На Планете Исполнившихся Желаний

В пятом «А» урок еще не кончился. Они заглянули в класс и пробежали глазами по рядам. Нет, явно этого мальчика здесь не было.

– Наверно, он заболел, – сказал Гошка.

– А может, ты забыл, может, он из пятого «В»? – спросил Паша.

Гошка и Паша обошли все пятые классы и даже шестые, описывали всем этого мальчика, но найти его нигде не могли словно его никогда и не было!

ГОШКА И ПИРАТ

Гошка был в отчаянии. Годы летят, жизнь проходит, а собаки все нет и нет. И главное, мама совсем даже не против, и папа не против. Против сосед Боровков. И еще как! Он просто не переносит собак и вообще всех животных. Даже на Пашиного Бемби он писал жалобы, хотя Бемби живет в другом дворе. А в квартире он не то что собаку, а даже ежа терпеть не хочет. Хотя Васька даже и в коридор-то не выходит, так что даже не понятно, как Боровков про пего узнал! Боровков развешивает по всей квартире плакаты: «Не позволю содержание животных в коммунальной квартире!»

Один такой плакат он повесил на кухне над столом, другой – в коридоре, прямо напротив Гошкиной двери.

Мама сколько раз пыталась его уговорить: ну чем ему мешает маленький безобидный еж, которого Боровков никогда и не видит! Но на такого, как Боровков, убеждения не действуют. После разговора с Гошкиной мамой он вывесил еще один плакат: «В СЛУЧАЕ НЕПОДЧИНЕНИЯ ПОЛОЖЕНИЮ О ПРАВИЛАХ, ПЕРЕДАЮ ДЕЛО В ТОВАРИЩЕСКИЙ СУД».

Ну, можно ли при таком соседе взять собаку! Единственный выход – скорей получить отдельную квартиру, а то вот так промучаешься всю жизнь без собаки. Гошкина мама давно уже стояла в очереди на отдельную квартиру. Но этот местком на работе у мамы не хотел понять тяжелого Гошкиного положения.

– Мама, – упрашивал Гошка, – скажи ты, наконец, своему месткому, чтобы они поторопились, я не могу больше жить без собаки.

А папа сказал:

– Я думаю, если мы поживем еще годик с таким соседом, то нам и собаку не надо, мы сами лаять будем.

– Ну, это все-таки не то, – возразил Гошка. – Ты же не превратишься в собаку, а я хочу настоящую собаку, понимаешь, настоящую, живую собаку!

И надо же было так случиться, что Паша взял и подарил Гошке собаку. Не свою, конечно. У них была огромная-преогромная колли Бемби, а эта была маленькая такса. Паша нашел ее так просто, на улице, она потерялась. И это была – ну честное слово! – самая лучшая на свете такса.

Когда Гошка увидел ее и такса вразвалочку пошла навстречу Гошке, смотря на него так, словно они встретились после долгой разлуки, Гошка сразу понял: вот как раз та собака, о которой он мечтал всю свою жизнь.

– Как же ее звать? – спросил Гошка.

– А она мне не сказала, – ответил Паша, – но я думаю, надо ей дать какое-нибудь морское имя, у нее походка в точности моряцкая. Может быть, Юнга?

– Пират! – громко сказал Гошка.

Такса вздрогнула и завиляла хвостом. Может, случайно Гошка угадал ее прежнее имя, а может, просто имя было похожим, Во всяком случае, Пират сразу понял, что это его зовут, и так и остался Пиратом.

Чтобы мама не взбунтовалась, Гошка решил подготовить ее постепенно. А пока поместил Пирата во дворе, в сарае. Но как – подготовить маму, Гошка решительно не знал.

Дни шли за днями. Пират все жил в сарае. Гошка носил ему туда еду и, чтобы Пирату было не скучно одному целый день, до маминого прихода с работы гулял с Пиратом или сидел с ним в сарае.

Так сидели они однажды, прижавшись друг к другу, в каждый думал о своем.

«Нет, – думал Гошка, – надо пойти и все рассказать маме, не может же она Пирата выгнать на улицу! Ну, а если вдруг все-таки она скажет, как мама Шурика: «Иди я – или собака!»? Я же не могу бросить Пирата! Тогда я возьму Пирата, и мы уйдем с ним из дома навсегда. Мы пойдем с ним куда глаза глядят и будем так идти и идти…»

И они так шли и шли. Шли, даже не зная куда. Их толкали люди, но они не обращали на это никакого внимания, не обратили внимания и на то, что толпа стала редеть, а потом и вовсе никого не стало.

