Красный камень Каррау

Она слизывала чешуйки крови, вновь и вновь проходя языком по ране. Язык её был светло-розовым и шершавым, как у кошки. Каждое прикосновение – дерущая боль и влажный холод. Я отпустил полотенце и уперся ладонями ей в плечи – холодные, открытые широким вырезом платья, нажимая – пытаясь ее легко отодвинуть.

Принц разодрал рану, и выступила кровь. Ее тело сотрясла дрожь. Она опустилась ниже – вылизывая и раздирая еще сантиметр царапины. С целеустремленностью голодной ящерицы.

Меня передернуло. И я ее оттолкнул.

Вложив силу в руки, отшвырнув от себя на несколько шагов.

Взгляд вампира полыхнул голубым. Тонкие линии бесцветных бровей сдвинулись, прочерчивая глубокие недовольные морщины. Язык дважды прошелся по губам облизываясь.

Принц отступила. Вытерла рот шелковым белым платком – и тут же спрятала его в манжету.

Махнула напряженной рукой – словно отбивая удар. Указывая на стопку одежды рядом с моим пальто. Развернулась и вышла из комнаты.

В первый и последний раз так быстро я одевался во время ночного пожара в лаборатории. Натягивая свежую, хрустящую ткань поверх влажной кожи, путаясь в рукавах и штанинах.

Одежда из тонкой, чуть колючей шерсти: просторные темно-синие брюки и белое кимоно. Я схватил пальто, и побежал вслед за Принцем, преследуя край золотого платья и завязывая на бегу пояс.

Догнав Принца, я держался в двух шагах от нее. Вампир свернула в широкий коридор, который превратился в анфиладу комнат. Мы шли сквозь арки, каждая из которых обозначала вход в следующий зал. Все – цвета её платья: золото и белизна. Старое барокко. Витые лепнины на стенах, узкие длинные жесткие диваны и подушки на полу – белые мраморные плиты отражали звуки моих шагов, но не шаги Принца. Тонкие золотые клетки с чучелами скворцов. Растения из металла и перьев.

Немертвые.

Каждый зал полон немертвых. Они умолкали – монотонный шум разговоров, как гул пчелиного роя, обрывался, словно Принц – приливная волна, оглушающая своим присутствием. Они оборачивались. Склонялись, приветствуя её. Кто – до мраморных плит. Кто – едва опуская голову. Двое легли, уткнувшись лицом в пол, и вытянув вперед руки.

Принц не останавливалась, чтобы ответить на эти приветствия. Через вытянутые руки мне пришлось переступить.

Последний зал.

Не самый большой, но самый заполненный. Без диванов, топчанов или клеток. Белый концертный рояль в углу. На всю стену – сплошное полотно из сотен портретов: череда мужчин и женщин, стоящих плечом к плечу, как перед боем. Панно оборачивало угол зала и тянулось еще немного по смежной, короткой, стене. Так, что плечо последнего нарисованного немертвого, подпирало изящное кресло, с белой подушкой и золотой кованой спинкой.

Принц, резким движением подобрав юбки, села в кресло. Осматривая хищным взглядом застывших, словно лес деревянных истуканов, немертвых.

Здесь правили законы, которых я не знал. Вежливость, в которой не разбирался.

Я отошел в сторону и назад – уходя из области её бокового зрения. Не зная как себя вести, лучше вести себя естественно. И сохранять спокойствие. Даже в зале, полном ожидающих вампиров. Принюхивающихся.

Я проверил все завязки на кимоно. Застегнул пальто. И сел перешнуровать ботинок.

Мгновения неподвижности закончились. Немертвые двинулись, словно в поставленном танце, подходя к Принцу, отступая целыми группами, сдвигаясь в стороны. Пока в центре зала не освободилось пространство, а в нем, в шахматном порядке, выстроились вампиры, и каждый держал человека. Одна рука закрывает жертве рот, другая – под грудью, прижимает к себе, как самое дорогое на свете. Двенадцать вампиров – двенадцать человек. Парни и девушки, все – не старше двадцати. Дети.

