На пути к краху. Русско-японская война 1904–1905 гг. Военно-политическая история

С одной стороны, в 1861 г. были установлены значительные льготы – переселнцы получали по 100 десятин на семью, навсегда освобождались от подушной подати, на 20 лет – от платы на землю, и на 10 лет – от воинской повинности (эти нормы действовали до 1901 г., когда размер земельного налога был сокращен до 15 десятин, а все льготы ограничены 3 годами)[465 - Тиреер. Приморская область и ее природные богатства.// ВС. 1908. № 7. С.172–173.]. Процесс был длительным и дорогостоящим, сопровождался инцидентами. Переселенцы теряли по дороге скот и имущество, часто расселялись в пустынных болотистых местах, где не было ни дорог, ни условий хозяйствования. В 1868 г. из 5920 душ Уссурийского батальона, развернутого на 400 верст, 1527 было мужчинами, из 788 семей только 1/7 часть могла обеспечить себя собственным хлебом круглогодично, остальные зависели от хлебного пособия по 7–8 месяцев. Казаки вынуждены были идти в услужение китайцам и даже продавать им за еду своих детей[466 - Тихменев Н. М. «Манзовская война»…// ВС. 1908. № 2. С. 28–30.]. В 60-е гг. китайцев в Уссурийском крае проживало около 40 тысяч, из них оседлых – около 15 тысяч, остальные приходили сюда на промысел женьшеня, искали золото, занимались разбоем. Китайское население считало себя подданными императора, подчинялось приказам чиновников из Поднебесной империи, верило в тем, когда они заверяли, что земля отдана русским на время и будет возвращена, и аккуратно платило в казну богдыхана налоги[467 - Тихменев Н. М. «Манзовская война»…// ВС. 1908. № 3. С.43; 47.].

В таких условиях контроль над границей не мог быть прочным. В 1867 г. с острова Аскольд пришлось выпроваживать вооруженных китайцев, которые не хотели признавать остров, лежащий в 50 милях от Владивостока русским владением. Слухи об этом привели к тому, что с конца 1867 г. китайское население Уссурийского края, не скрываясь, начало готовиться к резне. Обстановка постоянно накалялась, китайцы уже открыто отказывались подчиняться русским властям и законам и требовали передачи земель Китаю. В декабре 1867 г. было совершено нападение на пост «Находка», которое с трудом удалось отразить. Весной 1868 г. столкновения на острове Аскольд переросли в «горячую» фазу – высадившийся русский отряд был обстрелян китайцами. Началась маленькая война. Хунхузы – разбойники – начали вырезать пограничные деревни, обстановка чрезвычайно накалилась, столкновение сразу же приобрело характер противостояния русских с китайцами в Южно-Уссурийском крае[468 - В Южно-Уссурийском крае и на Дальнем Востоке. Воспоминания доктора В. С. Плаксина. 1868 г.// РС. 1891. Том 71. Вып.9. С. 595–606.; Тихменев Н. М. «Манзовская война»…// ВС. 1908. № 3. С. 19–24.; То же.// ВС. 1908. № 5. С. 46–47.; То же.// ВС. 1908. № 6. С. 54–55.;]. Только решительные действия – разоружение китайцев, разгром и вытеснение хунхузских отрядов, аресты руководителей общин – произвели должнео впечатление и восстановили порядок[469 - Тихменев Н. М. «Манзовская война»…// ВС. 1908. № 7. С.42.].

Тем не менее, положение в новых землях менялось медленно. В начале 70-х годов во всем Приморском крае проживало всего 21,5 тыс. чел., из которых 11 тыс. русских, 3,5 тыс. корейцев (в основнмо в районе Посьета), 3 тыс. китайцев, местные народы – гиляки, орочи и т. п. составили остальные 4 тыс. чел. По Амуру и Уссури – около 44 тыс. чел., не считая 2 тыс. солдат. Это было в 2 раза больше всех прочих (из них манчжуров и китайцев – 10 тыс.). Только Забайкалье было неплохо освоено – здесь проживало 260 тыс. чел. из 510-тысячного населения края (из них монголов – 210 тыс., бурят 120 тыс.). Постепенно процесс колонизации набирал обороты. Например, в Южно-Уссурийский край с 1883 по 1886 гг. было переселено 4710 человек, что обошлось государству приблизительно в 1 млн. рублей. С 1887 года к организации переселения привлекались суда Добровольного флота, следовавшие маршрутом Одесса-Владивосток. К 1891 году в распоряжении этого общества (которое с 1892 года перешло в управление Морского министра) находилось 10 судов общим водоизмещением 25 279 регистровых тонн. Переселенцы самостоятельно оплачивали переезд, но по прибытию им выдавалась ссуда на 30 лет в размере 600 рублей. К 1892 году таким образом было перевезено еще 6036 человек.

К 1892 году в Амурской и Приморской областях России проживало (за исключением военных) всего 182607 человек, из них 39722 горожан, 50916 крестьян, 26261 казаков, 14623 «инородца»(представители местных малых народов), 33000 китайцев, постоянно проживавших по праву, предоставленному им Айгунским договором 1858 года, 14684 корейца, 447 японцев, 117 «прочих иностранцев» и 2832 ссыльных. По сравнению с Манчжурией, где проживало около 13 млн. человек, это были весьма слабо заселенные земли. К этому можно добавить население Сахалина, которое к 1892 году составило 20086 человек. Еще в 60-е гг. XIX на юге острова в основном проживали айны (около 3 тыс. чел.), а на севере гиляки. Иногда остров посещали японские торговцы и рыбаки. В начале 70-х гг. XIX в. здесь проживало только 13 тыс. чел., из которых русских – 3 тыс., японцев – 3,5 тыс., 100 китайцев, остальное – местное население. Заметную часть русского населения составляли войска – батальон пехоты при 2 горных орудиях.

Постепенно ситуация менялась. На острове, который с 1869 года стал местом ссылки, 27,4 % населения было представлено ссыльными. Их труд в основном использовался при добыче каменного угля, который шел на нужды судов Тихоокеанской флотилии. Освоению острова мешало и то, что русские владения здесь не обеспечивали себя продовольствием. Военное министерство старалось поддерживать сельское хозяйство края высокими закупочными ценами на зерновые. В результате в 1884 году в Южно-Уссурийском крае было закуплено 50 тыс. пудов хлеба, то в 1891 году – уже 900 тыс. пудов. Несмотря на столь существенный рост, в 1892 году Дальнему Востоку по прежнему не хватало для удовлетворения нужд населения 877000 пудов хлеба. Этот недостаток компенсировался на 250 тыс. пудов за счет ввоза через Владивосток и Николаевск, а остальные 627 тыс. пудов поставлялись китайцами из Манчжурии[470 - Венюков [М.И.] Материалы для военного обозрения русских границ в Азии. Первый участок: Остров Сахалин.// ВС. 1872. № 3. С. 25–26.; Венюков [М.И.] Материалы для военного обозрения русских границ в Азии. Второй участок: Приморский край.// ВС. 1872. № 4. С.239.; Венюков [М.И.] Материалы для военного обозрения русских границ в Азии. Третий участок: Амур и Уссури.// ВС. 1872. № 6. С. 283–285.; Венюков [М.И.] Материалы для военного обозрения русских границ в Азии. Четвертый участок: Маньчжурия.// ВС. 1872. № 7. С.22.; Венюков [М.И.] Материалы для военного обозрения русских границ в Азии. Пятый участок: Забайкалье и Халка.// ВС. 1872. № 8. С.221.; Вебель. Ф. Заметка о Приамурском крае.// ВС. 1894. № 3. С.161–164; 178; 180.; Болховтинов Л. Желтый вопрос на русском Дальнем Востоке.// ВС. 1910. № 3. С.182–183.; Бутковский Я. Сахалин и его значение.// МС. 1874. № 4. С.132.; Дмитриев Н., Колпычев В. Иностранные судостроительные заводы, в связи с вопросом о переустройстве заводов Морского ведомства в С.-Петербурге. // МС. 1909. С.137.; Ищенко М. М. Формирование русского населения Сахалина(конец XIX – начало XX вв.).// Краеведческий бюллетень(Южно-Сахалинск). 1993. № 1. С.48; 51; 77.].

