочном режиме плавно скользит за Авророй на безопасном расстоянии, готовый по первому свистку броситься к хозяину. Очередь за Ликой. Девушка отзывается на голосовой вызов с первых мгновений – должно быть, она сейчас бродит где-то в джунглях, следит за своими подопечными зверьками.

– Привет, Лайк! Ты по нашему вопросу?

– Да. И привет, ага.

– Все готово, твоя хижина выросла. Когда тебя ждать?

– Если все пройдет хорошо, то жди не меня, а пустой флаер.

– Совсем пустой? – усмехается Лика.

– За кого ты меня держишь? Нет, конечно, микроАЭСки на борту, я же обещал.

Между ними повисает тяжелое молчание. Потом Лика решается и спрашивает:

– Леш, мне стоит за тебя переживать?

– Нет, все в норме.

– Слушай, не езди мне по ушам. Если ты готов выложить партию аэсок за живую хижину, значит, дело серьезное.

– Лик, ты же взрослая девочка. Сама понимаешь, что я ничего не скажу.

– И понимаю, почему. Но меня это не останавливает. Я боюсь за тебя, Леш.

– Давай сойдемся на том, что я просто хочу провести отпуск в ваших отшельнических экоугодьях?

Она сдается:

– И за что я тебя, дурака, терплю? Ладно. Хотела сказать, что жду тебя, но, видно, лучше не надо.

– Как пойдет. Лучше не надо, да. Спасибо тебе.

– Брось, тебе вежливость не идет. Все, я побежала, у меня тут тигры на подходе.

– Яванские?

– Догадливый, гад, – ухмыляется Лика и отключается.

Теплый голос подруги изгоняет последние отголоски мрачного настроения. В конце концов, его прошлое – не сплошной поток противозаконности, неприкаянности и чернухи, есть в нем и такие светлые люди, как Лика. Милая, самоотверженная, добрая. Зоозащитница, матерь вымерших видов, смешная лесная фея.

С улыбкой Лайк ныряет в тренировочный режим, чтобы сбросить остатки напряжения. После тренировки и душа он чувствует себя обновленным, и к нему возвращается азарт предстоящей головоломки. И любопытство – Зет до последнего скрывает детали дела.

Времени еще предостаточно, так что Лайк решает прогуляться по предрассветному городу. До точки недалеко. Сонные улицы встречают его уютной тишиной. Он не включает допреальность, так что кругом царит красота и информационная девственность – ни одной вывески и экрана, чистый облик Авроры: белоснежные и голубые покатые здания, усеянные растениями с размашистыми листьями, серебристые рельсы патов, мерцающие в предрассветной дымке, серые синтокаучуковые дорожки, которые мягко пружинят под ногами. Воздушные коридоры трасс слабо светятся в воздухе: по голубым полосам редко пролетают флаеры, по зеленым снуют боты-доставщики. С задорным жужжанием на улицу высыпают уборочные машины и спугивают стайку девчонок, которые развлекались моделированием голографического города.

Чем ближе к цели, тем медленнее становятся шаги Лайка. Он впивается глазами в улицу, схватывает каждую деталь, скользит глазами по редким прохожим, стараясь держаться от них в стороне. Но вот его взгляд выхватывает приземистое одноэтажное здание – большая редкость в Авроре, наверное, переносной дом – бледно-голубого цвета. У дверей он издали замечает фигуру и внутренне напрягается. Человек стоит у входа, мнется, но не заходит, будто чего-то ждет. Все бы ничего, стоит себе да стоит, вот только Лайку самому надо в эту дверь. И задумчивый прохожий не сулит ничего хорошего. Парень уже мысленно прикидывает план действий, но тут незнакомец решительно уходит от двери и сворачивает за угол здания. Лайк ускоряется, чтобы проскочить, пока никого нет поблизости.

Он уже тянет на себя дверь, когда тот человек вновь появляется в поле зрения. Вот бы успеть, пока его не заметили.

– Лайк? – окликает его неуверенный голос.

«Твою ж галеру» – обреченно думает он и оборачивается.

На него смотрит молодой парень столь неопределенной наружности, что становится ясно – внешность намеренно неприметная.

– Это вы мне? – уклончиво переспрашивает Лайк.

Незнакомец щурится, хмурит брови.

– Айриш.

Для постороннего человека слово не будет иметь никакого смысла. Но Лешка, услышав этот ник, расслабляется:

– Вот это встреча! Не ожидал тебя здесь увидеть.

Лицо Айриша тоже озаряется радостью узнавания:

– Обалдеть, ты до сих пор юзаешь этот облик?

– Стабильность – признак мастерства.

Хакер в ответ смеется, раскидывает руки, обхватывает старого друга и похлопывает по спине. От такого резкого вмешательства в личное пространство Лайк морщится, но ничего не говорит. И, раз уж это старый знакомец, решает спросить напрямую: