Чужая душа. Славянская сага. Часть 1. Аркона

– Госпожа Вонг, мне необходимо встретиться с Вами. Поймите, это вопрос жизни и смерти. Я должна видеть Вас сегодня. Иначе умру…

– Ну-ну, – стал отвечать мне спокойный, холодноватый голос…

Да, я помню, она не соответствовала моим представлениям обо всем эзотерическом. Белокожая блондинка с серо-голубыми глазами, облик такой, лишенный эмоциональных черт. Именно холодноватая.

– Что ещё за разговоры о смерти? И к чему эта экзальтация? Мы с Вами люди современные, Вы, барышня, даже если беременны, имеете шанс прожить долго и счастливо оставшуюся жизнь. И ребенок Ваш тоже. Времена, знаете ли, меняются…

– Да причём тут моя беременность, Вы о чём? Мне нужна Ваша помощь совсем по другому поводу.

– Коли по другому, так и ведите себя иначе, чем беременная гимназистка. Вы знаете мои расценки. Я верю в Вашу порядочность. Надеюсь на свои силы, так в чём вопрос? Встрече нашей ничто не противится. Вы можете быть сегодня в шесть в кафе напротив магазина? Чудненько. Вы меня знаете, сами меня и найдёте. Я Вас искать не буду. Но ничто не помешает мне выпить чашку капучино с восемнадцати ноль-ноль до восемнадцати пятнадцати. Учтите, дольше я Вас ждать не буду…

Дочь Утренней звезды, Адепт Хаоса и Бездны и впрямь ждала меня в кафешке напротив магазина, как обещала. Но вначале Варвара открыла мне дверь в назначенный час, я выскользнула на улицу, где тут же села в такси. Не то чтобы ближний свет от Томилино до Маросейки, и пробки ведь, но я рассчитала правильно. Вошла в кафе минута в минуту. И тут же нашла Джулию Вонг.

Все, что можно было рассказать о Саше, я рассказала. О прошлой своей жизни я не стала ей говорить. Эзотерик она или нет, а оказаться в больнице особого назначения мне не хотелось бы. Возможно, туда мне и дорога, учитывая все прочие равные обстоятельства, но хотелось бы оттянуть этот момент подальше. Быть может, что-нибудь я и пойму до того, как привяжут к койке. Или станут давать разряды… Впрочем, кажется, там попроще теперь, человечней… А вдруг нет? Проверять не хочется.

Неодобрительно поглядывая на очки, скрывавшие у меня чуть не половину лица, на кусок пластыря на носу и всё еще опухшую губу, Джулия, которая, конечно, никак не Вонг отроду (Маша? Наташа? Танька? А главное, никакая не Вонг. Иванова, либо, Петрова, либо Сидорова. Может, Гаврикова или Мишина), вещала:

– Ну что же, очень интересно, моя дорогая. Очень. Скажу прямо, слышу такое в первый раз. Ну, не смотрите на меня с удивлением. Не все, о чем я вам рассказываю на лекциях, пережито мною лично. Вы же понимаете, что лекционный материал – это некие выжимки, как у больших ученых, так и у нас, из общего опыта.

Она пожевала тщательно накрашенную губку, отчего та перестала быть тщательно крашенной, и явно хозяйка ощутила посторонний вкус во рту. Скорей всего, ягодный – клубника или малина, мне так показалось. Смешно, ведет себя как мужчина, которому помада – странный и лишний раздражитель, и любопытно, вкусная ли. И вообще, в этой женщине есть нечто странное. А в ком его нет? Тем более, то, что называется ее профессией, тоже, знаете ли….

– Сущности, что вселяются в наши тела, они ведь разные. Обычно это души, что не могут покинуть наш мир из-за внезапной кончины, особенно насильственной. Назовите их квартирантами или подселенцами, суть не в этом. А в том, что они охотятся за нашей энергетикой, и только. Управлять нами самими им всё же сложно, хоть и возможно. А уж отстранять нас самих, вытеснять из наших тел… Можете ли Вы понять, какая это сильная сущность тогда? Вы можете осознать, какая это опасность для Вас? Это не квартирант, это хозяин!