В 1894 г., например, оттуда было ввезено в Уссурийский край товаров на 837 056 руб., из них перегон скота составил 496 235 руб., или 60 %. Кроме того, китайцы поставили: масла – на 48 201 руб.; муки – на 47 790 руб.; пшеницы, ярицы, ячменя, чумизы, риса, проса и овса – на 44 136 руб.; бобов – на 40 828 руб.; табака – на 33 207 руб.[471 - Грулев М. Сунгарийская речная экспедиция 1895 г.// ВС.1897. № 5. С.148.]. Практически вся торговля находилась в руках китайских купцов, русский вывоз значительно уступал китайскому ввозу – в 1894 г. из Уссурийского края было вывезено товаров на 361 948 руб., из них тканей иностранного и русского производства на 140 230 руб.(40 %). Следующей статьей были товары китайского производства – 123 557 руб.(34 %)[472 - Грулев М. Сунгарийская речная экспедиция 1895 г.// ВС.1897. № 5. С.149–150.]. Китайцы массами приходили на заработки – они работали повсюду, на строительстве укреплений, железной дороги, мостов, посевной и сборе урожая[473 - Надин И. Пятидесятилетие Амурского края.// ВЕ. 1905. № 6. С.519.]. Впрочем, из Китая через границу приходили не только рабочие, крестьяне, ремесленники и купцы, но и хунхузы. Для Южно-Уссурийского края они оставались проблемой вплоть до 90-х гг. XIX века[474 - Надаров Ив. Хунхузы в Южно-Уссурийском крае.// ВС. 1896. № 9. С.183–184.].

В отсутствие железных дорог для сосредоточения и снабжения даже незначительных армейских сил на Дальнем Востоке можно было использовать речные коммуникации. Однако и водный транспорт был недостаточно развит. На Амуре в случае мобилизации можно было использовать 46 частных пароходов, грузоподъемностью от 4,8 до 306 тонн, 44 железных и 28 деревянных барж, общей грузоподъемностью 9468 тонн. При этом количество буксиров было явно недостаточным – всего 5. В навигацию 1894 года войска пришлось перемещать по Амуру на плотах – в связках по 18–20 плотов, на каждом из которых размещалось от 25 до 35 человек[475 - Грулев М. Забайкалье(Материалы для военно-статистического обозрения).// ВС. 1898. № 10. С. 457–459; 462.]. Это был далеко не безопасный способ передвижения, которым продолжали пользоваться и в 1894–1895 гг. для передвижения партий новобранцев на укомплектование войск, расположенных на Амуре. Существенно усилить эти войска до окончания строительства Транссибирской магистрали не представлялось возможным. 5(17) июля 1895 года из Верного (совр. Алматы, Казахстан) на Дальний Восток была отправлена 5-я батарея Западно-Сибирской артиллерийской бригады. 8 орудий, 8 зарядных ящиков, 6 повозок, лазаретная линейка и вольнонаемный обоз в 139 подвод при усиленной запряжке добрались до Благовещенска своим ходом только 17(29) июня 1896 года, то есть переход занял год без 17 дней![476 - Поход 5-й батареи Западно-Сибирской артиллерийской бригады с 5 июля 1895 г. по 17 июля 1896 г.// Разведчик. 1897. № 360. С. 776–777.] С таким состоянием коммуникаций на Дальнем Востоке подошли к предъявлению требований к Японии после японо-китайской войны.

8(20) апреля 1895 г. условия Симоносекского мира стали известны в Петербурге, а 11(23) апреля 1895 г. Россия, Германия и Франция по предложению русского МИДа организовали совместное дипломатическое выступление в Токио с целью пересмотра условий мира. Посланники этих стран заявили о том, что их правительства рекомендуют Японии отказаться от Ляодунского полуострова[477 - История внешней политики России. Конец XIX – начало XX века(От русско-французского союза до Октябрьской революции). М.1997. С.136.]. Наиболее жестко действовал представитель Германии, в отличие от своих французского и русского коллег он угрожал Токио войной[478 - Ерусалимский А. С. Внешняя политика и дипломатия германского империализма в конце XIX века. М.1951. С.350.]. Вмешательство трех ведущих европейских государств застало японский МИД врасплох и буквально шокировало Токио[479 - Кикудзиро И. Дипломатические комментарии. М.1942. С.17.]. Особенно неожиданным было присоединение Берлина к действиям Парижа и Петербурга. «Я не знаю, чем объяснить участие Германии. – Говорил один из опытнейших японских дипломатов – посол в Париже. – Я могу только предположить, что причиной этого является временное помешательство кайзера»[480 - Кикудзиро И. Дипломатические комментарии. М.1942. С.18.]. На самом деле Вильгельм II был был абсолютно здоров, и более того – трезв в своих расчетах. Он надеялся, что вслед за пересмотром Симоносекского договора Россия захватит порт в Корее, вслед за чем немцы займут Вейхайвей. «Примеру всегда легче потом последовать». – Писал он 31 августа 1895 г. канцлеру принцу Х. Гогенлоэ[481 - Захват Германией Киао-Чао в 1897 г.// КА. М.1938. Т.2(87). С.27.].

Положение Японии исключало возможность сопротивления с шансом на успех. Три европейские державы имели в тихоокеанских водах 53 судна против 69 японских (меньшей мощности). На момент заключения мира с Китаем Япония имела 26 миноносцев и 43 более крупных корабля, из них 10 – трофейных китайских, в том числе и 1 башенный броненосец(«Чин-Иен», германской постройки, спущен на воду в 1882 г., не был готов к использованию по причине повреждений, полученных в битве на Ялу). До этого таких мощных судов в составе японского флота не было, заказанные в Англии 2 мощных эскадренных броненосца – «Фудзи» и «Яшима»(типа «Роял Соверин», один из наиболее удачных проектов того времени) – еще не были готовы. Среди других трофеев были и 2 стальных крейсера, 6 стальных и 1 деревянная канонерская лодка[482 - Морская хроника. Проектируемое увеличение военно-сухопутных и военно-морских сил Японии.// МС. 1897. № 10. С.22.]. Договоренности о совместных с французами и немцами действиях не было[483 - С. О. Макаров. Документы. М.1960. Т.2. С.194.], но даже без учета германских и французских судов наличие в русской эскадре современного эскадренного броненосца и трех броненосных крейсеров превращало ее в серьезную угрозу для японского флота[484 - Papastratigakis N. Russian Naval Strategy in the Far East, 1895–1904. Ph.D. dissertation. London School of Economics and Political Science, 2006. P.104.]. Впрочем, положение русской эскадры было не идеальным – ее корабли были рассредоточены по японским портам, боеприпасов не хватало, а в Нагасаки хранился месячный неприкосновенный запас для русских кораблей[485 - Кондратенко Р. В. Российские морские агенты об усилении японского флота в конце XIX – начале XX века.// РЯВ. С.68.].

«До последней японо-китайской войны, – отмечал через год после этих событий С. О. Макаров, – предполагалось, что наш флот назначается главным образом для действия против Англии. События 1894–1895 гг. открыли нам другого врага, более опасного на Востоке, чем Англия»[486 - С. О. Макаров. Документы. М.1960. Т.2. С.192.]. 21 апреля(3 мая), ввиду возможности разрыва дипломатических отношений с Японией, русские корабли(1 эскадренный броненосец, 3 крейсера, 4 канонерские лодки и миноносец) покинули пункты своей стоянки – Нагасаки, Иокогаму и Кобе – и ушли к берегам Китая. Через два дня они прибыли в Чифу, где простояли до окончания кризиса[487 - Фон Врангель В. Отрывки из биографии С. О. Макарова.// МС. 1913. № 1. С. 39.]. Это были тревожные дни. 25 апреля эскадра получила приказ привести суда в полную боевую готовность[488 - С. О. Макаров. Документы. М.1960. Т.2. С.175–183.]. Положение было сложным – никаких планов действий против Японии не существовало, планы армии командованию флота были неизвестны[489 - С. О. Макаров. Документы. М.1960. Т.2. С.192.]. Для обороны Владивостока, например, имелось 5 линейных батальонов, 3 роты крепостной артиллерии, минная рота и сотня уссурийских казаков[490 - Авилов Р. С., Аюшин Н. Б., Калинин В. И. Владивостокская крепость… Владивосток. 2013. Ч.1. «Назло надменному соседу» 1860–1905 гг. С.100.]. Порт по-прежнему замерзал зимой на несколько месяцев, и поэтому в 1892 г. из Кронштадта сюда был переведен ледокольный пароход «Силач»[491 - Иессен [К.П.]. Пароход-ледокол «Надежный».// МС.1897. № 6. С.123.]. Вскоре оказалось, что этот ледокол слишком слаб для местного льда. Прокладывать канал во льду пришлось с помощью нижних чинов, подпиливавших лед для «Силача»[492 - Внутренние известия.// Правительственный вестник. 18(30) января 1895 г. № 14. С.2.]. В 1896 г. специально для Владивостока в Дании был заказан более мощный ледокол «Надежный»[493 - Иессен [К.П.]. Пароход-ледокол «Надежный».// МС.1897. № 6. С.123.]. На побережье Южно-Уссурийского края было выделено два линеных батальона, сотня казков и горная полубатарея, Сахалин поручался местным командам и ополчению, устье Амура было практически беззащитно[494 - Русско-японская война 1904–1905 гг… СПб.1910. Т.1. События на Дальнем Востоке, предшествовавшие войне и подготовка к этой войне. С.173.].

