Авиценна. Канон биохакинга

23. Смесь из природных элементов, звездной пыли
Нас как в гончарной мастерской слепили,

24. И Гиппократ – мудрейший врач-философ
Назвал состав: вода, огонь, земля и воздух,

25. Куда мы держим путь в рай или в ад —
На элементы ждет нас всех распад,

26. Ведь будь в природе элемент один
Он и для смерти был бы господин.

Этим четырем элементам, наставляет Авиценна современников, соответствуют четыре первичных свойства – сухость, влажность, холод и тепло. При этом он подчеркивает, что знать таинства натуры должен прежде всего врач, ибо это знание указывает ему короткий путь к исцелению:

28. И я сказал врачу: познай натуры суть,
И качеств знатоком ее природы будь.

29. Горячий явит нрав, холодный или влажный,
А может быть сухой, понять вначале важно

30. И лишь затем средь множества явлений
Путь находить короткий к исцеленью.

И, наконец, четырем элементам и первичным свойствам соответствуют четыре жизненных сока, содержащихся в человеческом теле, как в некоем таинственном сосуде: кровь (сангвис), слизь (флегма), желтая желчь (холе) и черная желчь (мелос холе):

80. Четыре сока – наших тел основа.
С любовью их смешай и вот Лейла готова.

81. И бледность флегмы, и румянец крови,
И грусти золото от холе? – Мелос холе.

О сущности гуморальной патологии говорили Алкмеон и Гиппократ, Гален и Цельс, ар-Рази и Али Аббас, но только Авиценне было дано Аллахом поведать о ней так, что каждый прочитавший знал, как появилась Лейла и почему нам недоступно бессмертие.

III

Характеризуя жизнь человека в целом как процесс, Авиценна писал: «Усыхание, которое происходит в нашем теле, – есть необходимость, обусловленная законом природы бытия. Ее, как и смерть нашего физического тела, нельзя избежать. С момента зачатия мы представляем собой крайнюю влажность, поэтому, возникает жизненная необходимость, чтобы наша природная теплота осилила влажное начало, иначе сила влаги поглотит теп-лоту, а вместе с ней и отпущенное нам время бытия. Поэтому теплота в силу жизненной необходимости ограничивает присутствие влаги в организме и постепенно в процессе жизни человека высушивает, тем самым отмеривая годы жизни»[72 - Ибн Сина Абу Али. Канон врачебной науки. – Кн. I. – Ташкент, 1981, с. 295.].

Далее Авиценна описывает, как происходит процесс дегидратации тканей в увязке со временем, словно река жизни течет в пространство вечности, постепенно высыхая, превращаясь сначала в ручеек, потом в лужицу и, наконец, в каплю на лепестке судьбы… Он пишет: «Природная теплота сначала высушивает тело до степени умеренной сухости. Наступает равновесие, когда, достигнув степени умеренной сухости, наше тело существует в согласии со временем – теплота остается неизменной. В дальнейшем, когда равновесие нарушается, усыхание уже никогда не будет происходить как в начале жизни, определяя рост и здоровье тела, а будет становиться все быстрее, ибо чем меньше масса вещества, тем сильнее оно подвергается усыханию. Так, в процессе жизни сухость однажды выходит за пределы умеренности и продолжает расти до тех пор, пока влага жизни не исчезнет»[73 - Там же.].

Его главный предшественник в этих вопросах Гален только упоминает, «что изменения изначальных свойств и преобладание холода и сухости является причиной возникновения всех остальных симптомов старости»[74 - Грмек М. Д. Геронтология – учение о старости и долголетии. – М., 1964, с. 33.]. В отличие от Галена Авиценна рассматривает «усыхание» не столько как процесс старения, сколько как процесс эволюции человеческого организма, который, подобно древесному листу, появляется из весенней почки, зеленеет и наконец – наступает золотая осень и ветер уносит его в даль забвения вместе с нашими мечтами о вечной жизни и вечной любви.

Поддержание водного баланса в организме, противостояние сгущению крови – первая динамики выживания. Главное не допустить преждевременной осени, оттянуть время, когда птицы устремятся к югу. Эти мысли, которым уже немногим больше тысячи лет, подтверждаются современными лабораторными исследованиями, с помощью которых доказано, что в процессе старения количество воды в живых тканях уменьшается.