Единственный звук: быстрое дыхание пленников. Шарканье их ног, когда, подчиняясь рисунку танца без музыки, шагали немертвые. По одному выходя вперед, так, чтобы Принц могла рассмотреть лучше добычу. Отступая. Изящно разворачиваясь – и разворачивая шаркающих подростков, с расширенными взглядами и белыми лицами.

Неприятный электрический зуд волной прошел по коже, когда чужая тяжелая тень пересеклась с моей Тенью. Из-за трона Принца выступил немертвый. Он выглядел лет на тридцать – невысокий и щуплый, с волосами неопределенного серо-коричневого цвета, которые давно пора подстричь, с неровной обветренной кожей, длинным острым носом и пристальным светло-голубым взглядом. Потертые джинсы и кожаная куртка, которую носят не первый год – в отличие от разодетых в бальные наряды вампиров в зале. Он был похож на мелкую старую птицу – неряшливую и опасную.

Вампир подошел ближе ко мне, до соприкосновения.

– У нас освободилось одно место. – Сказал он шепотом. Шепот гас тут же, не расходясь по залу. «Дыра» в акустике – как раз за плечом Принца. – Сегодня к нам присоединится новый брат. Или сестра.

Долгий взгляд, изучая движущиеся, словно в балете, пары:

– Нет, брат.

Девушек было трое. Субтильные, перепуганные, в вечерних платьях. Одна плакала, некрасиво раскрасневшись.

– Их двенадцать. Не один.

Вампир быстро улыбнулся:

– Разве люди не отмечают праздник хорошей едой?

Кружение прекратилось. Теперь пары расходились, формируя букву «П», разомкнутой стороной к Принцу.

– Твое видео популярно. – Заметил вампир.

– Видео?

– С Терцией. Хотя ракурс мог быть лучше.

Провокация и испытание. Принц позволила Терции узнать, где я буду. Чтобы посмотреть, как я буду реагировать. А Лиз, или Военный, снимали. Нет, точно Лиз. Решила со всем миром поделиться.

– Я должен на это смотреть? – Когда в образовавшийся квадрат втолкнули двух мальчишек. Каждый из вампиров, державших их, что-то прошептал парню на ухо. И каждый вложил жертве изогнутый нож в руку.

– Если не хочешь, чтобы и тебя съели. – Пожал плечами длинноносый.

Еще одно испытание. Неслучайно же совпал их «праздник» с моим приездом.

– Меня непросто съесть.

Вампир положил ладонь мне на плечо, доверительно сообщая:

– Ты бы знал, сколько раз я это слышал.

Дети в круге арены. Одному лет шестнадцать, лицо розовое от прыщей. Второй старше. Взял нож нижним хватом, но двигается неуверенно. Младший оглядывался, ища поддержки. У вампира, втолкнувшего его драться. У Принца, восседающей на троне. У других пленников.

Долго смотрел. Второй рванул к нему, и воткнул нож в плечо. Закричали оба. Кровь брызнула на белые плиты зала. На вампира, бросившегося разнимать. На зрителей. Веселый девичий хохот: Принц смеялась, запрокинув безволосую голову и открыв тонкую гладкую шею. Как девчонка, которой показали занятный фокус.

Мальчишек увели, разводя по разные стороны арены. Раненый всхлипывал.

Еще двое. На этот раз девушки. Победила та, что плакала. Она отшвырнула нож в сторону – тот со звоном пролетел по мрамору, и бросилась на противницу. Повалила на пол, подмяла под себя, и расцарапала ей лицо.

До первой крови. Вампиры вдыхали её запах, как голодные духи предков, раздувая ноздри и подаваясь вперед.

– Победители потом дерутся с победителями? – Спросил я у носатого, который тоже потянулся к центру зала – на невидимой нити желания. Вампир моргнул. Улыбнулся. Встал, где стоял: рядом со мной, но в тени трона Принца.

– Да. До последнего. Ты с грамотой?

Я кивнул. Достал из кармана пальто черный пластиковый квадрат и протянул носатому.

– Это Аттайна. – Ему хватило секунды, чтобы прочесть выбитое черным по черному. Вернул мне визитку. – Его кости давно высохли, а кровь сгорела.