Приданое для Царевны-лягушки

– И прекрасно. Пару затяжек делать в моей спальне тоже нельзя. Что осталось? Библиотека, но книги, я думаю, для вас пока тема не актуальная. Еще есть одна запертая комната – мой кабинет. Я вам его покажу, но входить в него потом будет запрещено.

– Анкл, ничего не выйдет, – покачал опущенной головой Федор.

Платон посмотрел на них обоих в зеркальце. Братья сидели на заднем сиденье плечом к плечу.

– Почему не выйдет? – спросил Платон, слегка похолодев.

Его выстроенная крепость, его уютная норка, прекрасный музей и неприкасаемая коллекция вин! Венецианское стекло, фарфоровые статуэтки восемнадцатого века, ковры и бронза! А трубки?! Платон даже застонал от ужаса.

– Понимаешь, анкл, не можем мы жить с Федькой в одной комнате, – объяснил Веня. – Федька на ночь обязательно кого-нибудь приводит, а если не находит подходящую кошелку, то дрочит по полчаса. Громко! – уточнил Вениамин и, подумав, добавил: – Жениться ему надо.

– Ну так!.. – пожал плечами Федор.

– А ты?.. – Платон не смог быстро подобрать слова, но Веня его понял и с готовностью разъяснил:

– А я книжку читаю.

– Ага, – подтвердил Федя. – Уже год, как читает на ночь книжку. Прочитал больше половины. Импотент!

– Какую же ты книгу читаешь? – опешил Платон.

– Первую, – ответил Веня. – Первую книжку Гарри Поттера. Это, короче, про одного пацана, который...

– Я поселю тебя в библиотеке, – с облегчением выдохнул Платон, кое-как совладав с улыбкой.

Успокоенный и даже слегка повеселевший, он открыл замки своей квартиры и нажал в коридоре на пульте шифр сигнализации.

– Ни хрена себе! Ты что, музей ограбил? – с порога оценили обстановку братья.

– Располагайтесь, – сразу погрустнел Платон.

Обойдя квартиру, братья внимательно все рассмотрели, выслушивая наставления дядюшки. Веня сдвигал все картины по очереди и заглядывал за них, а потом поинтересовался:

– А где сейф? Где ты прячешь оружие?

А Федор, осмотрев запретный «кабинет», уважительно присвистнул и попросил:

– Можно Веньку оставить в большой комнате книжку на ночь читать, а меня сюда поместить для траханья?

Платон вздрогнул и осмотрел квадратное помещение, задрапированное гобеленами, со статуэткой работы Челлини и мальтийской Венерой на антикварном столике, застеленном древней иранской шалью, ниспадающей до пола. С китайскими гравюрами по шелку – совокупляющиеся любовники, с курительницей в углу, как раз под резной деревянной вязью на стене в три квадратных метра: все пары Ноева ковчега в виде причудливо переплетающихся фигурок людей и зверей в экстазе продолжения жизни. Тяжелые шторы со свисающими кистями плотно закрывали окно, подсветка шла из углов комнаты – от бронзовых напольных светильников с еле тлеющими красными огоньками в чеканных цветах. Одна пара штор закрывала окно, а другая – зеркало во всю стену, если раздвинуть сразу все портьеры, комната начинала светиться двумя окнами – настоящим и его отражением. Пол был завален подушками разных размеров. Из мебели ничего не было, кроме китайской ширмы, столика, застеленного тончайшей шалью с вышитыми фигурками ярких птиц, и лежанки рядом с древней курительницей.

Платон вдохнул полной грудью – только здесь был установлен новейший кондиционер с очистителем воздуха, и подожженная палочка сандалового дерева окутывала дымком комнату и мягкие предметы в ней только на время своего тления. В комнате не было старых устоявшихся запахов, ощущение чистоты и свежести не дополняли своим привкусом древности даже персидские ковры на полу.

– Нельзя, – сказал Платон твердо и легко произнес слова, в любое другое время покоробившие бы его: – Это моя личная комната для траханья.

Решили сесть за стол и поговорить. Устроились в большой комнате, Платон принес на подносе сок и фрукты. Братья съели по персику, выстрелили друг в дружку косточками, после чего достали ядовито-красные резинки и синхронно их зажевали.

Платон не знал, с чего начать беседу с племянниками. Он посмотрел на Федора, на его мощно движущиеся челюсти, отсутствующий взгляд. Потом – на Вениамина.

Пока Платон подбирал слова, Федор шлепнул по столу ладонью.

– Короче, анкл. Отец отбросил копыта, но не нам его судить. А на тебя у нас большие планы.

– Копыта?.. Как это – судить? Какие еще планы? – забормотал Платон.

– Отец обещал передать всю номенклатуру Федьке из рук в руки. Посвятить, так сказать, в дела. Обещал? Обещал. Выполнил? Фиг! – с обидой в голосе объяснил Веня. – Убил его Пончик, что тут непонятного? Ты по своим делам должен знать этого Пончика.

– Да-а-а?.. – протянул Платон. – А мне сказали, что сердечный приступ...

– Они скажут, – кивнул Веня. – Они и не то скажут. У отца с сердцем все было в порядке. Никогда не жаловался. А на Пончика жаловался!

– Считай, по два раза в месяц жаловался, – подтвердил Федор. – Там, короче, такая бодяга была. Пончик не захотел по договоренности поделить гостиницы, отец прижал его, а тот рванул за границу.

– Вот и ладно, – с облегчением вздохнул Платон. – Давайте поговорим о наших с вами планах.

– А мы тебе о чем толкуем?! – повысил голос Федя. – Ты должен завалить Пончика, потому что он жизни нам все равно не даст. Убьет то есть. Тут дело времени. Кто кого успеет первым.

– Минуточку, – выставил перед собой ладони Платон. – Никого я не собираюсь валить, и раз уж вы заговорили о криминальных связях вашего отца, то это разговор отдельный.

– Брось, анкл. Ты что, надеешься с ним договориться? Если отцу не удалось, то тебе и подавно, – отмахнулся Веня. – Мы уже все подготовили. Позвонили, кому следует. Ночью вылетаем.

– Как это?.. – Платон отвалился на спинку стула. – Куда вылетаем?

– В Ялту, – ответил Федор. – Надеюсь, бумаги у тебя в порядке?

– Бумаги?.. – Платон почему-то вдруг подумал, что не написал завещания. Как-то раньше ему это не приходило в голову.

– Паспорт, визы всякие? – уточнил Федор.

– А... нет. Нет, не в порядке. У меня загранпаспорт просрочен, а вы сказали, что этот Пряник...

– Пончик.

– Ну да, Пончик, что он за границей, так что давайте пока отложим его замачивание.

– Мы полетим в Ялту, это недалеко, – успокоил Платона Вениамин. – Он с охраной там окопался в гостинице.

Платон встал, походил по комнате, уговаривая себя перестать паниковать и собраться с мыслями. Кое-как ему удалось составить начало речи.

– Федор. Вениамин. Мы не виделись с вами почти десять лет. За это время и вы, и я сильно изменились. Помолчите! – повысил он голос.

– Закрой пасть, видишь, анкл нервничает, – Федор ткнул брата локтем.

Веня закрыл рот и опустил поднятую руку.

– Да... – сбился с мысли Платон. – Я хотел сказать, что намеревался поближе с вами познакомиться, прежде чем принимать те или иные решения по поводу нашей совместной жизни. Например, расскажите, чем вы занимались в последнее время.

Братья переглянулись.