IV

Авиценна утверждал, что: «Искусство сохранения здоровья не является искусством, предотвращающим смерть, или избавляющим физическое тело от бедствий внешнего мира, или обеспечивающим очень долгую жизнь, что свойственно желать человеку. Оно обеспечивает только предотвращение загнивания прирожденной влаги и предохранение влажного начала нашего бытия от преждевременного исчезновения[75 - Ибн Сина Абу Али. Канон врачебной науки. – Кн. I. – Ташкент, 1981, с. 295–296.].

Знай, что в течение сравнительно долгого времени прирожденная влага может оставаться в силе, что зависит от поддержания равновесия и ее первоначальной природы.

Это достигается путем включения в образ жизни режимов достижения равновесия:

– установлением правильного режима питания для замены той влаги, что исчезает из тела под действием врожденной теплоты;

– установлением режима, предотвращающего преобладание причин, ускоряющих и вызывающих усыхание влажного начала жизни;

– установление режима, предохраняющего прирожденную влагу от воздействия процессов загнивания, что достигается путем защиты и охранения тела от преобладания чужеродной теплоты, как внешней, так и внутренней»[76 - Там же, с. 296.].

В сущности, в сказанном Авиценной мы видим предпосылки к возникновению теории «накопления повреждений», с которыми связывают старение и, прежде всего, истощение механизмов репарации повреждений, вызванных вредными факторами: свободными радикалами, окислением, гликозилированием и т. д.

V

Натура как отражение типологии возраста – пожалуй, единственная наиболее предсказуемая комбинация соков. Изменения здесь заранее известны и носят необратимый характер. В «Урджузе» Авиценна пишет:

54. Я сказал: что все на свете не имеет постоянства —
человек и время года: переменам все подвластно.

55. Жизнь зажжется как лампада, в ней огонь и влага масла,
годы детства – игр и сказок нам дарованное царство.

56. Юность, от любви хмельная, склонность к сухости имеет,
но лампада светит ярко, влагу жизни не жалея.

57. Зрелость – время желтых листьев, от лампады меньше света,
больше дум о смысле жизни – близкой старости примета,

58. Как закружатся снежинки, время пить вино и славить
мир, что нам пора оставить, потушив лампаду Света.

Авиценна дифференцирует возрастные группы по характеру изменений в балансе формообразующих возрастные образы свойств, которые при всей их символичности отражают вполне реальные физиологические и метафизиологические процессы: раннее детство – влажность и горение; отрочество, юность и зрелость – промежуточное состояние между влажностью и сухостью, возраст, где сходятся «лед и пламень»; старость – сухость и зябкость.

Говоря современным языком, понятие «горячее» и «холоднее» применительно к телу человека составляют две крайние противоположности функционального состояния обменных процессов – активности или угнетения – с промежуточными множественными проявлениями. Точно так же «влажное» и «сухое», как уже отмечалось, можно рассматривать, как состояние гидратации и дегидратации тканей.

VI

Колесо времени в мире Авиценны – это прежде всего времена года, которые, как и времена жизни, проходят, сменяя друг друга, только их роль иная. Внутренний круг – времена жизни – один оборот, а времена года могут совершать на протяжении жизни человека более ста оборотов. Времена года имеют согласно неповторимой натуре свой неповторимый нрав, свой, если хотите, особый характер, воздействуя на организм человека как живая своенравная система. В «Урджузе» Авиценна пишет:

44. Я сказал: что природа изменчива как облака,
что у каждого времени года натура и нрав персиянки.

45. Впрочем, будет зима, флегма станет в цене чеснока,
а весна переполнит нас кровью, любовью и звуками чанга.

46. Желтой желчи избыток от летней жары – вот напасть,
а у осени черная желчь и печали чарующей власть.

При всей приблизительности подобных аналогий совершенно очевидно, что «непростая» натура осени и тот парадокс, о котором Сухбат Афлатуни вопрошал: «Как в осенней любви сочеталось плодородие с увяданием?» – есть факт нашей глубокой причастности к природе, всегда переменчивой и всегда удивительно прекрасной.

VII