Авиценна. Канон биохакинга

В предисловии к трактату Авиценна, ссылаясь на ас-Сахли, обосновывает новизну своего проекта, который действительно был необычным с точки зрения заявленных в нем целей, которые сводились к комплексной коррекции состояния здоровья тех, кто сознательно, в угоду своим порочным желаниям, разрушает равновесие сил в организме, ведет порочный и недостойный образ жизни.

«Шейх Абу-л-Хасан Ахмад ибн Мухаммад ас-Сахли, который известен своим великодушием, благородным происхождением, любовью к истинным знаниям и полной осведомленностью в них, оказал мне милость, присоединив меня к числу своих приближенных. В одном из своих мудрых распоряжений поручил мне сочинить книгу об устранении всех повреждений человеческого тела. Внимательно просмотрев все известные медицинские сочинения, он обнаружил, что в них основное внимание уделено предостережению людей от вредных вещей и имеется полный пробел относительно мер, предназначенных для тех, кто из-за своей невоздержанности не соблюдает предписаний врачей и делает противоположенное, и в результате подвергается различным недугам. Я принял его высокое поручение, повинуясь его мудрому решению, и по мере своих сил и в надежде, что мой скромный труд принесет мне успех в том, в чем я испытываю недостаток»[81 - Ибн Сина. Трактат по гигиене. – Ташкент, 1982, с. 11.].

По сути это социальный заказ, который звучит столь современно, что кажется сделан буквально вчера. Политические элиты меняются, но не меняется их суть. И, видимо, не случайно трактат «Устранение всякого вреда от человеческих тел путем исправления различных ошибок в режиме» был довольно популярен как в мусульманском, так и в христианском мире. Достаточно сказать, что на сегодняшний день известно более двадцати его рукописей на арабском, персидском и латинском языках. Любопытно, что арабский оригинал трактата опубликован в Каире в 1888 году на полях книги Абу Бакра ар-Рази «О полезностях пищи».

Специфика трактата Авиценны во многом способствовала появлению персидского перевода. Именно такой трактат оказался нужен вельможам Хорасана, и по повелению одного из хорасанских эмиров Джамаля ад-Даула ад-Дин Хусайна Тархана в 1310 году появился персидский перевод трактата под новым заглавием «Краткое изложение великой пользы». Кстати, на мой взгляд, более удачное название для лаконичных рецептов о том, что надо делать, чтобы избавиться от последствий сознательной невоздержанности

Примечательно, что переводчиком трактата на русский язык был не кто иной, как муфтий Зияуддинхан ибн Ишан Бабахан, о котором В. И. Исхаков писал, что он был «человек, сочетавший в себе мудрость традиционной мусульманской культуры и хорошее европейское образование. Его неподдельный интерес к моей работе в Москве по созданию научных основ авиценноведения, моральная и, наверное, духовная поддержка остались со мной как добрая память. И хотя мы не были знакомы лично, нужно сказать, что в каждой стране нужны такие люди, которые не декларируют идею Бога, а несут Его Свет в своем сердце».

II

Важно отметить, что трактат Авиценны «Устранение всякого вреда от человеческих тел путем исправления различных ошибок в режиме» стал не просто востребованным лечебником для завсегдатаев пиров и маскарадов, но явился в значительной степени программой его будущих исследований сущности динамики выживания, нашедшей свое полное осмысление на страницах «Канона врачебной науки». В своих рекомендациях «людям, нарушившим режим» и находящимся как бы в состоянии предболезни, Авиценна удачно сочетает гигиенические и терапевтические приемы восстановления здоровья, причем предпочтение отдается первым.

Авиценна по просьбе ас-Сахли создал таким образом своеобразный лечебник, раскрыв терапевтические возможности гигиены, диететики, всего того, что «лечит с помощью образа жизни». Его советы просты и чем-то напоминают таинства народной медицины. Он врачует пороки нашего мира, пытаясь предотвратить вредные последствия переедания, неумеренности в употреблении вина и излишеств в любовных утехах.

Последствия частого переедания Авиценна рекомендует исцелять с помощью продуктов питания, приготовленных в виде отваров в основном из свеклы, чечевицы и капусты. По сути, получается легкий свекольник, с помощью которого достигается очищение желудка и кишечника. Такая свекольная диета назначается на весьма длительный срок. Кроме этого рекомендуется употреблять воду, настоянную на лепестках роз, и предельно усилить двигательную активность[82 - Там же, с. 52.].