К счастью, в 1895 г. до войны не дошло. 10(22) мая Япония вынуждена была уступить предъявленным ей требованиям. Это было первое столкновение России и Японии по вопросу о территориях. Предыдущий спор был решен 25 апреля(7 мая) 1875 г. Петербургским договором, когда Россия уступила Японии гряду из 18 Курильских островов, получив взамен в полное владение остров Сахалин[495 - ПСЗ. Собрание второе. СПб.1878. Т.51. Законы 1876 года. Отд.1. № 55696. С.194–198.]. Раздражение в Токио было тем более сильным, потому что накануне войны России было сделано предложение заключить соглашение о нейтралитете, с готовностью учесть интересы Петербурга в Китае. Японцы опасались возможного вмешательства, но на их предложение не последовало ответа до начала военных действий, а после произошло совместное выступление трех европейских держав[496 - Rosen R. R. Op.cit. Vol.1. P.134.]. Николай II воспринял разрешение конфликта как личную победу, и все более стремился к активному личному руководству внешней политикой Империи.

Эта задача облегчалась случайными обстоятельствами: в августе 1896 г. скончался Лобанов-Ростовский, 4 месяца МИДом управлял товарищ министра Н. П. Шишкин, после чего министром иностранных дел был назначен граф М. Н. Муравьев, скончавшийся в июне 1900 г, после чего министром стал граф В. Н. Ламздорф, опытный дипломат, которому, однако, не всегда хватало решимости отстаивать свою точку зрения перед императором. Более того, по свидетельству его сотрудников, он и не считал необходимым делать это, рассматривая себя прежде в качестве в качестве исполнителя монаршей воли[497 - Basily N. Memoirs. Diplomat of Imperial Russia 1903–1917. Hoover Institution Press. Stanford University. Stanford. 1973. P.20.].

25 сентября(7 октября) 1895 г. Токио отказался от Ляодуна, но контрибуция была повышена на 30 млн. лян серебра[498 - Русско-китайские отношения 1689–1916. Официальные документы. М.1958. Приложение № 4. С.109–110.; Сборник договоров и дипломатических документов по делам Дальнего Востока… С. 63–64.]. 27 октября(8 ноября) того же года в Пекине была подписана японо-китайская конвенция о возвращении Китаю южной части Манчжурии на этих условиях[499 - Русско-китайские отношения 1689–1916. Официальные документы. М.1958. Приложение № 4. С.109–110.; Сборник договоров и дипломатических документов по делам Дальнего Востока… С. 89–92.]. Это нисколько не улучшило положения и не гарантировало мир на Дальнем Востоке.

Глава 5. Первые результаты пересмотра Симоносекского договора

«Вся нация, включая императора, – пишет современный японский историк, – почувствовала себя униженной. Чтобы сдержать гнев народа, правительству пришлось просить императора издать вердикт, предостерегающий его подданных от проявлений ярости. На этом горьком опыте возрос новый национализм. Лозунгом дня стало «гасин сётан» – «нехватка возмездия»[500 - Окамото С. Японская олигархия в русско-японской войне. М.2003. С.70.]. Современники не могли этого не заметить. «Обстоятельства так сложились, – докладывал управляющему Морским министерством вице-адмиралу Ф. К. Авелану 20 апреля(2 мая) 1896 г. Макаров, – что японцы в настоящее время считают Россию истинным врагом для естественного, по их мнению, развития страны. Им представляется, что Россия задалась задачей препятствовать Японии во всех отношениях, и поэтому в настоящее время в стране существует озлобление против нас. Война с Россией будет чрезвычайно популярна в Японии и вызовет с первой ее минуты полное напряжение сил ее»[501 - С. О. Макаров. Документы. М.1960. Т.2. С.201.].

Действительно, навязанный пересмотр условий Симоносекского договора только увеличил убежденность Токио в необходимости развивать свои вооруженные силы, чтобы вновь попробовать утвердиться на континенте. Японский представитель в Китае барон Т. Хаяши подвел итоги случившемуся следующим образом: «Если необходимы новые боевые корабли, мы должны построить их, чего бы то это не стоило: если организация нашей армии не достаточно хороша, мы должны немедленно начать улучшать ее; в случае необходимости, вся наша военная система должна быть изменена… В настоящее время Япония должна оставаться спокойной и сидеть тихо, чтобы не возбудить подозрений против себя; за это время основы национального могущества должны быть консолидированы; и мы должны наблюдать и ждать удобного момента на Востоке, который несомненно появится в один из дней. Когда этот день придет, Япония решит свою собственную судьбу..»[502 - Kennedy P. The rise and fall of the Great Powers. Economic Change and Military Conflict from 1500 to 2000. Lnd. 1989. P.268.].

Немедленной реакцией Токио на дипломатическое поражение стало резкое усиление своих Вооруженных сил. Еще в 1871 г., в самом начале военных реформ в Японии, создателем современной японской армии фельдмаршалом принцем Ямагата Аритомо был составлен первый план обороны островов, в котором Россия рассматривалась в качестве вероятного противника[503 - Окамото С. Ук. соч. С.71.]. Теперь этот противник стал очевидным, и модернизируемые армия и флот строились специально для борьбы с ним. Флот увеличивался с 69 судов общим водоизмещением 79 тыс. тонн до 156 судов водоизмещением в 270 тыс. тонн, т. е. в 3,5 раза. К моменту завершения этой программы в 1906 г. Япония должна была получить флот, состоящий из 7 броненосцев (считая трофейный китайский «Чин-Иен»), 4 броненосцев береговой обороны, 25 крейсеров (включая 4 новейших броненосных) и 145 миноносцев). Программа в основном была выполнена летом 1903 года, в результате японский флот к этому времени состоял из 6 современных и 1 устаревшего броненосцев, 6 броненосных крейсеров, 19 крейсеров разного типа и 74 миноносцев[504 - Papastratigakis N. Op.cit. P.125.].

Темп роста состава армии был потрясающим. На 1 января 1894 г. штаты мирного времени состояли из 2 476 офицеров и 58 466 нижних чинов, всего 60 922 чел.[505 - Русско-японская война 1904–1905 гг… СПб.1910. Т.1. События на Дальнем Востоке, предшествовавшие войне и подготовка к этой войне. С.391.]. Уже в 1895 г. штаты японской дивизии были значительно увеличены. Создавались новые полки. Всего за год с небольшим, к 1897 г. состав армии военного времени был увеличен почти на треть, на 58 353 чел., достигнув 149 995 чел.[506 - Фон Реймерс В. А. Исторический обзор развития японской армии.// ИЖ. 1905. № 9—10. С. 964–965; 969.]. 1 апреля 1896 года микадо издал повеление о реорганизации армии. Программа предусматривала ее увеличение в 7-летний срок с 7 до 13 пехотных дивизий, увеличение артиллерии и оснащение ее современными горными, полевыми и осадными орудиями. Сильной стороной японской армии было большой постоянный штат – в мирное время японская рота имела 136 солдат, увеличиваясь при мобилизации до 236. Это повышало боеспособность японских сил, а увеличение пребывания в резерве армии до 4 лет 4 месяцев, позволяло в случае начала войны до 1904 года использовать все(!) кадры, имевшие опыт войны с Китаем[507 - Иммануэль [Ф.] [Б.] Русско-японская война в военном и политическом отношениях. СПб. 1906. Вып.1. С. 8–9.; Свечин А.[А.], Романовский Ю. Д. Русско-японская война 1904–1905 гг. По документальным данным труда военно-исторической комиссии и другим историческим источникам. Ораниенбаум. 1910. С.20; 22.].

