Ведьмин пес. Детство ЦерБера

– Церберы ничего не боятся: ни холода, ни зноя, ни града – ничего!

– Да кто тебе сказал?

– Кто надо, тот и сказал.

У лесовухи явно портилось настроение.

– Ну, давай я вычесываться буду? Сам?

– Давай, но жить все равно будешь во дворе, чтобы тебя боялись, а то ишь ты? На чужих баб у него не стоит… А то можа какой еще привороженный опомнится, а у него уже седина во всех дырах.

– Ну, как скажешь, матушка – твой дом, твои правила. А дураков и правда много.

– Тогда с сегодня и начни. Спишь во дворе, в общем.

Я надеялся, что к ночи она забудет свои угрозы выселить меня на улицу. Вел себя тихо, выбросил разбитую будку с глаз долой, свернул цепь и забросил ее подальше, в крапиву. Как увидел, что она на меня в окошко смотрит, схватил метлу и вымел весь двор, до самого огорода. Потом забор поправлял до вечерней зори.

Вечером баба Нана засобиралась куда-то. Сказала, что не будет ее ночь и день. Она все-таки выселила меня на улицу, велев подумать над тем, где я буду жить зимой. Она, мол, не знает, до какого размера я вырасту и в сенях уже тесно и от шерсти моей проходу нет.

Зашла в пристройку горбатая старушка, а вышла крепкая торговка. Интересно, что там, за деревянной задвижкой? Надо посмотреть.

– Следи за ним, Гор! – велела она коту, который точно был в курсе колдовских дел.

Полное имя того ведьминого любимца – Горностай. Однако, все звали кота Гор. Он уже был намного меньше меня и едва доставал спиной человеку до колен, но хитрости и злорадства набрался на всех нас вместе взятых.

– Мяу! Мур-мяу! – ответил мой мучитель с крыши. Он сидел там целый день и улыбался, показывая белые клыки, словно угрожая.

Ведьма закрыла дом и ушла по тропинке в лес. От обиды я не стал ее провожать, а сразу лег на свой матрасик и долго смотрел на вечереющее небо.

В ту ночь я почти не спал. В лесу кто-то шуршал, вдалеке выли волки. Было дико страшно к тому же комары с муравьями грызли нещадно. Промаявшись так до рассвета, я передумал все что можно. Даже хотел уйти из дома вовсе, но где же мне жить тогда? В шахте каторжников сторожить, да руду таскать? Или в лесу под корягой, как дикий зверь?

Я заснул, когда встало солнце и провалялся во дворе до обеда. Проснулся от ощущения, что кто-то перелез через плетень. Я вчера перестарался слегка, пока пытался угодить ведьме и закрыл забором дыру, через которую мы ходили.

Открыл один глаз. Смотрю, женщина в длинной юбке лезет. Выглядит прилично, пахнет хорошо, а лезет. Сняла подол с забора стоит, мнется. Стал звать:

– Тетя Сия! Сия! Где ты?

Я открыл второй глаз и поднял голову.

– Да спи уже. Постоит и уйдет – сонно пробормотал Цер.

– Вряд ли, идет к дому.

– Ну гавкни, пусть испугается.

– Сам гавкни. Ты тоже охраняешь…

Пока мы препирались, женщина пересекла двор и направилась к нам.

– Хорошего Вам денечка! Слышу беседу. Можно подойти?

Тетка оказалась на диво вежливой и явно не из пугливых.

– Полай!

– Сам полай!

Вставать мне совсем не хотелось. Солнышко припекало сквозь густую листву – хорошо. Ну зачем подрываться в такую погоду?

– Сия? Это ты?

Я все же встал, отряхнулся, зевнул:

– Нет, не я. Гав, гав, гав!

– Ой! Я прямо испугалась! – схватилась женщина за сердце.

– Нету ее. Вечером вернется.

– Передай ей, будь так добр, что приходила ее старая подруга. 10 лет брала зелье приворотное, а теперь нужно наоборот, отворотное.

Под глазом у этой приличной дамы наливался свежий синяк. Она пыталась чем-то замазать позорную метку, но смотрелось еще хуже.

– Я… Я… передам, конечно. А что это с тобой? В сосну врезалась?

– Да нет, не в сосну.

Я вспомнил ее по запаху. Это она опоила муженька средством от загулов. Вчера он приходил и грозил спалить ведьмину хату. Надо же быть такой дурой и когда только все у них наладилось, взяла и рассказала ему обо всем. 10 лет молчала, что привораживает, терпела все выходки, а тут взяла и вывалила.

– Это он тебя?

Она опустила глаза.

– Да я его! Глотку разорву! – бесновался Цер со сна не разобравшись в чем дело.

Она шарахнулась, замахала руками.

– Ладно, ладно, не кипятись.

– Гав, гав, гав! – зло лаял Цер, пытаясь подбодрить обиженную.

В общем, бежала она так, что пятки сверкали и плетень взяла с разбега, оставив на сучке кусок кружевной нижней юбки.

– Может на тебя все же цепь надеть, а то клиенты разбегаются?

– Ни за что! Она ржавая, старая и вся в паутине. Тебе тоже не позволю!

– Да успокойся уже, а то я вместе с тобой нервничаю и потею.