Чудеса на земле сказочной. Высшая школа сказкотворчества. Ступень 2

? Носишь их много лет, а счету им не знаешь. Что это? Считаю до десяти. Не угадаешь – уходи. Один – два – три… ? начала Елена.

? Подожди, Елена, не так быстро. Волосы это! ? вздохнула Ника с облегчением.

? Ишь ты, угадала. Давай вторую. Чем их больше, тем вес меньше. Что это?

? Это дырки, ? выдохнула Ника.

? Скучно с тобой, больно умная. Ну, смотри наряд, так и быть!

Она взмахнула руками, и на ней появилось платье, которое невозможно описать словами. Это был целый мир! Горы, с которых стекали кипучие ручьи, степи с быстроногими антилопами, леса непроходимые. Солнце и луна попеременно освещали то один край, то другой, звезды играли в прятки. Ника замерла. Вот это чудо чудесное! В таком платье и жизнь ? сказка.

? Насмотрелась? Иди в светёлку, там всё есть для шитья. Сотворишь диковинку – награжу, нет, так и уйдешь ни с чем.

? Да я и шить то не умею, а тем более красоту такую мне в жизни не повторить! ? поникла Ника, ? я ж не Золушка, не Белошвейка.

? Зачем повторять то? Своё диво создай, какое получится. Вижу, есть в тебе что-то, загляни в душу свою, там и ответ будет, ? сказала так и по делам отправилась.

Пригорюнилась Ника, но в светёлку пошла, лукошко прихватила. Глянь, а клубочка нет. Как выбираться отсюда, подумала. Выгонит через три дня Елена Премудрая, а куда идти без поводыря неведомо.

Смотрит, на столе ткани разные разложены: и парча, и бархат, и муслин. А расцветки то, какие яркие! Даже в руки брать жалко, испортит ведь, отвечать придётся. Сидит, перебирает, а в душе сказка рождается, про миры непохожие, про красоту земную. Глянь, лоскуты хороводом пошли, да ладно так. В душе звучит сказка, вокруг идёт пляска. Повеселела Ника. Один лоскут взяла, с другим сложила, третий приладила. А тут из лукошка бабочки выпорхнули, стрекозы, букашки разные.

На наряд устроились, такой узор вывели, загляденье. Тогда Ника все из лукошка вытряхнула и давай прилаживать, словно буковки в слова складывать. Не платье, а сказка получается настоящая. Елена заглянула, ахнула:

? Да оно моего краше! Вон и роса на листочках, паутинки, словно живые, а месяц серебристый, точно бусинки, звезды развесил! Говоришь неумеха?! Цену ты себе, девка, не знаешь, вот что! Ну-ка примерь теперь!

Ника попыталась стянуть старенькое платье, служившее ей верой и правдой долгие годы, но куда там. Сидело, как влитое будто вторая кожа. А на него не наденешь же эту красоту нежную?! Она жалобно посмотрела на Елену. Как быть? Та только усмехнулась.

? Что жалко расставаться со старьем? Выросла ты из платья прежнего, не по тебе оно.

? Что же делать? Как быть, Премудрая? ? тихо молвила Ника.

? Ну, дорогуша, что в сказках делают? Волшебничают! Разводи огонь, наполняй котлы водой.

Они споро натаскали воды и вскоре над котлами начал подниматься парок. Елена в каждый из трех кинула по щепотке трав, плеснула настойки и выжидающе уставилась на Нику. Та боязливо передернулась, но всё же подошла ближе. Где-то в пятке шевельнулось сомнение. А в ушах уже звучала не раз слышанная песня: «Успокой себя, девочка. Отпусти на четыре стороны. Не стремись казаться иной, отвыкай от слова «несчастья».

Она закрыла глаза и с мыслью, что мечты должны быть либо безумными, либо нереальными, а иначе – это просто планы на завтра, погрузилась в горячую, пахнущую мятой, сосной и чем-то еще до боли знакомым и родным, воду. А через несколько минут уже прохаживалась павой в своем новом платье.

? Покрасовалась и будет, ? недовольно пробурчала Елена, ? снимай, да в короб уложи. Сама спать ступай, завтра дел полно. Честь тебе оказываю, помощницей у меня будешь.

? Елена Премудрая, мне бы домой вернуться, ? испуганно залепетала Ника.

? Хочешь остаться при своём мнении? Держи его при себе. Ишь какая, платье соорудила и бежать, ? фыркнула Елена, ? сказала, останешься, значит, так тому и быть, ? и уже шёпотом добавила, ? умная больно, не хочешь по-плохому, по-хорошему будет хуже.

Ночью Нике снился страшный сон, как закрыла её Елена в светёлке, шить заставила наряды разные, а они такие уродливые выходят. Проснулась под утро в слезах и к окошку. В какую сторону бежать не ведает, клубок пропал, а домой хочется.