К 1 январая 1904 г. в армии мирного времени состояло 8 082 офицера и 142 663 нижних чина, всего 150 745 чел. За 10 лет, предшествовавших войне, она увеличилась на 89 823 чел., или в 2,5 раза[508 - Русско-японская война 1904–1905 гг… СПб.1910. Т.1. События на Дальнем Востоке, предшествовавшие войне и подготовка к этой войне. С.391.]. Штаты военного времени равнялись 323 батальонам, 99 эскадронам, 190 батареям(1140 орудий), 16 874 офицера и 358 319 нижних чина. Вместе с запасными и территориальными частями численность армии могла составить 519 996 чел. На самом деле цифра призванных и запасных значительно превысила эти прогнозы, составив 1 185 000 чел. Кроме того, было призвано, но неиспользовано 1 542 000 чел. 755 тыс. чел. было призвано в армию и 300 тыс. – в территориальные батальоны. На театрах военных действий – в Манчжурии, Корее и Сахалине – к концу войны находилось 442 тыс. чел[509 - Русско-японская война 1904–1905 гг… СПб.1910. Т.1. События на Дальнем Востоке, предшествовавшие войне и подготовка к этой войне. С.404; 412; 419.].

Слабой стороной Японии была собственная оружейная база. Два завода – по производству винтовок(300 в день в мирное время, 700—1000 в военное) и патронов(100 тыс. в день) в Токио, артиллерийский (полевые и горные орудия) и два пороховых (бездымный порох) в Осаке[510 - Иммануэль [Ф.] [Б.] Русско-японская война в военном и политическом отношениях. СПб. 1906. Вып.1. С.10.]. Тем не менее, уже к 1 мая 1903 года все 13 японских дивизий получили на вооружение новую магазинную винтовку образца 1897 года. На каждый из этих 195 тыс. стволов имелся запас в 300 патронов, на каждое из 750 скорострельных орудий образца 1898 года (по 50 на дивизию) – 120 снарядов[511 - Инабу Ч. Из истории подготовки Японии к русско-японской войне. Военные аспекты.// РЯВ. М.2004. С. 41–42.]. Этого было явно недостаточно. Тщательно готовясь к войне, Токио компенсировал недостаток собственного производства за счет зарубежных поставок. На период с 1896–1904 гг. на подготовку к войне на суше, включая создание необходимых запасов, предполагалось выделить 81 679 409 иен. На самом деле уже к 1 января 1903 г. на эти цели было потрачено более 120 млн. иен[512 - Русско-японская война 1904–1905 гг… СПб.1910. Т.1. События на Дальнем Востоке, предшествовавшие войне и подготовка к этой войне. С.383.]. Японский торговый флот, значение которого для войны на континенте было весьма велико, увеличился более чем в 2 раза. Если в 1894 г. на его долю приходился 1 % тоннажа мирового морского транспорта, то в 1901 г. – уже 2,2 %[513 - Альконост. Современная политика Великих Держав.// МС. 1915. № 5. С.6.]. В абсолютных цифрах этот рост составил 167 000 тонн (в 1893 г.) и 656 745 тонн (в начале 1904 г.), причем значительная часть тоннажа приходилось на новые, быстроходные и крупные (до 5 тыс. тонн) пароходы[514 - The Russo-Japanese war. Complied by the General Staff, War office. Lnd.1906. Part 1. PP.39–40.].

Глава 6. Балканский тыл русской дальневосточной политики

Активизируя свою политику на Дальнем Востоке, Россия стремилась обеспечить мир в Европе. Между тем на Балканах начались серьезные изменения. Прежде всего они затронули Сербию, где после авантюры 1885 г. все более непопулярным становилось правление Милана Обреновича. Экономика страны, несмотря на таможенный союз с Австро-Венгрией, находилась в весьма тяжелом положении – промышленность оставалась в зачаточном состоянии, росли налоги. Финансовая политика Милана привела королевство к тяжелому кризису. Впервые к внешним заимствованиям Милан прибегнул в 1867 г., обратившись к России для закупки оружия. Внешний долг Сербии в этом году равнялся всего 2,3 млн. франков, после этого займы в основном брались в Австро-Венгрии и Германии. В результате в 1880 г. государственный долг увеличился до 16 млн., в 1887 г. – до 264 млн., в 1895 г. – 414 млн. франков. При этом расходы государства росли не столь быстрыми темпами. В 1869 г. они 12,5 млн. франков, в 1890 г. – 46,2 млн. франков, в 1900 г. – 76,3 млн. франков[515 - Stavrianos L. S. The Balkans since 1453. Lnd. 2002. P.459.]. Железнодорожный проект с Австро-Венгрией, на который возлагались большие надежды, привел к тому, что на рубеже веков в Сербии было построено всего 570 км. железных дорог[516 - Шемякин А. Л. Идеология Николы Пашича. Формирование и эволюция(1868–1891). М.1998. С.18.].

В апреле 1887 г. в беседе с австрийским посланником король искренно признался: «Знаете ли Вы, что за исключением меня в Сербии ни одного австрофила нет, благодаря Вам я довел страну до полного разорения; я пал нравственно, меня считают изменником. При таких условиях я покину Сербию и будь что будет»[517 - Киняпина Н. С. Балканы и Проливы во внешней политике России в конце XIX века.(1878–1898). Изд-во МГУ. 1994. С.104.]. Милан, конечно, лукавил, и пытался удержать власть. 2 января 1889 г. он вынужден был ввести новую, более либеральную по сравнению с 1869 г., конституцию. Уступки не улучшили положение короля, и он начал думать о том, как подороже продать эту власть. 6 марта 1889 г. он вынужден был отречься в пользу своего единственного сына Александра, которому было тогда 13 лет. Перед отъездом Милан заключил договор со Скупщиной, по условиям которого он должен был получать по 300 тыс. франков ежегодно, после чего, к несказанной радости своих подданных, 35-летний «единственный австрофил» покинул страну, трон которой он занимал 21 год[518 - Stavrianos L. S. Op. cit. P.457.]. Вена была чрезвычайно недовольна таким развитием событий. Несколько позже Кальноки высказал собственную оценку этого деятеля, сказав, что «никто не мог лучше обходиться с сербами, чем король Милан»[519 - Ламздорф В. Н. Дневник 1891–1892. М.-Л.1934. С.70.].

Позиция австрийского министра иностранных дел была вполне естественной. Накануне своего отречения, 9 февраля 1889 г., Милан подписал с Австро-Венгрией секретный протокол, продлевавший австро-сербское соглашение 1881 г. вплоть до 1893 г., т. е. до совершеннолетия своего наследника. Отречение короля привело к созданию при Александре Обреновиче регентства во главе с И. Ристичем. Правительство возглавил лидер радикалов ген. С. Груич. В страну стали возвращаться политические эмигранты. Таким образом, формально сдавая власть русофилам, король обеспечил австрийский курс своего наследника, а Вена взамен по-прежнему гарантировала пребывание Обреновичей на сербском престоле[520 - Киняпина Н. С. Ук. соч. С.106–107.]. Они устраивали и Австро-Венгрию, и Германию. «Король Милан из династии Обреновичей, – вспоминал Б. фон Бюлов, – причинил Австрии много хлопот своим легкомыслием, но он всегда был приверженцем Австрии, от которой получал богатые субсидии… Милан оставил наскучивший ему Белград, чтобы насладиться жизнью в придунайской Капуе – в прекрасной, жизнерадостной Вене, время от времени совершая поездки в Париж. Его сын Александр в делах политки шел по стопам своего отца. В Вене тогда были им довольны»[521 - Бюлов Б. Воспоминания. М.-Л. 1935. С.98.].

Милан на самом деле благополучно проматывал субсидии в Париже и Вене, время от времени требуя дополнительных ссуд, угрожая подданным своим возвращением. В 1891 г. желание вернуться на Родину к сыну он сделал предметом торга и оценил «отступное» в 2 млн. франков. Сербское правительство обратилось за ссудой в Петербург. Александр III ответил категорическим отказом: «Я не вижу достаточной гарантии невозвращения Милана в Сербию. Он, получивши эти 2 000 000 франков, надует и нас, и Сербию»[522 - Ламздорф В. Н. Дневник 1891–1892. М.-Л.1934. С.62.]. Император был прав, тем не менее за подписание отречения от родительских прав на сына и от сербского подданства Скупщина выплатила Милану в 1892 г. 1 млн. франков. Александр III отреагировал на известие в свойственной ему краткой и лаконичной манере: «Что за подлец Милан, подписавши этот акт!»[523 - Ламздорф В. Н. Дневник 1891–1892. М.-Л.1934. С.160.] 3 апреля 1893 г. Александр Обренович стал совершеннолетним и освободился от регентства. Милан уже в январе 1894 г. вернулся Белград. Его весьма беспокоила зависимость сына от политиков вроде Ристича. Вернувшись, Милан возглавил армию, и начал процесс ее модернизации. По совету отца Александр снова ввел конституцию 1869 г. На фоне нарастающего недовольства Милан вынужден был снова покинуть Белград[524 - Stavrianos L. S. Op. cit. PP.451–452.]. Сербия продолжила медленный дрейф в сторону от австрийского преобладающего влияния.

