Москва литературная №2, 2022. Литературно-художественное издание

Муж презрительно посмотрел на меня: мол, как я посмела уравнять его в правах с этим «плебеем» – усадить его, гения, рядом с печником, ничтожеством. Он молча ел, не поднимая головы от тарелки, «руководил процессом»:

– Хлеб есть в этом доме? Я не хочу белый, дай черный. Почему нет перца на столе? Нет ли минеральной воды? Где мой личный стакан в подстаканнике? Дай мне сахар, я хочу кусковой. Я не буду есть эти казенные булки.

Печник смотрел на весь этот концерт с ужасом. Ему было жаль меня, а я не знала, как вышвырнуть из своей души этот булыжник хамства Виктора.

В конце обеда Леонид искренне улыбнулся и обратился ко мне:

– Уважаемая хозяюшка, Вероника Михайловна! Какой у вас вкусный получился борщ, я давно такого не едал, и как красиво сервирован стол! Я получил огромное удовольствие от всего вами приготовленного! И когда вы только успели это гастрономическое чудо, мясо тушеное, так необыкновенно сотворить?

Виктор, даже не взглянув на печника, поднялся и пошел на второй этаж. Уже с лестницы послышалось:

– О господи! «Хозяюшка» – какая пошлость!

Леонид посмотрел на меня и очень тихо сказал:

– Вероника Михайловна! Садитесь сами, поешьте, выпейте спокойно чаю. Не гневайтесь на мужа. Он, может быть, не с той ноги встал, или у него что-то не клеится на работе, он волнуется и нервничает. Не обращайте внимания, все наладится.

От его слов и искренней жалости я не выдержала, у меня из глаз потекли слезы. Леонид прекрасно понял, что я очень несчастна, и не только сегодня, что в моем сердце печаль и грусть. А о степени моей измотанности и усталости знала только я сама.

Я всегда была полна надежды, что муж, любимый МНОЮ много лет, все-таки меня понимает, но только потом, после развода, до меня дошло, что понять меня сможет только человек, любящий МЕНЯ.

Всего три дня я сравнивала двух мужчин – хорошо мне знакомого гения и абсолютно чужого, простого, скромного печника.

Леонид пытался помогать мне во всем и ни разу не позволил себе вмешаться в наши с Виктором разговоры и споры. Он работал от зари до зари и сделал нам новый камин, красивый и надежный.

Виктор даже не спустился, чтобы принять его работу, и не пожелал попрощаться с печником. Мне было опять очень стыдно.

Когда мы с Леонидом вышли на крыльцо, тот вдруг взял меня за руку и произнес:

– Вероника Михайловна, сколько можно терпеть эти унижения? Они причиняют вам такую душевную боль и рано или поздно окончательно вас сломают! Бросайте вы вашего мужа, вы давно его не любите, а он любит только себя. Увы, мы не всегда живем с людьми, о которых когда-то мечтали. Может быть, попробовать наконец жить с теми людьми, в которых мы оба нуждаемся? Мы с вами одиноки, оба тянемся к любви и теплу. Так давайте сделаем этот шаг!

Я молча кивнула, надела шубу и ушла с ним за счастьем.

Вот, собственно, и все.

Я так рада! Я снова стала любимой женщиной! Ведь добро делает чудеса, а зло все убивает. Звучит очень банально, но это факт. Я очень горжусь своим новым мужем, мне даже не дотянуться до его тонкой души и благородства! И он совсем не простой печник, а волшебник!

А вот он и идет. Принимайте работу».

Ольга пошла в гостиную – оценивать работу «волшебника». Все было сделано именно так, как ей хотелось, замечаний не было. Поблагодарив Леонида, она проводила эту странную пару.

В ее доме побывало чужое, но настоящее СЧАСТЬЕ.

    Апрель 2021

ПРОЗА ЖИЗНИ и не только

АЛЕКСЕЕВ Борис. Отрывок из романа «Свобода воли»

Глава 5. Послесловие

В уютной гостиной главреда патриотического издания «Завтра Страны» Ивана Андреевича Протанова собрались друзья. Говорили, пили сладкий, необыкновенно вкусный марокканский чай.

Хозяин наполнял сливовидные питьевые вазочки «расплавленным в кипятке янтарём» и на серебряном подносе разносил гостям, превращая дружескую встречу в полноценную чайную церемонию.