И вновь откуда-то донеслась тихая песня: «Выходи за поля с границами в лучших платьях с яркой окраской. Успокой себя, девочка, шёпотом. И смотри на мир изнутри. Он ответит тебе звонким хохотом. В нем так много взаимной любви».

Ника натянула новое платье, вынула мелок, что подарила бабка и, не таясь, пошла очерчивать им круг окрест терема, нашёптывая пришедшие на ум слова: «Помощь есть, да не про твою, Елена честь!»

Обернулась вкруг себя и очутилась дома перед зеркалом. Зарастающая дырища на его поверхности быстро сковывала стекло, зыбкие волны пошли рябью и исчезли. Из ступора её вывел шорох. На подоконнике открытого окна переминалась с ноги на ногу сорока, держа в клюве красочную книгу: «Никины сказки».

Еремеево счастье

Еремей, призадумавшись, смотрел, как осенняя ночь вступала в свои полновластные права, укутывала село тёмным покрывалом, убаюкивала всё живое. Стар и млад погружались в сон. Тишина нависала над миром. Только берёза возле горотьбы дрожала и гнулась, разбрасывая вокруг золото осенней листвы, да вот он о судьбе задумался.

Братья старшие и прежде-то посмеивались над ним, недолюбливали. А как отца с матерью не стало и вовсе озлобились. Кондрат шпынял его, олухом кликал, а Ипат рохлей и дуралеем. Всё время козни строили разные. Еремей сердца на братьев не держал, родня всё же. Мягкий характер у него, деликатный. Чувствовал только – лишний он здесь. Вчера братья замыслили что-то уж очень нехорошее, долго шептались и злорадно поглядывали на младшего.

Еремей, чтобы не искушать их, дождался темноты, накинул плащ и толкнул скрипучую дверь. Ночь приняла его в свои бархатные объятья. Начинал накрапывать дождик, и свет уже ущербной луны не мог пробиться сквозь набухшие веки ночного неба. В робком дожде рождалось доверие. Словно дождь и Еремей понимали друг друга, соединяя свои одиночества вместе. Так и шагнули на дорогу, словно два закадычных друга. Возле лесочка дождь остановился и потрусил обратно, а Еремей направил свои стопы по тропинке к пастушьему шалашу, дожидаться утра.

Когда в воздух замелькали лучи восходящего солнца, лес наполнился не успевшей раствориться туманной дымкой. Она мерно кружилась, будто парила в этой смеси света и влаги. Еремей залюбовался туманными спиралями, и не заметил, как из кустов за ним наблюдают чьи-то настороженные глаза. Он слушал дыхание леса и наполнялся им.

Кажется, он мог стоять вечно, прижимая ладони к грубой шершавой коре, вглядываясь в трещины, чешуйки. Ни дереву, ни ему торопиться было некуда. Но всё же Еремей похлопал по заскорузлому боку сосны и шагнул вперёд. Посреди тропы, поделив её надвое, лежала исполинская ель. Ветвями, обращенными к небу, ель походила на гребень сказочного существа. Нижние лапы, пожелтевшие, обломанные порождали таинственные лабиринты. Разглядеть, что было там, за рухнувшей елью не представлялось возможным.

Вкрадчиво шелестел утренний ветер. Испуганно щебетала птаха. И какое-то поскрёбывание, повизгивание там, не то за гранью лабиринта, не то в нём самом. Еремей, не раздумывая, нырнул в мешанину ветвей под стволом и пополз, опираясь на ковер из осыпавшихся иголок, устилавший проход. Протискиваясь, почувствовал за собой что-то похожее на сопенье и вздохи, но не придал этому значения.

Наконец наметился долгожданный выход из путаницы ветвей, и он вывалился на поляну. В глаза ударило солнце, ослепив после сумрака, царящего под стволом. Жалобный тихий стон доносился из овражка. Еремей двинулся на звук. На дне, уткнувшись в траву, лежал пушистый комочек с полным муки взглядом и поскуливал. Юноша прошёлся ладонями по густой шёрстке и вытащил помятого кем-то детеныша росомахи. Пушистая шубка местами слиплась от крови, а передняя лапа висела не то покусанная, не то повреждённая когтями какого-то зверя. Еремей оторвал лоскут от рубахи, перевязал зверьку лапу и поспешил к ручью, который звенел где-то совсем рядом. За хлопотами не заметил, как следом за ним двигался зверь.

Омыв в ручье раны, напоил малыша водой и устроил в тени. Сам Еремей притулился рядом, прикрыл глаза. Но вскоре почувствовал на себе чей-то взгляд и вскочил.