Схожие процессы происходили и в Болгарии. Диктатура Ст. Стамболова, поддерживаемая Англией, Австро-Венгрией и Турцией, не была особенно популярна в крестьянской среде, но пользовалась поддержкой интеллигенции и торговых кругов. Стамболов постепенно становился заложником собственной политики. Ради поддержки великой национальной идеи Болгарии он шел на уступки в турецко-болгарских отношениях, отказываясь от поддержки революционной партии в Македонии. Между 1889 и 1891 годами Белград и Афины несколько раз предлагали Стамболову провести полюбовный раздел сфер влияния в Македонии с целью формирования единого антитурецкого фронта в этой провинции. Он отказался от этих предложений и даже сообщил о них османскому правительству. Взамен ему удалось получить от султана разрешение на открытие митрополичьих кафедр болгарского Экзархата в Скопле, Охриде и Битоле. Расширена была и сеть болгарских училищ в Македонии[525 - Stavrianos L. S. Op. cit. P.521.]. Естественно, что сербам, черногорцам и грекам не удалось получить подобных уступок для развития собственной национальной школы на османской территории[526 - Киняпина Н. С. Ук. соч. 1994. С.115.]. В результате, начав с опозданием и с уступок, благодаря действиям Стамболова болгарское образование начало быстро усиливаться в Македонии.

В 1865 г. в Македонии была только одна сербская школа, в 1866 г. – 6, в 1867 г. – 32, в 1868 г. – 42. В 1889 году в Стамбуле были впервые опубликован сербский учебник и сербская школа перестала быть преследуемой. К 1895-96 гг. в Македонии было создано 157 сербских школ(6831 ученик и 238 учителей обоего пола). Правда, 80 школ из этого числа(3958 учеников и 120 учителей обоего пола) находилось в Старой Сербии, т. е. в районах с безусловно преимущественным сербским населением. Болгарская школа, получившая возможность действовать под покровительством Экзархата, быстро обгоняла сербскую. К 1896-97 гг. в Македонии было уже 843 таких школы с 1308 учителями, 31 719 учениками и еще 14713 детей посещали болгарские детские сады[527 - The other Balkan wars. A 1913 Carnegie Endowment Inquiry in Retrospect with a New Introduction and Recollections on the Present Conflict by George F. Kennan. Washington. 1993. PP.25; 27.]. Следует отметить, что в процесс образования активно вмешивались и революционеры-комитаджии, стремившиеся вытеснить из потенциально спорных районов представителей чужой национальной школы и церкви. Наиболее активно действовала «Внутренняя Македонская революционная организация»(ВМРО), созданная в 1893 г. в Салониках. Целью ее было объединение Македонии с Болгарией, деятели ВМРО видели себя продолжателями освободительного движения середины 70-х гг. XIX века, политика Стамболова не пользовалась у них популярностью. Между тем, влияние выходцев из Македонии в политической элите Болгарии и в офицерском корпусе было чрезвычайно велико.

Недовольство политикой Стамболова, фактически подчинившего Болгарию Турции ради уступок в Македонии и разжигающего антирусскую истерию во имя удержания избранного им князя, росло. 15(27) марта 1891 г. на него было совершено покушение в центре Софии. Нападавшие скрылись. Диктатор, не доверявший ни своей полиции, ни армии, ни населению столицы, ответил широкими репрессиями, широко поощряя доносительство. Выборы, прошедшие в конце 1893 г., привели к значительному усилению оппозиции в Народном собрании. 31 мая 1894 г. Фердинанд Кобург, опираясь на армию и генерала Рачо Петрова, отстранил от власти Стамболова, что сделало возможным и нормализацию русско-болгарских отношений[528 - Stavrianos L. S. Op. cit. P.438.]. Современникам все было довольно очевидно – Кобургу больше не нужен был этот политик и принц избавился от него[529 - Иностранное обозрение.// ВЕ. 1894. № 6. С.840.]. Разумеется, необходимо было избавляться и от части наследия диктатора.

Значительная часть русофилов была освобождена из заключения, на свободу вышел и митрополит Тырновский Климент. Некоторым эмигрантам было разрешено вернуться на родину. Большая часть имущества диктатора была секвестрована, ему было отказано в просьбе на получение заграничного паспорта, выехать из страны он не смог. 15 июля 1895 г. Стамболов был смертельно ранен в голову отравленными ятаганами на улице Софии. Покушение было совершено македонскими революционерами. 18 июля бывший диктатор Болгарии умер[530 - Stavrianos L. S. Op. cit. P.438.]. Перед смертью он обвинил в организации своего убийства Фердинанда. Расправившись со Стамболовым, он смог начать собственное правление. Оно было основано на двух принципах: «разделяй и властвуй» и «каждый человек имеет свою цену».

Кобургский принц принадлежал к породе политиков, в центре действий которых находится интрига. В основе его политики лежал принцип сохранения личной власти. Воспоминания о перевороте 1885 года, покончившим с властью его предшественника – Александра Баттенбергского – развили его природную подозрительность и определили некоторые особенности его образа действий во внутренней и внешней политике, имевшие большое значение в последующих событиях[531 - Buchanan G. My mission to Russia and other diplomatic memories. Lnd. 1923. Vol.1. PP.70–71; 83.]. Лично знавший «царя всех болгар» Г. Н. Трубецкой вспоминал: «Свой народ Фердинанд не любил. Он не стеснялся презрительно отзываться о нем, и мне лично пришлось слышать от него подобные отзывы»[532 - Трубецкой Г. Н. Русская дипломатия 1914–1917 гг. и война на Балканах. Монреаль. 1983. С.46.]. Этот монарх действительно мог позволить себе издевательские замечания относительно своих подданных, но, как правило, делал это за их спинами, в присутствии иностранцев[533 - Папанчев А. Едно престъпно царуване. Фердинанд I Цар на Българите. София. 1923. С.27.]. Он сознательно проводил политику разложения политической элиты страны, потому что хотел видеть ее продажной и вследствие этого зависимой от себя[534 - Цар Фердинанд Съвети към сина. София. Университетско издателство «Св. Климент Охридски». 1991. С. 22–24.]. Многие в России не воспринимали Фердинанда всерьез, но знатоки предупреждали: «…принцы из дома Кобургов всегда отличались настойчивостью и упорством в преследовании раз намеченной цели…»[535 - Иностранное обозрение.// ВЕ. 1894. № 6. С.840.] Этой целью была власть.

По мнению Фердинанда, у болгарского народа был всего лишь один идеал – обогащение. Смотреть на казнокрадство, мздоимство и прочие злоупотребления сквозь пальцы, лично прощать такого рода преступников и коллекционировать их списки на всякий случай – таковой, по его мнению, была задача правителя Болгарии. При этом, когда их количество составит 10 % населения страны, монарх, по его мнению, был бы спасен[536 - Цар Фердинанд Ук. соч. С.28.]. Достижение этих целей облегчалось тем, что со времени правления Стамболова в стране процветала тотальная сикофантия и коррупция. Особенностью стиля управления Фердинанда было и то, что он предпочитал пороки добродетелям и поэтому любил окружать себя людьми лично им прощенными или помилованными за различные злоупотребления или даже преступления. Более того, он еще не считал зазорным натравливать и без того враждовавшие партии и их лидеров друг на друга. «Болгарский народ простит мне мои грехи. – Говорил незадолго до смерти Стамболов. – Но никогда не простит мне, что я возвел Кобурга на болгарский престол»[537 - Киняпина Н. С. Ук. соч. С.116.].

В феврале 1895 года Фердинанд провозгласил о переходе в православие своего первенца Бориса, родившегося в 1894 г. от брака с Марией-Луизой Бурбон-Пармской. Одним из условий этого брака было крещение детей по католическому обряду. Болгарская конституция предусматривала возможность занятия престола неправославным только для первого князя. Уже для самого Кобурга было сделано исключение – его признали первым князем, также как и Александра Баттенберга. Теперь Кобург хотел упрочить династию – нормализовать отношения с Россией, получить православного наследника, восприемником которого стал бы русский император. В июле 1895 г. для возложения венков на могилу Александра III прибыла болгарская делегация во главе с митрополитом Тырновским Климентом. Визит носил частный характер, но Владыка Климент был принят императором, и «от лица духовенства и народа» просил Николая II о прощении «заблуждений болгар и возвращения княжеству благоволения и могущественного покровительства России»[538 - Столетие Министерства иностранных дел. СПб. 1902. С.196.]. В ответ были даны «некоторые надежды на восстановление прежних добрых отношений с Болгарией»[539 - Киняпина Н. С. Ук. соч. С.120.].