Протанов много путешествовал и любил баловать себя сувенирами. Образцы оружия, медные шлемы, диковинные мексиканские сомбреро, крохотные фигурки нэцкэ и окимоно призваны были, по замыслу хозяина, отвлечь гостя от мирских неурядиц. Ведь только в состоянии внутреннего покоя и интеллектуального уединения, можно почувствовать вкус настоящего восточного чая.

Крепкие руки Андреича жонглировали в воздухе увесистыми чайными приборами, совершая чудеса меткости и изящества.

«Я соединяю чай со свободным кислородом воздуха» – так хозяин пояснял свои полуакробатические действия. Светлана, затаив дыхание, наблюдала, как тонкая золотистая струя с ароматом мелиссы описывала в воздухе полутораметровую траекторию и кучно ложилась в сгрудившиеся на журнальном столике хрупкие вазочки для чаепития.

– Ну, Андреич, ты мастер! – восклицал в восхищении Артур.

Желая доставить хозяину удовольствие, хитрец изображал при этом девственное удивление. Он знал: в вопросах чая проницательный Протанов превращался в маленького ребёнка, ожидающего похвалу, как сладкую конфету.

* * *

– Иван Андреевич, что это было? Я ничего не понимаю, – начала разговор Светлана.

Главред отставил чайник и присел на диван рядом с Артуром.

– Милая девочка, случилась обыкновенная нехорошая история. Помнишь, у Маяковского: «Крошка сын к отцу пришёл, и спросила кроха…» Точно так человек из века в век спрашивает у Бога: «Что такое хорошо и что такое плохо?» Спрашивает, потому что здесь, на Земле сделать правильный выбор бывает трудно. К примеру, Анатолий согласился за хорошие деньги стать глашатаем либеральной точки зрения на развитие страны. Что тут такого? Выбрался из нищеты, стал респектабельным буржуа – любо-дорого поглядеть! И вдруг (уж эти «и вдруг»! ) после очередного сеанса бла-бла-бла почувствовал, что задыхается и бросился бежать, неважно куда – прочь. Ведь так?

– Андреич, скажи, зачем Видов ломал комедию – поил, увещевал, любезничал? – перебил шефа Артур, уязвлённый поведением главреда.

– Как зачем, Артурушка? Добровольное согласие стоит в тысячу раз дороже вынужденного. Человек западного образа мыслей считает себя людэном, представителем высшей расы. Почему – не знаю, но могу предположить, что причиной тому изобилие. Да-да, обыкновенное житейское изобилие, которого у нас никогда не будет.

– Так уж и никогда? – спросил Артур.

– Да, Артурушка, никогда. Ведь мы, как модно сейчас говорить, сплошь нищеброды. Беспринципные вороватые нищеброды. И ты об этом прекрасно знаешь. Нас умышленно воспитывают такими в собственной стране, что же ты хочешь от чужака? Они делают своё дело и делают его профессионально. У них есть конкретная цель, в отличие от нас. У нас – мечта, надежда, а у них – цель. И то, как либералы строят свои отношения с нами, напоминает процесс элитной рыбалки – пробуют разный прикорм, меняют снасти, наживку и, как правило, добиваются успеха, судя по их сытым физиономиям.

– А если рыбалка не клеится? – усмехнулся Артур.

– Всё просто. Тогда они ставят сети или глушат рыбу динамитом.

– Осуществляют, так сказать, «ковровые бомбардировки»?

– Именно.

Иван Андреевич встал, проверил, не остыл ли в чайнике «умеренный кипяток» и с довольным видом принялся наполнять опустевшие чайные вазочки.

– Опять эти «людэны»! – Анатолий умоляюще скрестил перед собой руки. – Объясните, наконец, что всё это значит.

Не выпуская из рук поднос с чаем, Протанов вновь присел на диван и с минуту внимательно разглядывал Анатолия.

– Анатолий Прокопьевич, а ведь вы счастливый человек! Как я понимаю, книги братьев Стругацких вами не читаны. Слава богу! – Протанов отставил в сторону поднос, поднялся и в волнении заходил по кабинету. – Слава богу, Толя, что эта проказа обошла вас. Знайте: людэны – это горделивые и одновременно тупые представители человечества, объявившие о своём качественном превосходстве над прочими соплеменниками. Почему «горделивые», думаю, понятно.

– А тупые? – усмехнулся Артур.