Я не дам тебе забыть

Я не дам тебе забыть
Одем-Аниэль

Два уголовника Клин и Бак «случайно» заглянули на территорию одного особняка, что стоял на отшибе города. Правда, вместо драгоценностей и денег они были схвачены местной охраной. И очень скоро парочке придется выбирать: смерть или служение местному хозяину Нешу, которого все боятся и зовут Господином. Но даже это не главный секрет странного особняка, а девушка, что проживает на его территории. Все зовут ее Богиней и с восторгом смотрят вслед, сам Господин не сводит с нее глаз и первым делом сообщает – это его женщина, которую надо охранять. Вот только никто не знает, кто же на самом деле эта девушка, почему она грустная и как сюда попала.

Одем-Аниэль

Я не дам тебе забыть

Пополнение

Они стояли на коленях, руки скручены за спиной и перетянуты так, что кровь с трудом поступает в кисти.

«Еще немного, и я лишусь руки. Ну нафига мы сюда полезли. А все Крот виноват: «Я откопал классное местечко, бабла хапнем немеренно, а трудностей никаких, все на мази…» Ага, как же, на мази. Да за такое надо не просто морду набить, а переломать все кости, чтобы ни одной целой не осталось…. Если, конечно, с нами раньше так не сделают».

Два парня, оба черноволосых и достаточно спортивных, стояли на коленях в окружении вооруженных людей, что держали их на прицеле. Хотя их уже и так достаточно скрутили: они не то, чтобы сбежать или напасть – двигались с трудом. Оба уже проклинали Крота, которую дал им эту наводку, но ни один из них не строил далеко идущие планы – в серьезности охранников этого особняка не следовало сомневаться. Одно то, что взяли их как детей, говорило о многом, хотя оба имели неплохой послужной список. Даже сами когда-то работали в спецслужбе, но по состоянию здоровья, пришлось ее оставить. Для пропитания пришлось заняться менее легальными делами, увы, другого места для себя в не военном мире они найти не смогли.

– Эй, Бак, как ты там? – прошептал Клин, за что сразу же получил прикладом по затылку, так, что зубы клацнули, но он устоял на коленях и не свалился на землю.

– Разговорчики! – рыкнул на Клина начальник охраны.

– Начальник, – взмолился Клин, – Ну хоть скажи, чего ждем. Либо пристрелите нас, чтобы не мучились, либо отпустите. Мы честно никому не скажем, где располагается ваш особняк, мы даже толком не видели его…

Клин снова получил прикладом по голове, но на этот раз он не удержался и упал на землю, где и остался лежать – никто не соизволил поднять его снова на колени. На этот раз начальник охраны не орал, а сказал на удивление спокойным, но при этом холодным голосом.

– Значит так, пацанята, вы зашли на чужую территорию без спроса и разрешения, и мы можем делать с вами все, что захотим. У вас теперь остался только один шанс, что вы останетесь целы и невредимы, вот сейчас вы его и ждете. И пока ждете – сидите тихо и не вякайте, даже между собой не переговаривайтесь. Повезет – выживите, нет – сами виноваты.

Начальник отошел от них к одному из подчиненных и о чем-то стал с ним говорить.

– Бак, ты слышал, у нас есть какой-то шанс и мы его должны ждать. Как ты думаешь, что он имел ввиду? – тихо прошептал Клин, косясь на друга одним глазом.

– Заткнись Клин, пока тебе башку не проломили. И так затылок уже латать придется…. Если выберемся, конечно, – голос Бака был грубый и хриплый, как и его обладатель, в глазах горела ненависть ко всему, – Ну держись, Крот. Если выберемся – ты у меня заплатишь сполна за такую подставу.

– Если выберемся – он у нас попляшет. А пока…. Бак, ты можешь сделать что-нибудь? Я кажется сейчас уже кистей лишусь, так стянули.

– Если ты про молитву – я атеист. Хотя сейчас готов молиться Сатане, чтобы тот помог выкарабкаться из этого дерьма.

– Сатане – не придется, – прозвучал над ухом ехидный голос.

Оба парня как могли посмотрели наверх. Над ними стоял и ухмылялся молодой парень, один из тех, кто их сейчас окружал. В глазах читалась усмешка, а руки уверенно держали калаш, как будто он с ним родился. – Вот идет ваше возможное спасение. Уж не знаю, что нужно сделать, чтобы она вам улыбнулась, но не пытайтесь к ней приблизиться – получите острое отравление свинцом.

Парень рывком поднял Клина на колени, отчего у пленного глаза чуть не полезли на лоб – комплекции они были одинаковы, охранник был вроде бы даже худее. Однако, как выяснилось силы в нем было немерено.

«Интересно, он один тут такой или все они скрытые силачи. А отбор они как проводят сюда: кто первый сломает руку противнику? Или может кто первый перегрызет провод? Что-то меня опять заносит, может…» но додумать мысль Клин не успел, потому как охранник кивнул куда-то в сторону, откуда издалека приближалась… девочка.

– Мать моя женщина, – только и смог сказать Клин, видя в чем, точнее в ком выражается «один шанс».

Стоявший рядом Бак выругался несколько более нецензурно, за что уже он получил прикладом по голове.

– При ней нельзя выражаться, да и в ее адрес тоже, – голос был жесток, а из глаз молодого парнишки пропал смех.

Клин заметил, как резко поменялся охранник при подозрении, что на эту девчушку даже подумали плохо.

– Кто она? – Клин был озадачен.