Я слушала, леденея.

– Я поговорю с раввинами, они с библейских времен гоняются за бесноватыми. Диббук![75 - Диббук (идиш ???????? – ди?бук, от иврит – прилепившийся) – злой дух в ашкеназском еврейском фольклоре, являющийся душой умершего злого человека. Душа-диббук не может расстаться с земным существованием из-за своих преступлений (например, самоубийства) и ищет живой организм, в который может вселиться. Концепция диббуков похожа на демонов и духов, которых изгоняют в католической церкви в процессе экзорцизма и православной вычиткой молитвами. Предполагается, что душа, которая в своей земной жизни не закончила своё предназначение, может завершить его в форме диббука. Концепция диббуков упоминается в каббалистической литературе с XVII века. Диббук изгоняется цадиком и десятью другими членами еврейской общины, которые при этом одеты в погребальные рубашки. При процедуре изгнания диббука сжигают ароматные вещества, читают молитвы и трубят в шофар.] Это страшно. Но объяснимо: душа Вашего мужа была не просто ослаблена или больна, он ведь, по сути, умер! Вот Вам и невозможность борьбы, и уступка Демону… Вы правы, я всегда настороженно относилась к клинической смерти и последующей реанимации. Говорят, сердце «завели», а по мне, душу вернули в тело. Но какую? Путаница возможна. Вот она и произошла.

Я стала совать ей деньги, уповая на то, что это даст ей стимул к поискам выхода. Да, мне было стыдно за себя: я изменила всему, что считала правильным. Всё, что я считала до сих пор невозможным, происходило со мной. А я ведь даже допуска не давала никогда невозможному. Оно обрушилось на меня со страшной силой, словно в отместку.

Странно, денег она не взяла. Я почувствовала себя пациентом, от которого отказались врачи. Видя моё огорчение, ощущая мою растерянность (люди, претендующие на звание эзотерика, физиономистами и эмпатами должны быть по умолчанию), она поспешила сказать:

– Вы, милая, оставьте деньги пока при себе, я не готова прямо так, с бухты-барахты, вступить с Демоном в схватку. И не знаю, сумею ли Вам помочь. Я догадываюсь, что многие люди считают меня бессовестной лгуньей, но ведь это не совсем так, а точнее, совсем не так… Вы православная? Сходите к священнику, нужно молитвы вычитать, скажите ему, что живёте с бесноватым, и Вам нужна защита. Я не знаю в Москве католика-экзорциста, да и нигде уж теперь не знаю, Европа-то теперь… простите, пушным зверьком облеклась… храмы под гей-клубы отдали! Ну, буду спрашивать, мир не без чудаков, и не без добрых людей. Делать ведь что-то надо. Начните с чего-нибудь Вы, а я тоже не дремать пойду. Диббук. Надо же…

Я сказала ей, что хочу уйти из дома, убежать. Она взглянула на меня с сожалением:

– Да разве от него вот так-то просто уйдёшь? Он ведь не зря рядом с Вами возник, милая. Можно сказать, он Вас-то и искал, деточка. И найдя, просто так не оставит. Что-то ему нужно от Вас…

15. Ближние и враги

Годам к десяти я потребовала от Белогора внести в мое обучение умение обращаться с оружием. Хорошо сказано. На самом деле моя просьба к Белогору прозвучала так:

– Дед, хватит уже Яромиру с Веславом носы задирать передо мной. Попроси Людоту-коваля выковать мне меч… Научи меня бой на мечах вести, ты ж умеешь. Все говорят, что ты – лучший!

Я знала, что просьба моя могла не понравиться волхву, но чтоб настолько… Обычно, если ему что-то не нравилось, он сводил брови на переносице, смотрел на меня с укоризной. А тут его глаза заметали молнии…

– Чтоб я этих слов больше не слышал. Говорил я тебе, что доля твоя иная, хоть ты и княжна, а все одно, женщина. Ведислава, пойдешь замуж за воина, вот он и будет крепко меч сжимать в руках, а ты за его спиною. И весь сказ. С братьями равняться не след. Твой отец великий воин, Яромиру есть на кого равняться. Веслав в движды посвящён, ему Световита защищать, и того больше требуется. Братья не носы задирают, а свое дело делают. У тебя своё…

– А за кого замуж, дедушка? Роды наши уж на кресте распяты, одни мы Веру держим. Не пойду я за предателя, хоть убейте. Тётка вон сходила уже, сама не рада. А на Руяне мне жениха нет, ране все мне братья и свойственники…

– Найдет отец жениха. Не завтра ещё выходить. И к делу не относится.

