Тени скрытого города. Книга первая. Шаг в реальность

– Интересно, каков критерий, по которому определяют эту опасность? Может, я тоже в некотором роде была опасна, когда говорила, что получаю информацию без допуска.

В последнее время Тане снились плохие сны: то заблудилась в двух шагах от дома, то не может выбраться из плена высоких деревьев и домов, которые громоздятся друг на друге и заслоняют всё небо.

На работе в перерывах между обслуживанием Таня составляла список того, что возьмёт в Оток. Кое-какие вещи надо приготовить для пересылки, например: обувь, зимнюю одежду, книги. Хочется ещё, конечно, магнитофон с кассетами, а то скучно, наверное, будет в Отоке одной, к тому же без телевизора.

В выходной незадолго до отъезда Таня ещё раз встретилась с подругой Настей – попрощаться. Шёл дождь, поэтому не гуляли, а сидели в Настиной комнате на кровати. Ели сливы и нарезанные яблоки. Дождь заливал окно.

– Танюсик, у меня для тебя скромный подарок! – сказала подруга.

– На-астя, спасибо!

– Всё-таки уезжаешь. Когда ещё увидимся! Будешь вспоминать меня, глядя на него. Вот! – она протянула оранжево-жёлтую тряпочку, завёрнутую в полиэтиленовый мешочек.

Таня развернула: оказалось, салфетка, в углу которой вышита горящая свеча, а рядом очень мелкими стежками – длинная надпись: «Вам кажется, что видите свечу. Нет-нет, я с Вами спорить не хочу! Свеча свечой, но преданность какая…»

– Это не мои стихи, но мне очень понравились. Свеча свечой, но преданность какая! – продекламировала Настя тоненьким голоском.

Смысл стихотворения остался для Тани тёмен, но она уловила переданное настроение, и глаза увлажнились.

– Настенька! – прижала подругу к груди, поцеловала в щёку.

– А мне почему-то кажется, что мы ещё увидимся и не раз! – вылетело у неё просто так. – Ты приедешь ко мне в Оток! (Как ни странно, Таня окажется права.)

– Конечно! Будет время – будем ездить друг к другу в гости! – согласилась Настя и предложила, оборачиваясь к двери на голос. – Давай позовём Митюшку. Может, он сыграет на гитаре? Митюш!

В комнату заглянул Настин брат – паренёк с угрями на щеках, едва пробившимися усиками и близко посаженными распахнутыми глазами.

– Сыграешь на гитаре? – попросила сестра.

– А чё?

– Ну, сыграй! – она посмотрела на брата снизу вверх, и Таня заметила, что у неё тоже глаза близко посажены.

– Ладно!

Митя сходил за гитарой, сел перед девушками и некоторое время просто перебирал струны. А потом заиграл знакомую мелодию и без стеснения запел. Он пел песню за песней: про «город золотой», где гуляет «огнегривый лев», про снега, которые «лежат на все четыре стороны», про «чистую звезду».[6 - Из песен Бориса Гребенщикова.] Дождь затих, лишь изредка об карниз стучали холодные капли. Над горизонтом проглянул желтоватый свет. Таня старалась запомнить всё глазами, чтобы унести воспоминания в Оток.

Но очень скоро приятный лирический настрой дал трещину, и из трещины полезли всевозможные страхи. Таня даже не успела доехать от подруги до дома, как вместо «города золотого», ожидающего в будущем, выросло жуткое чудовище. Всё-таки мир вокруг не такой уж милый и доброжелательный! А вот доказательство! Таня просто посмотрела в окно автобуса, и взгляд зацепился за корявую надпись, занимающую половину белого бетонного забора вокруг стройки: «Оставайся русским!» Другие надписи здесь же были замазаны краской, поскольку, наверное, имели более выраженный расистский характер. Но эту – «оставайся русским!» – не замазали. Таня сразу представила, каково это – не быть русской, а родиться, например, азербайджанкой или киргизкой и жить в Томске. Ведь где-то рядом есть люди, готовые тебя убить за одну только национальную принадлежность! И неизвестно ещё, как в Отоке относятся к чужакам. Что, если там на заборах пишут: «Оток – наш город! Бей пришлых!» – и реально побьют?

А это что? Взгляд упёрся в большую квадратную вывеску на здании: «Интересы государства – твои личные интересы!» И – танк! Изображение танка во всю ширину вывески. Как же страшно-то жить на свете!

Восьмого, получив трудовую книжку и деньги, Таня решила прогуляться от библиотеки до дома (это не меньше двух часов ходьбы) – опять же, чтобы попрощаться с родным городом. Быстрым шагом рассекая пространство, скользила взглядом по убегающим линиям проспекта, рекламным щитам, изыскам архитектуры.

Вон вдалеке серо-голубой чешуйчатый купол с часами и российским флагом – это над трёхэтажным угловым зданием. Оно недавно отреставрировано, что ясно по тому, какое оно свежее, яркое и пёстрое: кирпичные стены выкрашены в красно-коричневый цвет, а пестроту придают многочисленные горизонтальные бежевые полоски между арочными окнами.

Таня вышла на главную улицу, миновала вывески музея и двинулась дальше по мелкой тротуарной плитке. Долго спускалась по ступеням мимо гранитного бордюра и гранитных пустых вазонов на бордюре. Молодые парни в потёртых джинсах бренчали на гитаре рок-н-ролл и завывающе пели, подражая группе «Чиж», а улыбающаяся девушка в свободных штанах приставала к прохожим с протянутой панамкой, чтобы туда складывали деньги. Подступилась и к Тане, но Таня отрицательно покачала головой и виновато отвернулась, ускоряя шаг.

