Магия большого города. Журналистка

– Я ее забираю, – безапелляционно заявил он, словно речь шла об утерянном чемодане или зонте, а не бесценной помощнице.

– И мою подругу! – пискнула я, запоздало вспомнив о бедняжке Саманте.

Не дело бросать ее одну на растерзание полицейским. Пусть ей физического вреда и не причинят… скорее всего, но сидеть на допросе, повторяя раз за разом одно и то же, без возможности переодеться и умыться для девушки пытка похуже старинной дыбы. Я украдкой покосилась на свои руки и вздохнула. Если все остальное выглядит так же, неудивительно, что мистер Хэмнетт пришел в негодование. Его окружают холеные дамочки с маникюром, а у меня все в саже и копоти. Пусть пожар был магического происхождения, дымил он совершенно по-настоящему.

– И ее подругу, – после короткой заминки подтвердил мистер Хэмнетт. Я вздохнула с облегчением и все же поднялась. Меня пошатывало, но робкая зародившаяся надежда на избавление придала сил.

– Сейчас распоряжусь, – поджав губы, процедил комиссар. Видно было, что ему очень не хочется расставаться с главными подозреваемыми по делу, но и ссориться с одним из самых известных и уважаемых журналистов столицы мистеру Чейсу невыгодно. Вокруг полицейских и так бродило множество разных слухов, начиная с того, что они тишком умерщвляют попадающих к ним простых людей, объявляя их магами, и заканчивая побоями и издевательствами над задержанными, которые обосновывали необходимостью допроса с пристрастием. Боюсь, Саманта подобной экзекуции не переживет.

Да, многих ложно обвиненных в колдовстве отпускали после проверки. Но куда больше сгинуло, хотя их соседи и родственники дружно утверждали, что ни разу не замечали за ними магических способностей. Судебные процессы проводились закрыто, разве что объявляли результат – всегда неизменный. Смертный приговор.

Больше несчастных никто никогда не видел.

Так что закон о неприкосновенности граждан ввели неспроста. Недовольство задержанных, признанных впоследствии не-магами, довело людей до того, что начались протесты и митинги. Мол, мы не маги, не смейте нас приравнивать к этой плесени на теле общества. Так что теперь при задержании, а тем более для проверки, полицейские обязаны были предъявить весомые доказательства или свидетельства нескольких очевидцев.

Видимо, таковых у комиссара все же не имелось, иначе бы он так просто нас не выпустил.

Только оказавшись снаружи, ощутив первые рассветные лучи на покрытой пеплом коже и почувствовав, как легкий мелкий дождик смывает с нее грязь и усталость, я осознала в полной мере, какой опасности избежала. Выявила бы меня проверка или нет, неизвестно, но кто бы помешал комиссару записать позитивный результат, вне зависимости от действительности? Ему явно нужен был виновный в пожаре. А так в управлении появится еще одно нераскрытое дело, что у полицейских не поощряется. Говорят, им даже штрафы выписывают, если таких дел накапливается слишком много. Отсюда их излишнее рвение при задержании. Бедняги переживают о своей зарплате.

Только вот я переживала о собственной жизни, это куда весомее.

– Ах, не верится, что все кончилось! – всхлипнула рядом Саманта и прошлась платочком по сухим глазам. Неизвестно, как и когда, но она умудрилась даже в участке привести себя в порядок и сейчас являла собой образец униженной невинности. Даже волосы растрепались в художественном беспорядке, придавая ей вид наивный и уязвимый. Впрочем, взгляды, которые она украдкой бросала на мистера Хэмнетта, были далеки от наивности. Там, скорее, сквозил расчет хищницы, завидевшей лакомую добычу.

– Все еще далеко от завершения, – возразил журналист, сбегая вниз по ступенькам и открывая для нас дверцу машины. – Имейте в виду, дамы, я теперь несу ответственность за вас обеих. Не вздумайте никуда уезжать из столицы в ближайший месяц! А лучше полгода.

– И не подумаю! – с придыханием пообещала Саманта, прицельно стрельнув глазками и усаживаясь на кожаные сиденья с грацией примадонны.

Я же топталась на тротуаре, не решаясь нырнуть в манящее тепло прогретого салона.

– Послушайте, это очень мило, что вы за нас заступились, и спасибо… – начала было я импровизированную благодарственную речь, но слушать меня не стали. Без особых церемоний ухватив меня за шиворот, как нашкодившую кошку, мистер Хэмнетт впихнул меня в машину и захлопнул дверь, отрезая пути отступления. Не драться же с ним!

– Откуда ты его знаешь, спрашивать не буду! – прошипела Саманта, пользуясь воцарившейся паузой, пока журналист обходил машину. – Но не мешай мужику нас спасать, они это любят!

Снова хлопнула дверь, теперь уже водительская.

– Простите, но там остался мой скворец. И кот, – подумав, добавила я. И собиралась уже ругаться, доказывая, что без них никуда не поеду, но начальник меня снова удивил.

– Они поедут за нами. Как и все ваши вещи. В них, конечно, немного покопались… не в животных, разумеется, в чемоданах, – извиняющимся тоном добавил он. На меня отчего-то напал нервный смех, стоило представить, что кто-то в здравом уме вздумает покопаться в Бенджи. Да от несчастного костей не останется! Сдавленные смешки рвались наружу, как я ни старалась сдерживаться.

Раз за нами не бегут с воплями полицейские, значит, им не пришло в голову заглядывать в потертые, зачитанные дамские романчики, и записи моей семьи в безопасности. А за остальное я и вовсе не переживала. Бенджи прекрасно умеет притворяться тупым чучелом, когда ему это надо.