К ним средним шагом приближалась девчушка. Потом стало ясно, что это все-таки уже не ребенок, однако взрослой называть ее не хотелось, даже не получалось. Не слишком худая по сравнению с теми, кто зациклился на диетах, она все равно не производила впечатление даже средних пропорций, но вроде проглядывалась фигура женщины, которая в будущем будет сводить мужиков с ума. Точно сказать сейчас было нельзя, потому как штаны были слегка объемными и скрывали нижнюю часть фигуры. Верхняя тоже была «замаскирована» кофтой с объемным горлом, которое декоративно спускалось на грудь, и, в результате, можно было только приблизительно представить, какая у нее в действительности фигура.

Лицо тоже не могло сказать, сколько ей точно лет: абсолютно без макияжа она была похожа на наивную девочку, вот только в глазах виделся опыт, который появляется либо после многих лет жизни, либо после тяжелых испытаний. Русые волосы были уложены в две небольшие шишки, которые забавно торчали в стороны, опять-таки делая из нее ребенка. Образ дополняли маленькие наушники, провод от которых скрывался где-то под кофтой и снова обнаруживался у кармана джинс.

– Она – загадка, но для вас – она ангел, Богиня, которая может даровать вам жизнь или отобрать ее.

– А зачем ей это решать? Или она у вас любит вид крови?

– Придурок, она может вас спасти, если пожелает. Если же нет – ваша судьба будет зависеть от хозяина данного особняка, а вот он …. Лучше вас с ним не встречаться, если вы не его друзья. А он очень часто прислушивается к … Богине.

В голосе парня прозвучало что-то такое, что заставило зашевелиться волосы на голове Клина, но кто именно это вызвал – эта «богиня» или хозяин замка, он так и не понял.

В это время девушка, а она все-таки была уже девушкой, а не ребенком, отметил про себя Клин, подошла к начальнику охраны. Тот низко поклонился и начал что-то ей говорить. Девушка вытащила один наушник, второй продолжал торчать из ее уха, и немного послушала его, после чего мазнула взглядом по пленникам, задержавшись на каждом не более секунды, махнула рукой в их сторону и пошла дальше.

У Клина все похолодело внутри, Бак же скорчил такую рожу, как будто решал, скольких он сумеет загрызть перед казнью.

– Ну что, смертнички, повезло вам. У вас будет шанс доказать, что вы достойны жить. Хотя … облажаться вы тоже можете, так что – думайте.

Пленники удивленно переглянулись, слов не было. Даже когда их подняли на ноги и под конвоем повели куда-то, они молчали и покорно шли, не зная, идут они на смерть или все-таки им дарована жизнь.

– Закрыть глаза! – рявкнул начальник охраны, и, не успел Клин подумать «Кому? Для чего?», как ему на голову тут же накинули повязку черного цвета, закрывшую половину лица и не пропускавшую ни капли света, но не мешающую дышать.

«Видимо, они всегда тут завязывают глаза гостям, иначе как бы они так быстро…. Сколько же к ним сюда лазают? Крот – ты труп, дай только до тебя добраться».

Пленников долго вели куда-то, то вверх, то вниз, пока пленников не впихнули куда-то.

– А теперь, гаврики, вы стоите смирно и не двигаетесь без команды, иначе вас нашпигуют свинцом, даже несмотря на веление Богини.

Клин почувствовал, как кто-то снимает с его глаз повязку. Тут же появился свет, не очень яркий, а потому не режущий глаза, а потом стали появляться и образы. Он находился в камере, освещенной лампой дневного света, которая, правда, висела за решеткой. Камера была закрыта, а компанию ему и Баку составлял один из охранников, который и снял в него повязку, а затем развязал руки. Возникла мысль ударить его сейчас, но несколько дул автоматов, торчащих сквозь решетки, говорили о том, что уйти у них получится только в иной мир, максимум заберут с собой того, кто рядом, но не больше. Потому Клин решил, что лучше остаться в той позе, в какой его закинули сюда и лишний раз не двигаться, пока охранник не выйдет. Быстро освободив Бака, человек стремительно вышел из камеры, где ему вернули и автомат, и нож.

«Ага, значит у него с собой не было вообще никакого оружия. Умно… на случай, если бы у нас получилось его захватить. Чувствую, нам отсюда просто так не выбраться».

Его предчувствия оправдались, когда он огляделся – камера была небольшой, на полу – пара матрасов, окна же не было вовсе. И решетка, которая не производила впечатление легкой добычи.

– А теперь слушайте внимательно, – начальник конвоя даже не приблизился к решетке, но его и так хорошо было слышно, – Никаких глупостей, никаких попыток побега – все равно не получится, а вот умереть… проще щас попросить вас пристрелить, чтобы не мучились. И сидите тихо, здесь не любят шумных. Возможность сходить по-маленькому можно будет заслужить, а пока придется потерпеть.

После этих слов почти все ушли, осталось только двое охранников, которые стояли где-то впереди по коридору, и на пленников уже почти не обращали внимания.

– Ну и что будем делать? – первым тишину нарушил Клин.

– Ждать. Раз сразу не прихлопнули, как мух, может еще и выживем, – напарник по беде не стал долго стоять и устроился на матрасе.

– Значит будем ждать.

Клин сел на пол, прислонившись спиной к стене, даже смог удивиться, что и пол, и стена – теплые, хоть и каменные. Он пытался понять, представить, что будет дальше, но мысли его неслись, как табун диких лошадей, для которых нет ни правил, ни границ. Периодически он возвращался мысленно к той девушке, которая им «спасла» жизнь, пытался понять, но натыкался на черную, непроницаемую стену непонимания. И тогда, испугавшись, мысли снова перескакивали куда-то, подальше отсюда, стремясь забить голову чем угодно, но эта девушка все так же продолжала всплывать. Бак не то заснул, не то задремал, по камере разнеслось мерное дыхание и посапывание.