Россия известила Порту о том, что более не видит препятствий к признанию Фердинанда Кобургского болгарским князем, и 30 января 1896 г. султан признал его князем Болгарии. 2(14) февраля 1896 г. княжич Борис был крещен по православному обряду, крестным отцом ребенка стал Николай II. Реакция Ватикана была крайне негативной, Фердинанд был отлучен от католической церкви вплоть до совершеннолетия своего первенца[540 - Папанчев А. Ук. соч. С.36.]. Одновременно с крещением Бориса в Софию прибыл русский дипломатический агент[541 - Tcharykow N. V. Op.cit. P.228.] и представитель Турции. Их приезд в Софию означал выход Болгарии из изоляции[542 - Иностранное обозрение.// ВЕ. 1896. № 3. С.411.]. Дипломатические отношения с Россией были восстановлены. В марте 1896 г. Кобург впервые совершил поездку в Константинополь и был принят султаном, пожаловавшим ему звание мушира, т. е. маршала турецкой армии[543 - Киняпина Н. С. Ук. соч. С.121.]. Вслед за официальным признанием со стороны сюзерена вассального от Турции княжества, в мае того же года последовало и официальное признание России, а вслед за ней – Германии, Англии, Австро-Венгрии, Италии, Греции, Бельгии, представители всех стран вручители в середине этого месяца свои верительные документы князю Фердинанду[544 - Столетие Министерства иностранных дел. С.197.]. Стабилизация отношений с Болгарией проходила на фоне резкого ухудшения обстановки в Турции.

Глава 7. Босфор или Дальний Восток? Выбор на фоне перемен в европейской политике и в Мировом океане

Завершающаяся в России техническая подготовка к десанту на Босфор вызвала желание императора Николая II прозондировать возможную реакцию на нее со стороны ведущих европейских государств. К 1895 году в составе Черноморского флота имелось 5 эскадренных броненосцев, в постройке – 2 броненосца, 1 минный крейсер и 2 миноносца, а по программе 1895 года была намечена постройка еще 1 эскадренного броненосца («Князь Потемкин-Таврический») и 2 крейсеров водоизмещением по 5600 тонн[545 - Моисеев С. П. Список кораблей русского парового и броненосного флота (с 1861 по 1917 гг.). М.1948. С.17.]. Русские броненосцы были вполне современными: «Екатерина II» – корабль введен в строй в 1888 г.; «Синоп» – в 1889 г.; «Чесма» – в 1888 г.; «Двенадцать апостолов» – в 1892 г.; «Три святителя» – в 1895 г. а в 1896 г. в строй был введен и «Георгий Победоносец»[546 - Моисеев С. П. Список кораблей русского парового и броненосного флота (с 1861 по 1917 гг.). М.1948. С. 279–280.]. Эскадра представляла собой внушительную силу, броненосцы имели на вооружении 32 двенадцатидюймовых и 40 шестидюймовых орудий. Их суммарный залп превосходил по весу 12 тонн – 12 257,6 кг.

Турецкий флот состоял из 6 больших – водоизмещением от 6400 до 9120 тонн (водоизмещение русских броненосцев – от 8443 до 13318 тонн) и 10 малых броненосцев, водоизмещение одного из которых равнялось 4887 тонн, а 9 остальных – от 2000 до 2760 тонн. Только один из турецких броненосцев – «Гамидие»(6700 тонн) был построен в 1892 году, но по морально устаревшему проекту, остальные корабли были введены в строй до 1874 г[547 - Широкорад А. Крах босфорской авантюры.// Наваль. Сборник общества истории флота. М.1992. Вып.2. С.47.]. Они не могли соперничать с русской эскадрой. Со второй половины 80-х гг. XIX века султанское правительство приняло несколько программ по модернизации своих военно-морских сил. Оно закупало во Франции и Германии крейсера, миноносцы, канонерские лодки, в 1889 г. были ведены в строй даже 2 подводные лодки, однако полностью ни одна из этих программ так и не была реализована. По причине экономии финансовых средств броненосцы стояли разоруженными в гавани Золотой Рог, в случае необходимости они могли выйти в море не ранее, чем через 3 дня. Большая часть турецких миноносцев также стояла в различных портах разоруженными, без команд, угля и боезапаса. Купленные подводные лодки оказались столь неудачной конструкции, что не могли погружаться. Практические стрельбы на береговых батареях в районе Проливов не производились, форты и артиллерия на них морально устарели еще в конце 80-х гг[548 - Кондратенко Р. В. Морская политика России… С. 265–266.].

Преимущество русского броненосного флота над турецким было очевидно. Сил русских кораблей было вполне достаточно и для того, чтобы сломить турецкую береговую оборону. Особое совещание по вопросу о военных приготовлениях на Черном море, проведенное под председательством Военного министра ген. Ванновского 24 февраля(8 марта) и 4(16) марта 1895 г., констатировало: «Значение нашего Черноморского броненосного флота, по заявлению морских членов Совещания (управляющий Морским министерством адмирал Н. М. Чихачев и командующий Черноморским флотом вице-адмирал Н. В. Копытов. – А.О.), выражается ближайшим образом в способности его пройти во всякое время по Босфорскому проливу, не опасаясь артиллерийского огня существующих на нем ныне батарей. Если бы понадобилось, то броненосцы наши, заняв надлежащие позиции против упомянутых батарей, могут в скором времени привести их к молчанию или вовсе разрушить»[549 - Российский Государственный военно-исторический архив(далее РГВИА). Ф.400. Оп.4. Ед. хр.587. Л.205.об.].

Броненосцы и минные суда должны были обеспечить защиту перевозки десанта и прикрытие его на месте[550 - Российский Государственный военно-исторический архив(далее РГВИА). Ф.400. Оп.4. Ед. хр.587. Л.205.об.]. В состав русской эскадры входил также крейсер «Память «Меркурия»(вступил в строй в 1882 г., 6 шестидюймовых орудий) и минные крейсера «Капитан Сакен»(с 1889 г.), «Казарский»(с 1890 г.), «Гридень»(с 1895 г.)[551 - Моисеев С. П. Ук. соч. С. 285–289.], которые вполне справились бы с задачей минирования Босфора (общая длина 28,5 км., средняя ширина 650 м., максимальная 3,3 км.). Командовавший по окончанию русско-турецкой войны русским стационером в Константинополе С. О. Макаров детально изучил для этого гидрографические условия Проливов и течения в них[552 - С. О. Макаров. Документы. М.1953. Т.1. С. 276–278; 280–282; 309–320.]. Кроме того, русские силы на Черном море включали в себя 2 устаревших броненосца береговой обороны – так называемые «поповки» – «Новгород» и «Вице-адмирал Попов», канонерские лодки и миноносцы.

Для перевозки десанта могли быть привлечены 13 пароходы Добровольного флота. Летом 1895 г. военные рассчитывали использовать 9 пароходов, которые могли бы взять на борт 441 офицера и 16 500 солдат[553 - РГВИА. Ф.400. Оп.4. Ед. хр.587. Л.177.]. Вскоре возможности транспортной флотилии были резко увеличены. Обращает на себя внимание тот факт, что 6 судов из 13, введенных в строй Доброфлота в 1888–1896 гг. были приобретены в 1895–1896 гг[554 - Поггенполь М. Очерк возникновения и деятельности Добровольного флота за время 25-летнего его существования. СПб. 1903. С.233; Приложение к С.234.]. Подобные покупки во многом стали возможны благодаря государственной поддержке. Казна установила высокую помильную плату, что приносило Доброфлоту около 600 тыс. руб. в год[555 - Огородников С. Ф. Исторический обзор развития и деятельности Морского министерства за сто лет его существования(1802–1902 гг.). СПб. 1902. С.241.]. Пароходы были построены на британских верфях, имевших репутацию лучших в мире и могли перевезти 25 350 чел. за один рейс[556 - Айрапетов О. Р. Забытая карьера «русского Мольтке». Николай Николаевич Обручев(1830–1904). СПб. 1998. С. 277–278.]. Кроме того, 33 парохода и 12 шхун «Русского общества пароходства и торговли» могли перевезти без обоза 1611 офицеров и 48 541 нижних чинов, а с обозом – 1517 офицеров, 23 432 нижних чина, 7373 лошадей и 4899 повозок[557 - РГВИА. Ф.400. Оп.4. Ед. хр.587. ЛЛ.177.об. – 178.]. Проблема заключалась лишь в одном – значительная часть этих пароходов постоянно находилась в заграничном плавании, трудно было собрать необходимое для десанта количество транспортов в Черном море. Во-всяком случае, незаметно для противника[558 - РГВИА. Ф.400. Оп.4. Ед. хр.587. ЛЛ.215.об.-216.].