Мистер Хэмнетт залихватски крутанул ручку, заводя мотор. Тот сыто заурчал, низко и раскатисто, как приближающийся гром. Даже я, совершенно не разбирающаяся в машинах, оценила дорогую кожу сидений, тонкий аромат специальных средств для мытья и сияющие полировкой деревянные детали. Снаружи на авто ничего нарисовано не было, что в моих глазах только прибавляло ему и хозяину солидности.

Битый жизнью фургончик, все тот же, возивший раньше трупы, вырулил следом за нами на дорогу. Я откинулась на спинку сиденья и поморщилась.

– Они применяли силу? – мистер Хэмнетт заметил мою гримасу в зеркале заднего вида и нахмурился. Я поспешно замотала головой.

– Ударилась, когда прыгала из окна, – вздохнула, силясь устроиться поудобнее.

Мимо неровным ритмом мелькали озарённые розоватым рассветом дома, и меня неудержимо потянуло в сон.

Глава 2

Темные пальцы тянулись ко мне сквозь языки пламени.

– Думала, сбежиш-ш-шь? – ухмыляясь, прошипело искаженное гримасой и ожогами детское лицо. Рывок – и лич ухватил меня за коленку.

Я брыкнулась, пытаясь освободиться от горячей руки, пребольно приложилась головой и услышала двойной глухой удар. Надо мной зашипели, и знакомый голос пожаловался:

– Ну почему она всегда дерется?

– Может, кокетничает? – неуверенно предположила Саманта, и я окончательно проснулась, чтобы осознать, что никакого лича рядом нет, зато есть мистер Хэмнетт, недовольно потирающий одной рукой макушку, другой лоб. Мой собственный висок ныл, намекая, откуда у начальства назревающий синяк.

– Непохоже, – скептически отозвался журналист и с опаской протянул мне руку. – Предупреждаю сразу, я всего лишь пытался достать тебя из машины, чтобы не разбудить. За что и пострадал безвинно!

– Простите! – пискнула я охрипшим со сна голосом, приняла предложенную длань и выбралась из машины, радуясь про себя надежности и прочности одежды от мистера Даура. Юбка порядком прокоптилась и собрала мелких травинок, пока я валялась в ней по саду, но ткань даже не порвалась, и сейчас с достоинством держала оборону, не задираясь и не обнажая больше положенного.

Выбравшись из машины, я огляделась. Мы успели отъехать довольно далеко от участка, практически в самый центр. За крышами разноразмерных домов высились стеклянно-металлические шпили небоскребов. Дорогой район, вне всяких сомнений, – вон и сквер виднеется, и магазины с витринами, и жилые здания этажей в десять-пятнадцать, не меньше. Что мы здесь делаем?

Задумавшись, я не заметила, как произнесла последний вопрос вслух.

– Как я понял, вам негде жить, – пожал плечами мистер Хэмнетт. – Мой… знакомый владеет небольшим домом недалеко от редакции и сдает в нем квартиры. Моей секретарше он обязательно сделает скидку!

– Вашей секретарше? – эхом повторила за ним Саманта, многозначительно взмахивая ресницами. Журналист намеку не внял, кивнул и повел нас в сторону массивного кирпичного здания. Из новостроек, к моему превеликому облегчению. Не хватало еще снова угодить в какое-нибудь магически улучшенное помещение!

На длинной скамье перед домом с достоинством расселись три пожилых дамы. Несмотря на возраст, они явно тщательно следили за собой – как внешне, так и в одежде. Одна из них вязала нечто неопределимое, похожее на бесконечный шарфик, другая вышивала на пяльцах, третья же просто созерцала видневшийся на повороте сквер. При нашем появлении взгляды всех трех, как по команде, скрестились на мне.

Я нервно поежилась.

Тут одной проверкой на сглаз не обойтись. Такие и проклясть могут.

– Доброго вам утра! – радостно поприветствовал дам мистер Хэмнетт, взмахнув рукой. Женщина с шарфиком в руках поджала губы и окинула нас троих оценивающим взглядом.

– Доброго, доброго, мистер Хэмнетт, – отозвалась она. – Кого привезли на этот раз?

– Моя секретарша, прошу любить и жаловать! – тычком в многострадальную спину меня вытолкнули вперед, словно прикрываясь моим телом от пронзительного взгляда дамы. – И ее подруга. Надеюсь, им найдется квартирка?

– Вашим знакомым у нас всегда рады, – сухим, совсем нерадостным тоном сообщила женщина, с достоинством поднимаясь с лавочки. Сидевшие рядом рукодельницы оживленно зашушукались, обсуждая то ли наш внешний вид, то ли мою профпригодность. – А где их вещи? Или они… так?

– А вон! – не менее жизнерадостно взмахнул рукой журналист в сторону дороги. Подъехавшая следом труповозка заставила кумушек ошарашенно замолчать. Впрочем, они быстро пришли в себя, завидев чемодан и подушки в распахнувшихся дверях, и зашептались с новой силой.

Двое полицейских мрачно и быстро принялись выгружать багаж. Видно было, что роль грузчиков им в новинку и не слишком приятна.

Мимо их ног скользнул Шейд, черной молнией метнулся ко мне и уселся на прокопченные туфли, принявшись недовольно умываться. Мол, принять приняла, хозяйка, а обращаешься со мной так себе. Бенджи добропорядочно сидел в клетке, которую уже водрузили на тротуар. Несмотря на то что дверца погнулась и раскачивалась на петлях, нахохлившийся скворец не делал попытки выбраться. Скорее, наоборот. Попробовал бы кто-нибудь его оттуда вытащить!

На глаза снова навернулись слезы. Увлекшись собственными переживаниями, я и не подумала проверить, как там мои питомцы! Отвратительная из меня хозяйка.

Мистер Хэмнетт присел на корточки и с любопытством оглядел кота.