А вот через дорогу фонтан на набережной, где встречались с подругой. И современное здание торгового центра с ярко-синей крышей, округлыми фронтонами и шпилем над угловой башней. Здание сплошь в синем стекле, прорезанном светлыми простенками на узкие вытянутые вверх прямоугольники. От обилия стеклянной синевы сооружение похоже на глаз или на отражённое в зеркале небо.

Но красо?ты города интересовали лишь первые двадцать минут прогулки. А потом усилился холод, наверное, потому что скрылось солнце, а у Тани короткие рукава, и волоски на руках встали дыбом. К тому же закололо в правом боку. И машины слишком шумят. Тарахтят и тарахтят! Выстраиваются нескончаемой вереницей и мешают перейти улицу даже на зелёный свет, потому что у всех мигает правая фара, сигналя о повороте. Хватаясь за бок, Таня поскорее дошла до ближайшей остановки и села в маршрутный автобус.

Наступило девятое число. В полшестого утра Танину дрёму развеяла лёгкая мелодия сотового. И хотя девушка давно уже ворочалась и почти не спала, всё же, выключив музыку, собиралась поваляться ещё пятнадцать минут. В комнату заглянула мама:

– Таня, вставай!

Мама поедет вместе с дочерью: посмотрит, где той предстоит жить, поможет устроиться. Но через четыре дня (три – в Отоке и день – на обратный путь) вернётся, чтобы уже завтра сесть на поезд и отправиться к бабе Наташе, живущей на Чёрном море. Туда же приедет из Новокузнецка мамин брат (Танин дядя Вова), так что впервые за много лет соберётся всё семейство. Таня чуть-чуть завидовала маме, так как тоже хотела бы беззаботно отдохнуть на море и повидать родных, вместо того чтобы ехать в Оток, где, как она полагала, её ожидает куча проблем и забот.

В ванной, дверь которой непосредственно соседствовала с комнатой Тани, загорелся свет, зашумела вода. Таня сладко потянулась всем телом, отбросила одеяло. За шторами едва начиналось утро: солнце ещё не взошло, безлюдную тишину оживлял шум проезжающих машин, серый полумрак улицы расцвечивали яркие мутные огни.

Позавтракали пирогом с капустой, разогретым в микроволновке. На кухне – редкий порядок. Даже полы чистые, без мусора и земли, которую обычно привозили с мичуринского, а потом в течение недели разносили и втаптывали тапками. Исчезли куда-то газеты с разложенными на них грязными овощами. Столы сияли в свете люстры и пахли хлоркой.

Когда настала пора выходить из дома, мама принялась искать очки, а затем сумку, в которую хотела сложить продукты. Таня стояла на пороге в обуви и ветровке, а мама бегала по квартире и кричала на папу, куда он дел сумку, а папа кричал на маму, что уже опаздываем, и предлагал Тане идти и не дожидаться «безумную мамашу». Наконец, сумка была найдена, мама затолкала в неё палку колбасы, бананы, картофель, бутылку минералки, сыр, печенье, банку мёда, куски пирога, завёрнутые в мешок. Присаживаться «на дорожку» не стали; папа подхватил Танину клетчатую сумку, и побежали к остановке. В синем небе белела круглая луна.

Папа поймал такси, впихнул сумки в багажник, и все втроём устроились на глубоких сиденьях. Таня едва сдерживала слёзы. Расстроили злобные крики родителей перед выходом (хотя сейчас общались уже мирно). А больше всего расстроило прощание с котом Федей. Кот сидел под шкафчиком в прихожей и жмурился. Таня погладила его и сказала, что уезжает и будет жить далеко отсюда. И тут её кольнула отчаянная жалость к этому бессловесному пушистому созданию: «Бедный кот Федя! Как же ты тут будешь без меня? Ведь это я по утрам и вечерам накладывала еду в твою мисочку! Это я реагировала на каждый твой „мяу“, которым ты оповещал, что пора убирать тазик! И это я подолгу ласкала тебя на коленях. Кто же теперь тебя так приласкает?»

Слёзы всё-таки потекли из глаз, лицо раскраснелось, и скрыть уже было невозможно.

– Ты чего? – обеспокоилась мама.

Таня не сразу смогла ответить, боясь разрыдаться.

– Федю жалко…

– Ну ты даёшь! – удивилась мама.

А мимо окна пробегали знакомые улицы, по которым Таня ходила и на которые часто смотрела из окна маршрутки. Она уедет, а город будет продолжать жить, только Таня уже не увидит, как.

Оказывается, посветлело. Из такси вышли перед Университетом Радиоэлектроники. Таня даже не думала искать белый автомобиль, который должен был ждать здесь. Любуясь утром, она окинула всё задумчивыми глазами. Проснувшееся небо стало голубым, ни единого облачка. Свежий, как роса, солнечный свет заполнял пространство низко над землёй. Лучи падали с непривычной стороны, и по асфальту от столбов и зданий бежали прохладные тени. Бриллиантовое солнце пыхало в окнах.

Вслед за родителями Таня подошла к белому автомобилю. Кроме шофёра, в нём сидела девушка с тонким горбатым носом и светло-жёлтым хвостом на голове. У неё неприветливое сосредоточенное лицо. Папа поцеловал в щёку на прощанье, моргнул красными глазами. Расселись, тронулись. Папа постоял немного, криво улыбнулся на Танино махание и пошёл.

Незнакомая девушка сидела впереди.

– Ты тоже в Оток? – полюбопытствовала Таня, смущаясь от незнания говорить ей «ты» или «Вы».

Девушка повернулась к Тане:

– Да.

– Будешь там жить?

– Я и так там живу.

– Правда?

– Я журналистка, собирала у вас информацию.

– Так ты живёшь в Отоке?! – оживилась Танина мама. – Это очень маленький город? Чем у вас там в основном занимаются?