Год первый

Кэти покачала головой.

Лифт открыл двери в пустой вестибюль. Абсолютная тишина не внушала оптимизма. Похоже, здесь им никто не поможет.

Джонас повел женщину дальше по коридору, заглядывая во все двери, но находя только пустые палаты и покинутые кабинеты. Неужели сейчас никто больше не рожает?

Наконец он выбрал одну из комнат и завел Кэти туда.

– Родильный номер люкс, – объявил медик, стараясь говорить веселым тоном. – Давайте я помогу вам снять пальто и устроиться поудобнее. Как зовут вашего акушера?

– Неважно, он все равно уже мертв.

– Теперь снимем обувь. – Джонас нажал на кнопку вызова медсестры, прежде чем наклониться и стянуть ботинки с роженицы. Он не стал затруднять себя поиском больничного халата для нее: во-первых, не представлял, где его искать, во-вторых, не хотел тратить на это время, а в-третьих, на Кэти и так было платье. – Вот так, – пробормотал Джонас, помогая ей забраться на кровать, а потом замолчал, пережидая очередную схватку, во время которой женщина снова сжала его запястье.

– Они все мертвы? – спросила она затем. – Врачи, медсестры?

– Нет, – ответил Джонас, еще раз нажимая на кнопку вызова. – Перед тем как вы приехали, я беседовал со знакомым доктором. Сейчас пойду и попробую отыскать кого-то из персонала родильного отделения.

– Боже, только не оставляйте меня здесь одну.

– Не оставлю, клянусь. Просто попытаюсь найти медсестру или акушера. А еще нужно достать инкубаторы для детей. Срок беременности достаточный, но они все равно родятся недоношенными.

– Я старалась дотянуть до тридцать шестой недели, очень старалась, но…

– Эй, вы молодец! – Взяв Кэти за руку, Джонас подождал, пока та поднимет на него заплаканные глаза. – Доходили почти до конца тридцать пятой недели. Дайте мне две минуты, хорошо? И не тужьтесь. Если начнется схватка, просто дышите, как учили. Не тужьтесь, пока я не вернусь.

– Поторопитесь. Пожалуйста.

– Обещаю.

Он вышел из палаты и побежал по коридору, хоть и не знал куда, так как был в этом отделении всего несколько раз, и то не дальше приемной. Заметив за стеклом трех малышей в кроватках, Джонас постарался воспринять это как хороший знак. Значит, кто-то остался на этаже и заботится о детях. Кто-то же должен о них заботиться, так?

Толкнув двойные двери, он влетел в операционную. Доктор в хирургическом костюме, шапочке, маске и перчатках держал скальпель. Рядом стояла медсестра. На столе лежала беременная женщина, ее глаза были закрыты.

– Я привел роженицу с близнецами. Вы…

– Я пытаюсь спасти жизнь матери и ее плода. Убирайтесь и не мешайте!

– Но мне… Но пациентке нужен врач.

– Я сказал: выметайтесь! На этаже остался только я, и я чертовски занят. Сестра!

– Уходите! – приказала она Джонасу, пока врач делал надрез.

– Вызовите доктора Хопман. Сделайте хотя бы это. Вызовите ее.

Он поспешил прочь, схватил два инкубатора и потащил их в палату, где Кэти прерывисто дышала во время очередной схватки.

– Продолжайте, продолжайте! Я пока подключу боксы, чтобы они были готовы принять детей.

– Доктор, – выдавила роженица.

– Придется нам с вами справляться самим, – отозвался Джонас, подсоединяя инкубаторы, сбрасывая куртку и торопливо закатывая рукава. – Не переживайте, у нас все получится.

– О боже, о боже. Вы раньше уже принимали роды?

– Ага, пару раз.

– Наверняка вы бы ответили так, даже если бы это было неправдой.

– Ну уж нет! Мне даже доводилось помогать рождению недоношенных младенцев. Вот близнецы у меня впервые, но эй, если знаешь, как управиться с одним, то и двое не станут проблемой. Я помою руки, надену перчатки, а потом проверим, как продвигаются дела, окей?

– Как будто у меня есть выбор. – Кэти уставилась в потолок, в точности как тогда, когда умирала ее мать. – Если со мной что-то случится, обещайте мне, что позаботитесь о детях.

– Все будет хорошо. Я позабочусь и о них, и о вас. Торжественно клянусь. – Джонас начертил крест над сердцем в знак нерушимого обета, затем вышел в ванную и принялся намыливать руки. – Как вы собираетесь назвать близнецов? – крикнул он оттуда.

– Девочку – Антонией. Мой муж… Он особенно хотел дочь. До того как мы узнали про двух детей, он мечтал о ней. А мальчика – Дункан, в честь моего дедушки по линии отца.

– Отличные, сильные имена. – Джонас натянул перчатки и сделал глубокий вдох. – Разнополые близнецы. Просто лучше не придумаешь, а?

– Он умер здесь. Мой Тони. И родители, и брат. Четверо любимых людей скончались в этой больнице, но я все равно приехала сюда рожать. Не знала, куда еще отправиться.

– Соболезную. Но ваши дети здесь не умрут. И вы тоже. Э-э, мне придется снять ваше нижнее белье, чтобы взглянуть, как продвигаются роды.

– Скромность уже давно вычеркнута из моего списка. Наверное, теперь мы можем перейти на «ты»?

– Согласен, – отозвался Джонас, спуская трусики женщины. – Нужно провести осмотр.

– Иди ты в задницу!

– Для дела придется заглянуть немного в другое место.

– Да ты шутник, – рассмеялась Кэти, заставив улыбнуться и собеседника.

– Ты бы слышала меня, когда я в ударе. Сейчас нам придется познакомиться совсем близко. Знаю, это неприятно, но нужно потерпеть. Дыши.

Он ввел пальцы в шейку матки, чтобы измерить раскрытие. Кэти уставилась в потолок, тяжело дыша.

– Ты готова рожать. Извинюсь перед Антонией, когда она появится на свет. Кажется, я слегка задел ее головку.

– Перед Дунканом. Он идет первым. Его головку?

– Ага, – отозвался Джонас, мысленно поблагодарив небеса за то, что младенец находится в правильном положении и его не придется разворачивать.

– Еще одна схватка на подходе.

– Теперь можно тужиться. Роды почти начались. Ты… Ага, вот и воды отошли.

– Больно! Мария, Матерь Божия, как же больно!