В случае когда человек не просто переедает, а отдает предпочтение «горячей по натуре» грубой пище, в частности конине, верблюжьему мясу, соленой рыбе, жареным баклажанам и чесноку, следует употреблять сиканджубин, приготовленный из уксуса и меда или из семян повилики, а также неразбавленное белое вино. Если состояние не улучшается, рекомендуется сделать кровопускание и принять слабительное из повилики.

Особое место в разделе о переедании принадлежит «рецепту» для тех, кто предпочитает в изобилии жирную пищу. Спастись от последствий помогает уже упоминавшаяся смесь уксуса и меда и айва, так как они оказывают выраженное вяжущее действие. После чего необходимо очищение желудка и кишечника с помощью медовой воды и сиканджубина из семян повилики, а также употребление незрелого винограда вместе с айвой[83 - Там же, с. 54–60.].

Авиценна добросовестно и во всех деталях расписывает, как противостоять страсти к перееданию. Позднее в «Каноне врачебной науки» он будет настаивать на умеренности в еде, сводя основной прием пищи к одному разу в день. Но здесь он лишь рекомендует конкретные целебные средства от последствий неумеренности, полагая, что исправлять натуру тех, кто сознательно делает себя рабом своих прихотей, не имеет смысла. Ведь как тонко заметил Джалаладдин Руми:

Всяк тот, чей путь не озарен Кораном,
Жрет словно нищий, даже став султаном.

Под Кораном Руми имеет в виду многочисленные советы соблюдать умеренность во всем, и особенно в пище и питье, сформулированные на основе заповедей, переданных архангелом Джабраилом Пророку Мухаммаду, упоминаемые также в различных Хадисах. Примечательно, что именно в среде священнослужителей чаще всего нарушается заповедь об умеренности в питании, и даже сегодня среди них немало людей с избыточным весом. Увы, что тут скажешь – слаб человек.

III

Авиценна был человеком своей эпохи. Его идеализированный образ, созданный многочисленными биографами в XX веке, увел многих исследователей от главного – от Авиценны-человека, с его слабостями и страстями.

Тем, кто злоупотреблял вином, он советовал делать почаще кровопускания и использовать фруктовые соки как легкие слабительные, в частности гранатовый сок, который считал настоящим противоядием от ядовитых свойств даров лозы.

Были в арсенале Авиценны и адсорбенты, такие как ячменное толокно, которое, впитывая вино, ослабляет его отрицательное воздействие на организм. Интересен также своеобразный коктейль из гранатового сока и фиалкового напитка, а также ячменная вода. В тяжелых случаях он советует промывать желудок теплой водой смешанной с сиканджубином, делать кровопускания, после которых следует изведать блюдо из сливы, после чего полезно делать холодные примочки на лоб из семян подорожника[84 - Там же с.82–86.].

У рекомендаций Авиценны по нейтрализации последствий злоупотребления вином выраженная токсикологическая направленность.

Не менее злободневно звучат сегодня его рекомендации о вреде излишнего усердия в любовных утехах, которые, увы, также в большинстве случаев связаны с принятием изрядной доли алкогольных напитков.

IV

В одном из рассказов Танухи («Китаб нишвар»), относящихся к X веку, описывается, как было принято проводить время в кругу друзей. Вначале, как и положено, «было подано кушанье, а два безбородых раба растирали гостям ноги. Затем хозяин дома повел нас в шатер, расположенный в прекрасном саду, и они начали пить вино. Хлопнув рукой по занавесу, за которым сидели наложницы, хозяин крикнул: «Пойте!» После чего хозяин раздвинул занавес и к нам вышли девушки, такие красивые, нежные и изящные, каких мы до этого не видывали. Одна из них играла на лютне, другая на флейте, третья на лире, далее была танцовщица и последняя с кастаньетами – все в роскошных одеждах, с дорогими украшениями. Когда мы все уже сильно опьянели от вина и музыки, настало время любовных утех»[85 - Мец А. Мусульманский Ренессанс – М., 1978, с. 323.].