Для лучшего ознакомления с местом проведения планируемой операции с лета 1892 г. по предложению командующего Черноморским флотом вице-адмирала Н. В. Копытова на Босфор под видом путешественников стали по очереди командироваться офицеры и адмиралы флота: начальник штаба, старший и младший флагманы, командиры эскадренных броненосцев, мореходных канонерских лодок, минных транспортов, командир крейсера «Память «Меркурия» – всего 3 адмирала и 14 штаб-офицеров. Активизировалось и изучение вод и островов Греческого архипелага[559 - Асиновская М. Ю. Военно-морская разведка на Балканах в период царствования Александра III. Подготовка Босфорской экспедиции.// Вестник Московского университета. Сер.8. История. 2004. № 3. С. 44–45; 52–53.]. Войска имели наработанный на маневрах опыт десантирования. Уже в 1890 г. результаты учений вызвали удовлетворение императора, в 1891 г. перед Черноморским флотом была поставлена задача добиться 12-часовой готовности броненосцев к походу, а перед командованием Одесского округа – сократить срок мобилизации 13-й дивизии, которая должна была войти в авангард десанта – до суток. Оставалось решить технические проблемы, связанные с концентрацией транспортных средств, т. к. значительная часть судов Доброфлота постоянно находилась в плавании, и обеспечить взаимодействие армейцев и моряков[560 - Кондратенко Р. В. Морская политика России… С. 272–274.].

Последним вопросом в декабре 1894 г. начала заниматься Комиссия по обороне черноморского побережья (создана в 1885 г.). Общее руководство операцией возлагалось на вице-адмирала Копытова. Численность первого эшелона десанта первоначально была определена в границах от 16 до 23 тыс. чел., артиллерийский запас для него составил 148 орудий (включая 36 тяжелых и 20 облегченных 9-дюймовых мортир, 20 тяжелых и 20 легких 6-дюймовых пушек, 20 батарейных пушек и 32 57-мм скорострельных береговых орудия)[561 - РГВИА. Ф.400. Оп.4. Ед. хр.587. ЛЛ.179–196.]. Летом 1895 г. состав десанта был окончательно установлен в 51 батальон(13-я и 15-я пехотные дивизии, бригада 14-й пехотной дивизии, 4-я стрелковая бригада, 1 крепостной артиллерийский и 2 саперных батальона), 4 сотни казаков, 80 полевых орудий – всего 35 тыс. чел., 1816 лошадей и 432 повозки. Отряд был снабжен всем необходимым для перевозки, высадки на берег вместе с запасом всего необходимого на 2–3 недели[562 - РГВИА. Ф.400. Оп.4. Ед. хр.587. Л.214 об.].

Помощник Главного инспектора Минного дела в Морском Техническом комитете капитан 2-го ранга Г. Ф. Цывинский участвовал в работе и дал весьма подробное и верное описание разработанного в ней плана атаки Босфора: «Россия под видом учебного сбора проводит десантные маневры, перевозя несколько десантных дивизий в один из своих кавказских портов. Этот отряд сопровождается Черноморской эскадрой. На транспорты нагружаются орудия и мортиры со своими платформами – «особый запас», заготовленный для сего в Одессе (около 100 орудий. – А.О.): для чего должен быть мобилизован весь Черноморский Коммерческий флот – «Добровольный флот», «Русское общество Мореходства и Торговли» и друг. В назначенный момент внезапно прерываются все телеграфные провода Черноморского побережья с Европой, и вся армада выходит в море и на пути вместо Кавказа следует в Босфор. Эскадра врывается в пролив и форсирует его ночью, пройдя до Буюк-дере, где становятся на якорь»[563 - Цывинский Г. Ф. 50 лет в императорском флоте. Riga. б.г. С.144.]. Вслед за боевыми судами транспорты должны были высадить десант и подготовить минно-артиллерийские позиции для обороны против действий английской Средиземноморской эскадры, подход которой ожидался через 72 часа.

Цывинский по окончанию совещаний в комиссии был послан под видом туриста на купальный сезон на Принцевы острова в Мраморном море. По его оценкам 7 турецких фортов, прикрывавших вход в Босфор со стороны Черного моря, были расположены крайне неудачно, и обстреливаемый участок русская эскадра могла пройти за половину часа, оказавшись в тылу турецких укреплений. «Генеральный штаб был в этом отношении прав, что форсировать Босфор не трудно, – вспоминал этот офицер, – но затем трудно его удерживать за собою с атакующего с юга флота (британского. – А.О.)»[564 - Цывинский Г. Ф. 50 лет в императорском флоте. Riga. б.г. С.150.]. Итак, в случае начала военных действий более всего в русском Военном и Морском министерствах опасались возможного сопротивления на Проливах со стороны англичан. Еще в начале 90-х гг. XIX века эта угроза казалась вполне реальной. Уверенность в собственных силах не покидала Лондон. В сентябре 1891 г. Солсбери считал, что в случае посылки русского десанта на Босфор, он не успеет ранее англичан захватить Дарданеллы и поэтому будет обречен на судьбу военнопленных[565 - Jefferson M. M. Lord Salisbury and the Eastern Question, 1890–1898.// The Slavonic and East European Rewiew. 1960. № 92. P.45.].

До начала 90-хх годов британское Адмиралтейство было настроено довольно решительно. Англичане внимательно наблюдали за ростом русского Черноморского флота и компенсировали введение в его состав новых судов усилением своей Средиземноморской эскадры. В 1890 г. она выросла с 22 до 27 судов, не считая миноносцев (в том числе 11 эскадренных броненосцев, 2 броненосных крейсера, броненосный таран, 13 неброненосных судов), количество орудий большого калибра увеличилось со 150 до 190, численность экипажей с 5 500 до 7 700 чел. В 1890 году эта эскадра, по оценкам русских экспертов в 3 раза превосходила русский Черноморский флот(3 эскадренных броненосца, 2 поповки, 6 канонерских лодок, 3 крейсера и 14 миноносцев – 61 орудие большого калибра и около 3 тыс. чел. экипажа)[566 - РГВИА. Ф.400. Оп.4. Ед. хр.587. ЛЛ.78; 79.об.]. Естественно, что командование английской эскадрой не могло направить все свои корабли к Константинополю, не озаботившись прикрытием тылов, т. е. позиций у берегов Египты, на Мальте, Гибралтаре, Кипре, в Дарданеллах и т. п. По расчетам русских специалистов, к Босфору на 5-й день после объявления войны из Мальты могли подойти (не считая миноносцев) 4 броненосца, 4 крейсера и минный транспорт[567 - РГВИА. Ф.400. Оп.4. Ед. хр.587. Л.82.].

Правда, уже через день эта эскадра могла значительно усилиться – до 7 броненосцев, 3 броненосных крейсеров, 7 неброненосных судов, не считая угольщиков транспортов и миноносцев. Следовательно, самым важным условием успеха русского десанта становился фактор времени[568 - РГВИА. Ф.400. Оп.4. Ед. хр.587. Л.84.]. При незначительном преимуществе английских судов над русскими в орудиях тяжелого калибра(25 орудий от 10 до 16,5 дюйма против 22 от 10 до 12 дюймов), превосходство в артиллерии среднего калибра было впечатляющим – 114 против 33[569 - РГВИА. Ф.400. Оп.4. Ед. хр.587. ЛЛ.92–93.]. «Парализовать подавляющее превосходство англичан в орудиях малых калибров, – гласил отчет штаба Одесского округа за 1891 год, – артиллерией нашихъ судов невозможно. Для достижения этой цели надо, одновременно с прибытием нашего флота и десанта к проливу, доставить туда достаточное число орудий соответствующей силы для вооружения ими береговых высот занятой нами части пролива. Для этого более всего пригодны дальнобойные орудия 6-дюймовые и особенно полевые батарейные пушки и 6-дюймовые полевые мортиры, так как орудия последних двух типов, при большой подвижности, имеют и то важное преимущество, что могут действовать почти повсюду, не требуя устройства платформ или возведения больших укреплений»[570 - РГВИА. Ф.400. Оп.4. Ед. хр.587. Л.96.]. Не меньшим было превосходство англичан и в торпедных аппаратах – 104 против 43, и оно также должно компенсировано за счет установки торпедных батарей на берегах пролива[571 - РГВИА. Ф.400. Оп.4. Ед. хр.587. Л.96.об.].

