Бодуненц forever

– Пошли что ли за пузырем, Могел. Премию Вольфа обмоем. Получил по физике. Как-никак, сотен тыщ бакинов. Потом еще Юрик (Мильнер) клятвенно обещал деньжат подбросить, после создания собственного фонда. Филдсовский центр тоже медаль обещал, в порядке исключения.

Вивасов в изумлении раскрыл рот: «Вот те на! Всю жизнь считали Ваню неудачником: ни жены, ни квартиры, ни зарплаты, а тут такое счастье подвалило!»

Доцент искренне расстроился. Послушно поплелся за Ваней в «Виват».

– Стоять, алкашня! – неприветливо встретил друзей охранник универсама. – Фейсконтроль не проходите. Особенно, ты.

При этом он схватил Ваню за шиворот, развернул на сто восемьдесят градусов и от души напинал тому по мягкому месту.

И тут Вивасов вспомнил всё! Всё, чему его учил Гурген!

Он вплотную приблизился к Ваниному обидчику.

– Оп!

Тот хотел было ткнуть пудовым кулаком в вивасовский живот, но Могул сделал упреждающее сокращение мышц и… детина упал, скорчившись улиткой от боли.

– Ой, моя рука! Моя рука!!

Еще бы – сломана. В трех местах!

На шум выбежал другой охранник с резиновой дубинкой.

Вивасов повторно напряг брюхо: нападавший вынес стеклянную дверь внутрь торгового зала и там затерялся где-то в секции морепродуктов среди креветок и осьминогов (потом его нашли разделанным на дольки в пресервах).

Испуганная продавщица отпустила товар без денег, забыв даже про тревожную кнопку: а кому охота стать прокладкой между стойкой и кассовым аппаратом?

Помогли-таки тренировки!!

И друзья в хорошем настроении отправились обмывать премию Ванька…

– Соратница! – тепло подумал о кондукторше Вивасов. – Профессионал!..

У ЦУМа в автобус споро запрыгнул Лева Смолянский – поехал внука навестить.

Вместе с ним в салон набилось довольно много народу.

Водитель, увидев в зеркало, что дверь не хочет закрываться, заорал в микрофон:

– Эй вы, хватит копошиться в заднем проходе!

– Но мне еще в нем «копошиться» года два, до пенсии! – расстроился Лева, которого до глубины души задело слово «хватит». И он стал проталкиваться вперед, чтобы выразить протест наглому шоферюге. Голос водителя меж тем показался Смолянскому до боли знакомым.

– Афоня, ты? – воскликнул Лева, приблизившись к кабине. – Припомнил, как мы бедовали в твоей деревне? Узнал, узнал, чертяка! (см. «Деды в индиго», стр. 39)

– Че-то такое, кажися, было, – наморщил лоб водитель.

Смолянский, продираясь сквозь пассажирские джунгли, даже не обратил внимание на еще одного своего знакомого, Могула, который сидел наполовину в выпуклости стенки, образовавшейся вследствие профессионального приема кондукторши, при этом его правая щека была напрочь приплюснута к стеклу.

– Конечная остановка «Госуниверситет», – объявил водитель. – Приготовьте билеты на контроль.

Соседка по сидению, наконец, освободила Вивасова из телесно-стенного плена.

Могул засуетился, шаря по карманам брюк. Тут он явственно снова ощутил на себе колючий взгляд. Оглянулся. Это была та же дама в коричневом брючном костюме.

Дама, проходя мимо Вивасова, неожиданно резко развернулась и закатала ему звонкую пощечину:

– Сволота в штанах!

Такого хода событий Могул ну никак не ожидал.

Третий удар дамы он сумел перехватить.

– Вы что?! Белены обкурилась?!

– Он еще издевается. А не ты ли меня всю дорогу мысленно хотел?

– Как это?

– Тантрически!

– Тактически? С дуба рухнула?

– Не тактически, а тантрически, идиот!

– Это что за слово? Английское? Ругательство? Английское ругательство?

– Ты еще и пустомеля!

– Билет! – взревел водитель.

– У нее, – нашелся Вивасов.

Водитель схватил за руку даму:

– Предъявите билеты.

– Пустите меня. Еще один?

И дама вклеила смачную оплеуху водителю. Потом еще. Добавила ногой.

Водитель, однако, был не из робких. Подставил лоб, лягнул головой. О которую дама вывихнула руку.

Пока они дрались, Вивасов подобрал два билета, выпавшие из рук водителя.

– Вот, товарищ. Успокойтесь!

– Зачем тогда было руками махать? – досадливо спросил шофер.