Этот рассказ интересен тем, что именно так предпочитал проводить свободное от науки время сам автор трактата «Устранение всякого вреда от человеческих тел путем исправления различных ошибок в режиме». В «Трактате о любви» Авиценны есть специальный раздел «О любви тех, кто отличается изяществом и молодостью, к красивым образам». Французский исследователь истории происхождения куртуазной рыцарской любви Деноми отмечал, что «моральность любви для Авиценны заключается исключительно в свободном действии разумной души, и не зависит от религиозных и иных законов»[86 - Denomi A. J. Fin’Amors: The Pure Love of the Troubadours. – Its Amorality and Possible Source. Mediaeval Studies, Vol. VII, 1945, p. 705.]. И это не просто философская сентенция, демонстрация внутренней свободы от ханжеских норм общественной морали. Авиценна так жил, и даже близкая смерть не могла вырвать его из объятий красавиц. Его ученик и биограф Джузджани свидетельствует, что из всех страстей, обуревавших учителя, «любовная страсть была наиболее сильной и преобладающей, и он часто предавался ей, что сильно повлияло на его здоровье».

В последние дни своей жизни «он был так слаб, что не мог подниматься с постели», практически забросил все свои дела при дворе Ала-уд-Давлы, но, как свидетельствует Джузджани, «несмотря на все это, он не остерегался и продолжал предаваться любовным утехам»[87 - Ибн Сина. Жизнеописание. – В кн.: Избранные философские произведения. – М., 1980, с. 57.]. Понятно, что не только юные красавицы, но и вино, без которого Авиценна не мог ни творить, ни тем более предаваться любви, привело его «могучий организм» к разрушению.

Да, он был таким: вечно влюбленным, с фиалом, полным вина. Ему подражал сам Омар Хайям! И он не боялся, что подобно Фирдоуси не будет похоронен на мусульманском кладбище как еретик. Думаю, ему было все равно, как Сократу, у которого перед казнью преданный ученик Критон спросил: «Как Вас похоронить, учитель, какие почести воздать?» Сократ с усмешкой ответил: «Похороните, если догоните», ибо знал, что его духовная сущность уже будет далеко, когда осудившие его на смерть «добрые афиняне» придут проводить в последний путь отравленное ядом цикуты (или человеческой глупостью) тело философа.

V

Авиценна видел в вине яд и одновременно противоядие. О яде будет подробнее сказано ниже, а вот противоядием вино в понимании Авиценны становится тогда, когда уже больше нет сил терпеть глупость окружающих, нелепость государственного устройства, ханжество святош и оправдывать нежелание Бога прислушиваться к тем, кто создает идеальные модели общественного устройства.

В одной из своих философских сентенций он писал:

Вино для тех, в ком зреет боль,
Как будто в рану сыплют соль.
Тоска по Истине, гнет власти,
Потребность в хлебе и участье
Мудрец, шах и бродяга – вот,
Те, кто вино как воду пьет!
Но если не из их числа,
Вино не пей – слетишь с седла.
Я все сказал, налей вина
Душа моя с утра больна[88 - Исхаков В. И., Исхакова Т. Н. Древо мудрости и здоровья. Алхимия питания в эпоху Восточного Ренессанса. – Ташкент, 2013, с. 117.].

О чем болела душа Авиценны, сегодня можно только догадываться. Известный историк литературы Дж. Дармстетер отмечал, что «застольные песни Европы – песни пьяниц. В мире ислама это бунт «против подавления природы и разума религиозным законом». Авиценна жил так, что его «еле скрытое богохульство не могло ускользнуть от взора инквизитора» и «обвинения в нечестии сыпались» на мыслителя как из рога изобилия[89 - Дармстетер Д. Происхождение персидской поэзии. – 1924, с. 34.].

Во всем прав Дармстетер, кроме одного – Авиценна не был богохульником, а, напротив, как он сам писал, был ближе к Богу, чем кто бы то ни было в этом мире вещей[90 - В одном из своих откровений в стихах, Авиценна писал:За безбожье свое пред собой один я в ответе.Крепче веры моей не бывало на белом свете.]. А жил он так, как считал верным – любил вино и компанию юных дев – пусть это и шокировало общественное мнение, как, впрочем, шокирует и сейчас. «Не судите, да не судимы будете», – сказал Господь.

VI

Однако, возвращаясь к предмету наших размышлений – трактату для ас-Сахли, еще раз отметим важность терапевтического характера действий, направленных на сохранение здоровья. Благодаря такому подходу гигиена становится «наступательной», расширяет границы своих владений, решая задачи динамики выживания в условиях, когда «благородный человек», особенно при дворе, жрет, словно нищий и пьет до потери человеческого облика.

И потом, важно, что трактат написан молодым Авиценной, еще не испытавшим заточения, горечи от того, что «добрые мусульмане» сожгли его дом со всеми бесценными рукописями. Тогда в Академии Мамуна он был еще молод и полон сил, душа его была полна надежд завоевать сердца хорезмийских красавиц, которым даже сама Зухра[91 - Венера – в астрономии мусульманского мира – Зухра.] «проиграла бы в нарды любви».