? Не бойся, ? рядом сидел парень, прижимая к себе мальчонку с подвязанной рукой, ? ты спас моего брата, спасибо. Ястреб изрядно потрепал его, но твоя забота сохранила жизнь и избавила от страданий. Мы сыновья Лесного Духа, Нар и Влас. Много лет назад нас похитил злой колдун Дэв. Мы смогли сбежать, долго прятались от него, пока он не исчез, ? озабоченно огляделся по сторонам и вновь перевёл взгляд на Еремея, ? я видел тебя по ту сторону. Кто ты? Куда путь держишь? Ты ведь нам теперь брат названный!

Еремей не заметил сам, как поведал о братьях, о злых умыслах и интригах, коими наполнены были их мысли. Он чувствовал доверие и доброжелательность новоиспечённых побратимов, поэтому не раздумывал долго, когда те позвали его к себе в хижину.

Следующим утром Нар и Влас отправились по своим делам, а Еремею велели их дожидаться, хозяйствовать, отдыхать. Место тихое, безопасное. Хочешь по лесу броди, хочешь у реки сиди, хочешь в хижине отдыхай, только в дальний погреб не ходи. Припасов полно оставили разных. Сами же обернулись вокруг себя три раза и в росомах оборотились.

Чудно Еремею. Скучно. Коры надрал – кузовков наплёл, туесочков. Грибов насобирал, насушил. Руки работы просят, не привык он без дела сидеть. Решил дом строить, чего всем в хижине ютится. Дерева кругом полно, инструмент есть, руки при нём. Чего ж ещё?

Братья названные явятся – сюрприз будет. Вытёсывает брёвна не спеша, ладно всё у него получается. Топор затупился и пошёл он оселок искать. Везде посмотрел, да не найдёт никак. Решил в погреб заглянуть. Только дверцу приподнял, а оттуда возмущённый звон резанул по ушам и туманным облаком накрыл всё вокруг. Пока Еремей очухался, туманная тень бесшумно скользнула перед хижиной и, злобно взвизгнув на прощание, улетела прочь. Тишина настала. Захлопнул он погреб, а тут и братья названные вернулись. Накормил он их, напоил, спать уложил, а сам на стройке своей хлопочет, да забыть не может про туман.

Так и повелось. Еремей дом строит, хозяйствует, а братья отдохнут, в росомах оборотятся и по делам своим лесным отправляются. Долго ли, коротко, но вот и дом готов. Скучно Еремею, заняться нечем, не к чему руки приложить. Пожаловался братьям своим названным.

? Спасибо вам, братушки. За тепло и заботу. Но тоскливо мне. Жениться хочу, да семьей своей жить. У вас своя жизнь.

? Воля твоя, мы не держим, ступай с миром! Осторожен будь. Ты нам дом знатный построил, хозяйство вёл, ?Нар сказал, ? за труд позволь тебя одарить. Возьми вот Сапоги-скороходы. Шаг сделаешь ? версту отмеряешь. Неблизкий путь тебе предстоит, брат.

? А от меня Рукавицу Волшебную возьми, защитит она тебя от врагов. Удачу принесёт, ? подошёл Влас, ? не забывай о нас, да и мы тебя всегда помнить будем.

Поклонился Еремей. Жалко с побратимами расставаться, но с тоской в душе жить тоже не хочется. Сапоги надел и в путь отправился. Спешат Сапоги-скороходы, несут его по мшистым болотам, горам и пригоркам, лесам и перелескам. Смотрит Еремей по сторонам и диву даётся ? вот это скорость!

Не заметил, как до города добрался. Снял Сапоги, в котомку положил, чтоб по городу спокойно прогуляться и на площадь вышел. Ходит, к разговорам прислушивается. А разговоры все только о невесте царской. Капризной и взбалмошной красавице. Всех женихов перебрала, никто не угодил. Испытания придумала, кто Платье Красное добудет, за того замуж пойдет. А Платье то Чудище охраняет за тридевять земель в лесах непроходимых, в самой чащобе.

? Где наша не пропадала? ? подумал Еремей, ? достал свои Сапоги- скороходы и в путь отправился.

Через лес дремучий, буераки и пригорки пробирается, через степи привольные, ручьи широкие Славно Сапоги службу несут быстро бегут. Вот и опять через лес непроходимый продирается Еремей. Не останавливается. Кривые ветви деревьев хватают его за одежду и отвешивают пощёчины. Комары и мошки норовят отведать кровушки, только Еремею всё нипочём, не мнётся, не стопорится. В самую глушь забрался.

? Выходи, Чудище, поганое, биться будем! ? кликнул громко. Эхо по лесу покатилось и назад воротилось.

? Это кто там пищит? Что за шум устроил, человечишко? Что тебе у меня понадобилось?