Они прошли улицу, потом еще другую улицу и вышли на площадь, на которой Гошка бывал, наверно, раз сто, только раньше он что-то не замечал, что на ней такая красивая арка. Нет, точно, еще вчера ее здесь не было. За аркой был большой сквер. Гошка прошел под аркой и оказался в сквере. Трава в сквере была высокая и зеленая, совсем как в поле. И потом, сейчас уже начало ноября, а трава здесь совсем как летом.

«Что за чудо?» – подумал Гошка, оглянулся, а никакой арки уже нет, и улиц тоже никаких нет, впереди и сзади высокая трава.

И тут Гошка чуть не наступил на тоненькую золотистую змею. Он подпрыгнул от страха метра на два от земли и услышал позади себя голос, хотя прекрасно знал, что, кроме него и Пирата, никого здесь не было.

– Напрасно ты боишься, она не кусается. Это моя знакомая змея Диана.

Гошка увидел, что это говорит Пират, и так и остался от удивления висеть в воздухе. Тогда Пират тоже подпрыгнул и повис рядом с Гошкой.

– А знаешь, что здесь здорово, – сказал Пират, – здесь такая сильная невесомость, что мы можем летать.

Раскинув широко руки, Гошка взмахнул ими, как крыльями, и действительно полетел. Гошка почувствовал такой восторг, что не мог сдержаться, завизжал, загоготал и взмыл вверх. Он повис высоко в воздухе и посмотрел вниз. Внизу, как море, колыхалась высокая сине-зеленая трава, а далеко, почти у горизонта, возвышались круглые холмы, а еще дальше, совсем далеко, в дымке виднелся город. Это было совсем не то, что смотреть сверху из окна дома, или там с балкона, или хоть с «чертова колеса». Совсем, совсем не то.

Гошка спланировал вниз и полетел рядом с Пиратом.

– Пират, – сказал Гошка, – оказывается, ты можешь говорить. Почему ж ты раньше со мной не говорил?

– Просто ты меня не спрашивал. Слушай, давай играть в салочки!

Пират подлетел к Гошке, тронул его лапой и, мгновенно развернувшись, помчался от Гошки. Тело его вытянулось в струнку, передние лапы он выбросил вперед, уши развевались на ветру, а хвостом Пират подруливал, чтобы не заносило.

Гошка полетел за Пиратом. Но Пирата не так просто было догнать, хотя Гошка и мчался как ветер. Гошка сделал отчаянный рывок и коснулся кончиками пальцев задних Пиратовых ног.

– Салочка! – закричал Гошка и полетел от Пирата. Пират весело засмеялся и бросился догонять Гошку. Так они летали, играя в салочки. Над полем раздавался такой хохот и визг, что любопытные полевые обитатели прервали свои занятия и наблюдали за этой веселой игрой. Змейки, свернувшись кольцами, вытянули вверх свои головки; суслики, встав на задние лапки, таращили глаза в небо; даже черепахи, которые всегда смотрят только себе под нос, закинули вверх головы.

Гошка и Пират устали гоняться друг за другом и стали просто летать спокойно и плавно, разговаривая друг с другом.

– Скажи мне, Пират, – спрашивал Гошка, – только ты можешь разговаривать или другие собаки тоже?

– Господи! Конечно же, все собаки могут разговаривать.

– А почему я никогда не слышал, как они разговаривают?

– Потому что это просто только между нами, собаками. А чтоб разговаривать с людьми, надо настроиться с ними на в одну волну, и знаешь, на Земле ото очень трудно, а здесь…

– Скажи мне, Пират, а другие звери тоже…

– Ну конечно! – И Пират даже засмеялся. – Не только звери – и травы, и деревья, и цветы…

– Да что ты, Пират! Неужели и цветы разговаривают?

– А какая разница!

– Ты знаешь, Пират, – вдруг закричал Гошка, – а ведь точно, по телевизору передавали, теперь уже доказано, что между флорой и фауной нет разницы. А ведь цветы там всякие и травы – это и есть флора.

Гошка протянул руку и взял за лапу Пирата, и так они молча летели над полями, и действительно Гошка услышал, как бормочет трава, как шепчутся между собой ромашки, склонив друг к другу головы, как пересмеиваются колокольчики.

Между тем день кончался. Закат окрасил все небо в розовый цвет. Ни одного облака не было на нем, даже ни одного самолета, ни одного вертолета, только бабочки – желтые, синие и красные. Но все равно это было очень красиво.

А потом вдруг розовый свет потух, как будто его погасили, а небо стало бирюзовым, и бабочки все улетели (они всегда ложатся спать вместе с солнцем), но зато прилетели большие зеленые стрекозы, и весь воздух наполнился шуршанием их крыльев.