Итак, русский флот мог обеспечить высадку на Босфоре, но удержать позиции в проливе он сумел бы лишь при поддержке береговых батарей, которые необходимо было создать до прихода англичан. Не удивительно, что при подобной, достаточно очевидной, расстановке сил решающим и с точки зрения британских политиков и моряков был также фактор времени, и поэтому через посредство консульских служб и торговых судов было установлено внимательное наблюдение над русскими Черноморским и Добровольными флотами. В случае их опасного для Проливов сосредоточения или подготовки десанта, которую трудно было бы скрыть, планировалась отправка шифрованной телеграммы, через 48 часов после получения которой британская Средиземноморская эскадра, по планам Адмиралтейства, должна была подойти к Дарданеллам из Мальты[572 - Jefferson M. M. Op.cit.// The Slavonic and East European Rewiew. 1960. № 92. P.46.]. Т. о., русские и британские расчеты относительно возможности появления англичан у Проливов расходились на 24 часа. Между тем, уже со второй половины 90-х гг. XIX в. фактор времени постепенно начал терять свою остроту. Вмешательство со стороны Лондона в возможное столкновение на Проливах в изменившейся ситуации не было столь неизбежным.

Слабой стороной британского планирования было отсутствие возможности быстрой поддержки действий флота сколько-нибудь значительными сухопутными силами. Армия Великобритании была рассредоточена: Индия, Египет, Восточные и Африканские колонии, метрополия. Самой сильной считалась англо-индийская армия, но она не могла отправить за пределы Индии более 35 тыс. чел. (это доказала вскоре война с бурами), армия метрополии на 2/3 состояла из необученных кадров и была слабо укомплектована офицерами[573 - Зарубежное военное обозрение.// ВС. 1885. № 6. С. 217–223.]. Что же касается английского флота, то он начал терять свое господствующее положение в Мировом Океане, которое прочно удерживал после Трафальгара. Безусловно, он оставался в абсолютном измерении самым сильным флотом мира. В 1897 г. в военно-морском смотре в Спитхеде в честь «бриллиантового юбилея» королевы Виктории участвовало 165 британских кораблей, в том числе 21 эскадренный броненосец и 54 крейсера[574 - Kennedy P. The rise and fall of British naval mastery. Lnd. 1991. P.243.]. К 1897 году в составе британского флота насчитывалось 62 броненосных судна водоизмещением свыше 5 тыс. тонн, однако он имел потенциальных противников, в совокупности вполне сравнимых с ним по силе (Франция – 32, Россия – 18, Германия – 12 броненосных кораблей водоизмещением свыше 5 тыс. тонн)[575 - Massie R. K. Dreadnought. Britain, Germany and the coming of the Great War. London. 1991. P. 178.]. Будучи мировой морской империей, Великобритания весь XIX век следовала политике абсолютного господства над мировыми коммуникациями. Возможности этой политики были небезграничны.

Технический прогресс многократно усложнил военное кораблестроение, сократил сроки морального старения военных кораблей. Практически везде строились броненосцы, крейсеры, истребители миноносцев и миноносцы. Существовало только одно ограничение этой гонки – возможности финансов страны. Корабли становились все дороже и дороже[576 - Морская хроника. Военные флоты в 1893 году.// МС. 1894. № 2. С. 3–4.]. Тем не менее к концу XIX века в Европе появились новые морские державы, которые к 90-м гг. весьма успешно выполняли собственные военно-морские программы – Германия[577 - Морская хроника. Судостроение, маневры и дальние плавания в германском флоте в 1892 г.// МС. 1893. № 3. С. 27–36.] и Италия[578 - Итальянский военный флот. Статья г. Rocco de Zerbi.// МС.1887. № 3. С. 57–61; 84.; Морская хроника. Новые броненосцы итальянского флота.// МС.1893. № 1. С. 36–37.; Морская хроника. Бюджет итальянского флота на 1893–1894 год.// МС. 1893. № 7. СС35-36.; Морская хроника. Новые броненосцы итальянского флота.// МС. 1894. № 7. С.35.]. Новый виток гонки вооружения сказался и на старых державах. С конца 80-х гг. медленно, но неуклонно рос бюджет австрийского флота[579 - Австрийский военный флот.// МС.1887. № 9. С.6—14.; Морская хроника. Бюджет австрийского флота на 1894 год.// МС. 1893. № 8. С.30.]. В 1887 г. в Испании была принята 10-летняя судостроительная программа объемом в 225 млн. песет(56,25 млн. руб. сер.), по которой должны были быть построены 185 кораблей, в том числе 6 броненосных, 3 бронепалубных, 1 минный крейсер, 138 миноносцев разного класса и др. корабли[580 - Генке С. Испанский флот в 1892 году.// МС. 1893. № 1. С.109–112.].

Традиционным соперником Англии в гонке военно-морских вооружений оставалась Франция[581 - Морская хроника. Сравнение между броненосцами английского и французского флотов.// МС. 1892. № 6. С. 29–37.; Морская хроника. Дополнительный бюджет французского флота на 1892 год.// МС.1892. № 8. С.18–19.; Морская хроника. Бюджет французского флота и программа судостроения на 1894 год.// МС.1893. № 7. С. 19–24.]. В 1895 году на ее адмиралтействах строилось и готовилось к окончанию 7 эскадренных броненосцев (еще 2 на частных верфях), 3 броненосца береговой обороны(2 на частных верфях), 3 крейсера 1 класса(5 на частных верфях), 6 крейсеров 2 класса(4 на частных верфях), 1 минный крейсер, 2 авизо[4 - Класс быстроходных легких кораблей, в основном использовавшихся для разведки и доставки донесений, в некоторых флотах – также и для постановки минных заграждений.], 1 подводная лодка. Еще 2 крейсера 3 класса, 2 минных авизо, 1 канонерская лодка, 7 океанских миноносцев, 26 миноносцев 1 класса и 8 судовых миноносок строились на частных верфях[582 - Гуляев Э. Военное судостроение в иностранных флотах в 1893–1894 гг.// МС.1895. № 6. С.20.].

Новые сильные флоты возникали и вне Европы. В Латинской Америке одной из первых мощный флот создала Бразилия – в 1890 г. он составил 52 вымпела, включая 9 броненосцев, 5 крейсеров, 16 канонерских лодок, 13 миноносцев и др[583 - Морская хроника. Бразильский военный флот.// МС. 1890. № 1. С.27.]. После гражданской войны 1893–1894 гг. он немного пострадал, но республика вновь начала заказывать современные броненосцы[584 - Морская хроника. Заказ во Франции двух броненосцев для бразильского флота.// МС.1894. № 12. С.16–17.; Морская хроника. Суда, строящиеся для бразильского флота.// МС.1896. № 8. С.34.]. И в этом регионе шла гонка фооружений. Мощные эскадры появились у Аргентины[585 - Морская хроника. Аргентинский броненосец Libertad.// МС. 1893. № 2. С. 28–34.; Морская хроника. Аргентинский крейсер Nueve de Julio.// МС.1893. № 6.С.48–49.; Морская хроника. Испытания Аргентинского крейсера Patria.// МС. 1894. № 10. С.36.; Морская хроника. Спуск аргентинского броненосца General San Martin.// МС.1896. № 8. С. 37–38.] и Чили[586 - Морская хроника. Чилийский броненосец Capitan Prat.// МС. 1893. № 1. С. 43–44.; Морская хроника. Спуск чилийского крейсера Blanca Encalada.// МС.1893. № 11. С.12.; Морская хроника. Испытания чилийского крейсера Blanco Encalada.// МС. 1894. № 9. С. 36–37.; Морская хроника. Спуск чилийского крейсера Ministro Zenteno и истребителей миноносцев Capitan Orella и Capitan Muniz Camero.// МС.1896. № 6. С. 21–22.; Морская хроника. Суда, строящиеся для чилийского и аргентинского флотов.// МС.1896. № 8. С. 34–36.]. На Дальнем Востоке также шло активное военно-морское строительство. Даже Китай обзавелся вполне современной эскадрой[587 - Морская хроника. Китайский флот.// МС. 1894. № 9. С. 37–38.]. После ее гибели в 1895 г. в Пекине приняли программу воссоздания флота, по которой должно было быть построено 6 броненосцев, 12 броненосных крейсеров. 20 крейсеров 2 и 3 классов и 4 контрминоносца. Практически все корабли строились в Германии[588 - Де Л. А. Развитие флотов главных морских держав в 1896–1897 г.// МС.1897. № 7. С.78.].