По велению Ваала

Мы искали сильного.

А дьявол заслал в наш мир слабую, но хитрую женщину.

Но мы справимся с ее магией.

Я отправлю ее на костер.

Огонь подчеркнет каждый штрих великолепной фигуры.

Лишь тающая красота бесценна.

Лишь уходящее вызывает слезы.

Как великолепно ты будешь выглядеть в искрах костра!

Высокомерная чернокнижница, благородная дева, постигшая Каббалу, проклянет своего защитника – Сатану!

Гиззо вышел из укрытия.

В нос ударил густой аромат изысканных курений.

– Позвольте прервать ваши пассы, магиня.

Клементина вздрогнула. Воздетые к небесам руки опустились, словно кто-то перерезал невидимые нити марионетки.

Она сложила пальцы замком на груди и с неудовольствием вышла из магического круга:

– Я слушаю, преподобный.

– Ты ведьма!

– Вы только что в этом уверились?

– Но ты не простая сатанинская тварь. Ты более других приблизилась к тайнам дьявола. К тем тайнам, которые не извлечет из тебя даже костер. Ты не боишься огня. Ты играешь с ним, забавляешься. Это похвально для мага. Но не в ладу с верой.

– Что вам угодно?

– Из многих душ я пытался сделать флейту, способную заманить Сатану в капкан. Одни ломались, не исторгнув ни звука. Другие фальшивили. Одна ты бесстрашно лжешь, так лжешь, что веришь в свое вранье. Я только что стал свидетелем общения ведьмы с темным миром.

– Общение с параллельным миром происходит постоянно. Мы с ним не просто соседи. Наши миры пронизывают друг друга, как свет и тень. Нет на земле ни одного человека, который хотя бы раз не прикоснулся к чуждым очертаниям.

– Все, что ты здесь наколдовала – ересь. Самая гнусная ересь во имя Сатаны. Тысячу лет мои сподвижники напрасно лечат от нее человечество. Мы не жалели ни меча, ни огня. Казалось, Дьявол отступил. Но вдруг, откуда ни возьмись, появляется новое воплощение зла – прелестная сеньорита с трепетными ресницами, которая не ради строгих правил сплела на затылке замысловатые косы.

– Вы пришли сказать комплимент?

– Догадайся, зачем я здесь. Увы, не ради строгости.

– Я слушаю.

– Сей момент я стал свидетелем, как Дьявол нашептывал в милые ушки, чем и кого из мудрейших этого мира необходимо соблазнить. Дьявол! Он наградил соучастницу прекрасными синими глазами, умом и статью. Только он способен на подобное изуверство. Ты самая ценная тварь из его челяди. Стоишь передо мной, постукивая магической палочкой об ладонь, и преподаешь хранителю папских сокровищ тайные знания о настоящем боге, по имени Сатана.

– Тайны рождаются и умирают. Это знает каждый маг. Сколько магов ты вывернул наизнанку? Не рассказывай мне. Пусть это останется твоей тайной. У нас разные пути.

– И разные покровители.

– Но главная тайна всегда на виду. Самое загадочное скрывается среди обычных, казалось бы, примелькавшихся вещей. Ты видишь во мне ведьму, которую можно сжечь. Но не видишь в этом огне себя.

– Угроза обнаруженной ведьмы?

– Нет, предсказание мага.

– Неужели ты не боишься меня? Разве бред, изложенный нежными губками, не повод отправить тебя на костер?

– Я не забыла, в каком месте нахожусь. Но пусть случится то, чему не миновать. Ты шантажируешь Парацельса, не замечая, что предмет шантажа – здесь главный персонаж.

– Магиня, я не преклоню голову перед бредом сомнамбулы. Ты без опаски по ночам ходишь по лаваторию. Знаю, что твоя заветная мечта – пробраться в городской пантеон, чтобы, распоров живот мертвецу, насладиться зловонной картиной распада.

– Ты глуп.

– Ты забываешь, с кем говоришь!

– Ни на миг не забыла, чью жизнь держу в руках. Ты можешь ненавидеть своего целителя. Но ненависть к своему недугу еще страшней. Не так ли?

– Тебе не избежать костра, поскольку ты лжешь.

– Я знаю о твоем будущем более, чем сам догадываешься. Ты станешь папой, да. Но не скоро. Пройдет несколько десятков лет, и человечество прибавит мудрости, чтобы избрать на трон абсолютное ничтожество.

– Таково твое пророчество?

– Это не все. Слушай дальше. Ты будешь главенствовать десять лет, но мало что изменишь. Мир изменяют мудрецы. А их к тому времени почти не останется. Ты будешь скрипеть зубами, наблюдая, что территория твоей власти заметно убавилась, а герцогства задыхаются от близкой осады магометян. Страшась того дня, когда орда подступит к стенам Ватикана, ты разрыдаешься в плечико служки-евнуха. Он скажет: «Я из Болгарии. Я знаю, что такое рабство. Встань, иди, исправь ошибки. Брось золото в толпу. Стань нищ. Насыть кузнечные мехи огнем, пусть возродятся в пламени крылья отваги. Они всегда легки. Они зовут. Их свойство поднимать толпу и начинать войну. Ах, да! Но ты же не веришь предсказаниям!

– Ты оскорбила меня. Очень оскорбила. Ты назвала меня трусом. Но я сдержусь. Я не мстителен, хотя знал таких, как ты… Они были равны тебе по духу. Они умирали, проклиная меня, они выли, теряли сознание, но я приводил их в чувство. Я мстителен, поверь… Мстить – грешно и подло. Но я придумал, что сделаю с тобой.

– Ты зол, хитер и завистлив. А более всего ты боишься смерти. Потому что тебе предначертано стать понтификом, войти в золотые покои, открыть безмерные сундуки, запустить руки по локоть в сокровищницы пап. Поверь, там среди бриллиантов, полно костей. Не правда ли, этого ты жаждешь? Это жалко потерять. Цель оправдывает средства. И ради этого ты не лишишь меня жизни.

– Что ж, продолжай, твори пентаграмму бессмертия. А я присмотрю, в чем ложь, – усмехнулся Гиззо.

10. Живое сердце

В некромагическую лабораторию Клементины вошел Чезаре Ачилло. В вытянутой руке он осторожно нес набрякший льняной узелок.

– Посмотри, что я принес, кхе-кхе, – осклабился он, протягивая ношу.

Ткань пропиталась кровью, густая капля сорвалась и разлетелась от удара по мрамору на мелкие брызги.

– Что это? – Клементина оттерла лицо, заметив на пальцах кровь, поднесла к носу. – Кровь?

– Открывай осторожно, только не урони, – сказал Чезаре Ачилло, пряча хитрую усмешку.