– Отец говорил, война большая идёт. Есть король у данов, есть и сила.

– Да хоть бы и трижды война. Она не женщинами ведётся.

– Дед, а на мечи бросаться, когда беда, это женское, да? Или в огонь, чтоб в плену не быть? Я ведь не маленькая, что в плену княжну ждёт, знаю.

Он растерялся. Кажется, я нанесла ему удар значительно большей силы, чем рассчитывала.

У него даже губы дрожали, когда он спросил:

– А на нас ты уже не надеешься, дщерь? Скажи, почему ты боишься?

А как я могла сказать, когда обещала молчать. И кому обещала, князю Тетыславу…

В один из приездов своих в Аркону отец взял меня с собой на свою лодию, поплавать, развеяться, как было сказано. Не в первый раз выходила я под парусом в море, но и не в десятый. У отца вечно были дела. Развлекать меня некогда было. Можно представить, как я обрадовалась. Зря…

Мы вышли ближе к вечеру. Лёгкая и подвижная дощатая отцовская лодия с тремя парусами неслась по волнам легко, играючи, свежий ветерок играл моими волосами. Погода уже была осенней, и хоть лучи солнца ещё пронизывали воду, но холодновато было. Я накинула по настоянию тетки крзно[76 - Верхнюю половину тела простой народ защищал от ненастной погоды и холода тем, что обертывал вокруг всего тела большой кусок грубой шерстяной ткани или целую, надлежащим образом обработанную баранью, волчью или медвежью шкуру. Для такой накидки у древних славян было специальное название плашть (от лат. pallium), а для специальной роскошной меховой накидки название крзно, кьрзно. Оба названия засвидетельствованы в источниках X и XI веков. Особенный интерес представляет второе название, так как из грамот Оттона II от 937, 970 и 983 го годов мы видим, что полабские славяне сдавали немцам корзна (crusina, crusna) для уплаты десятины. Славянское корзно принадлежало к числу тех вещей, которые в большом количестве заимствовались немцами (kiirzen) и вообще населением Западной Европы, где позднее стало известно под названием склавина, склавония, франц. esclavine, немецк. slaveme.] из волчьего меха, подарок отца. Куталась в него, радовалась подарку.

Да и вниманию отцовскому. Белогор одарил меня такой любовью, которой хватило бы на многих. Но отец оставался моим отцом; недаром жрец настоял, чтоб я звала его дедом: он понимал, что не мог бы занять место князя Тетыслава в сердце его дочери. Отец обнимал меня своими сильными руками, целовал – и чувство полной, абсолютной защищенности охватывало меня разом. Как когда-то, когда я была совсем маленькой, а он подхватывал меня, спотыкающуюся, едва ковыляющую, чтобы не упала, чтоб не расшиблась…

Какое-то время огибали мы Арконский мыс, а потом, как ни странно, по отцовскому приказу, корабельщики опустили паруса, оставили весла, и мы стали качаться на легких волнах. На мой вопрос, почему, отвечал отец:

– У меня встреча с другом, дочь моя. Давай подождём, сегодня он может заставить меня ждать себя, у него в руках многое. В другой раз, посмотрим, и пождёт меня, другие-то ждали, бывало…

Странно, что друг мог бы заставить ждать князя, или отец мог заставить ждать себя искреннего друга. Но князь Тетыслав обнимал меня, мы были вместе, и, в общем, было все равно, кого ждать. Да и не пришлось долго. Совсем скоро появилась точка из моря, которая довольно быстро двигалась к нам, и позднее превратилась в лодию. Непохожую на нашу: широкую, с одним парусом посреди, со многими веслами и гребцами.