Главное, считал молодой ученый, избегать предаваться любовной страсти по самопринуждению, без душевного порыва обладать женщиной. После такой имитации любви человека, как правило, «посещает сердечная тоска, тревожит сердцебиение, все чувства притупляются и наступает упадок сил»[92 - Ибн Сина. Трактат по гигиене. – Ташкент, 1982, с. 92.].

Чтобы устранить столь серьезные последствия самопринуждения в любовных играх, Авиценна рекомендуют начать с употребления ароматного вина и бульона из рубленого мяса, сваренного на медленном огне до того состояния, что мясо утрачивает свой характерный вкус. Затем в бульон следует добавить яичный желток и приправить корицей, гвоздикой и семенами моркови. Хорошо помогает также гороховый отвар, который следует смешать с вином. При этом хорошо умастить тело смесью ромашкового масла и масла из лепестков роз. После чего немного поспать, стирая в душе ненужные впечатления.

Предаваться любовной страсти Авиценна советует, испив немного ароматного вина и поев фруктов. Но, ни в коем случае, не на голодный желудок, а тем более основательно закусив. Тот, кто бросился в омут страстей после кровопускания и почувствовал неизбежную в таких случаях слабость, должен испить яичный желток с вином и небольшим количеством мускуса, затем обязательно поесть бульон с касторовым маслом и блюдо, приготовленное из яблок с мелко нарезанным мясом. После трапезы следует принять теплую ванну и смазать голову миртовым маслом и маслом из лепестков роз[93 - Там же, с. 92–96.].

Эпоха Восточного Ренессанса – мир противоречий, в котором, как писал Омар Хайям, «несовместимых мы всегда полны желаний». Авиценна принадлежал своему миру вещей и нес в душе те противоречия, которые наполняли парадоксами его жизнь на земле.

VII

Мир ислама в VII–XII веках был наполнен одновременно поразительной творческой активностью и воинствующим религиозным фанатизмом. Однажды один из выдающихся теоретиков ислама аль-Газали зашел в Исфаганскую обсерваторию, где трудился Омар Хайям. Увлеченный астрономией Хайям начал подробно рассказывать о чудесах звездного неба. Но вдруг аль-Газали резко прервал его – где-то вдали раздался призыв муэдзина к молитве. «Ну вот, – сказал аль-Газали, – пришла Истина и ушла нелепость»[94 - Суфии: Собрание притч и афоризмов. – М., 2001, с. 11.]. Вот так и не иначе воспринималось научное знание даже такими выдающимися мыслителями, каким, несомненно, был аль-Газали. Есть ли смысл говорить об оппонентах Авиценны?

Однако, несмотря на религиозную ограниченность, в этот период наряду с медициной наблюдался невиданный доселе расцвет химии или, правильнее сказать, алхимии. Именно в алхимических лабораториях мусульманского мира было создано то, что современники Авиценны назовут «самое изысканное» – аль-кеголь. Открытие это не повлияло на рост пьянства в Халифате, но стало предметом тщательного изучения с точки зрения воздействия аль-кеголя, в частности содержавшегося в вине, на организм человека.

Авиценна никогда не был ханжой и об этом уже сказано достаточно, но с юных лет свое личное понимание достойного – весьма раскрепощенного – образа жизни выносил как бы за скобки, в которых умещалась его научная картина мира. Авиценна – исследователь и Авиценна – «влюбленный в жизнь» никогда не пересекались на страницах его научных трудов.

Уделяя достаточно большое внимание вопросам «токсикологии вина», Авиценна с поразительной деликатностью делится с современниками знаниями об альтернативных вариантах поведения и связанных с ними последствиях, как бы предлагая людям самим сделать выбор и при этом подготавливая их к его последствиям.

VIII

Здесь уместно вспомнить замечательную цитату из Парацельса, утверждавшего, что «все есть яд и ничего не лишено ядовитости и только доза делает яд лекарством». Неоспоримый факт, что до сих пор мы все едим из одинаковых тарелок и одинаково много. В вопросах потребления пищи индивидуальной дозы просто не существует. Впрочем, были попытки дозировать прием пищи, отталкиваясь от некоего абстрактного минимума. Так Саади очень точно формулирует задачу для тех, кто хочет отказаться от обычных порций, придуманных неизвестно когда и неизвестно кем: