Принц восточного ветра

– В том-то и дело! – с горечью воскликнул адмирал. – Бароны из госсовета запретили строить новые корабли. Они боятся, что земледельцы и пастухи разлетятся с их вотчин. Я граф без графства и адмирал без флота, к тому же в опале и под подозрением. До сих пор Паллиандры с их сворой не только ни о чем меня не просили, но и держали как можно дальше от своего двора. А тут вдруг визит: герцогиня, ее сын-наследник, начальник охраны и приближенная баронесса. Правительнице ни с того ни с сего понадобилось пустячное письмо короля, которого прежде она предпочла бы не вспоминать. К чему все это?

– А они правда отпустят папу и маму, когда коронуется юный герцог?

– Хотелось бы верить, но я ни на что не влияю. Герцогиня намекала, что ее сыну не помешает моя поддержка, вот только зачем я им? До сих пор рыцари Каменной башни обходились без меня. И с твоей выходкой все вышло легче, чем можно было представить. Попытка освобождения заложников – серьезное преступление, за него полагается наказание, особенно для тех, кого считают опасным соперником. Но герцогиня тебя простила! Да еще отругала этого мерзкого цензуриона, который вздумал к тебе приставать. И между делом спросила, не слышал ли я о возвращении принца…

– Принца Леммонта Ярна? – перебила Тая.

Адмирал прошелся по комнате, повертел глобус и остановился под картиной, изображавшей счастливое семейство в богатых королевских одеждах.

– Я служил лишь одному королю, и принц у него был один, – произнес он. – Не знаю, помнишь ты их или нет. Посмотри – вот король Ярвель Лучезарный из династии Ярнов.

Адмирал указал на дородного мужа в блестящей короне, нарисованного на картине.

– Рядом с ним – его почтеннейшая супруга, королева Алодия. А на руках у нее – сын и наследник престола, принц крови Леммонт. На этой картине ему едва исполнился год, но она была написана задолго до Огненной бури, положившей конец Счастливому веку.

– А за спиной короля – это ты?

– Да, это я, – улыбнулся Тиброль Тар. – Видишь, каким я был молодым? Когда писалась эта картина, тебе было три месяца от роду. Твои папа и мама жили здесь, в этом доме, и горя не знали. Я служил в Адмиралтействе, и под моим началом состоял флот из сотни больших кораблей, плававших во все стороны света.

– Теперь все не так, – заметила Тая.

– Да, все не так, – согласился ее дед. – Десять лет назад король геройски погиб, чтобы спасти свой народ. А спустя несколько месяцев пришла еще худшая беда. В ясном небе вдруг показался сверкающий огненный шар. Он падал с огромной скоростью, и за ним тянулся столб черного дыма. Шар был похож на снаряд, брошенный рукой неведомого космического исполина. Он упал в облачную пелену, и на мгновенье я подумал, что все обошлось, но тут же раздался чудовищный взрыв. Облака будто разверзлись, из них вырвались ураганы, закрутился огненный смерч. Буря не утихала неделю. Она вздыбила острова Летучего архипелага, столкнула их друг с другом и уничтожила королевский дворец, а после разметала остатки суши по небесным просторам, так что мы навсегда утратили связь с окрестными землями. Вдовствующая королева погибла, а вместе с ней – все, кому не повезло оказаться в тот день во дворце. По счастью, семилетнего принца незадолго до этих событий отправили на воспитание к родственникам его матери на дальние острова – такова была традиция династии Ярнов. Он должен был повидать свет, набраться ума-разума. Его окружала целая толпа важных придворных и слуг. Корабль скрылся из виду, и больше никто его не видел. После бури нам не на чем было плавать, окрестные острова пропали из поля зрения, а королеву сменил герцог Паллиандр, который привел к власти рыцарей Каменной башни. Из них герцог составил государственный совет. Имения баронов пострадали, они обеднели, и господам советникам жутко не нравилось, что игруны разлетаются в разные стороны и ищут, где пристроиться. Бароны решили закрепостить земледельцев, обитавших в их вотчинах, и запретили строить новые корабли, чтобы труженикам некуда было деться, а заодно – чтобы никто не вздумал искать принца Лема. Я, как ты знаешь, с тех пор в отставке, а орден Грозового дракона, в котором я имел честь состоять казначеем, распущен. Так я и стал адмиралом без должности и без флота.

Тая обняла деда за шею.

– Мне-то еще ничего, – виновато произнес он, – но вот моему сыну и его жене, твоей матери, пришлось за меня пострадать. Их взяли в заложники и держат в Каменной башне, чтобы такие ветхие овцы, как я, не принялись за старое и не начали бы возрождать орден, во главе которого когда-то стоял Ярвель Лучезарный. Скажу по секрету: среди рыцарей еще не угасла надежда, что Леммонт Ярн не погиб. Многие шепчутся, что он вернется, и восстановит славные времена своего отца. Может быть, хоть тогда я снова взойду на палубу воздушного судна, услышу, как скрипят корабельные снасти, и почувствую, как в лицо бьет свежий ветер. Но об этом не принято говорить вслух, если только мы не хотим, чтобы твоих папу с мамой перевели в самую глубокую темницу.

Адмирал умолк и погладил внучку.

– А принц в самом деле может вернуться? – спросила Тая.

– Скорее всего, он погиб во время бури со своим кораблем, – промолвил адмирал. – Рассказы о том, что он жив – не более, чем легенда. Но что заставило Чуль-Паль проявить к нему интерес спустя столько лет? Видимо, что-то стряслось.

– Может, ее посещение как-то связано с ограблением, о котором рассказывал Дили Драй? – предположила Тая.

– С ограблением? Вряд ли, – покачал головой адмирал. – Если бы нас заподозрили, то разговор был бы другой. Мы попали бы в лапы цензуриона, и никто не мешал бы ему издеваться, как подскажет его воспаленное воображение.

– Что гадать? Придет время – сами все скажут, – легко бросила Тая.

– Я старею, а время все не приходит и не приходит, – тягостно возразил ее дед. – Уж и не знаю, дождусь ли. А пока будь добра, принеси ларец из гостиной. Боюсь надолго оставлять его без присмотра.

Тае искренне хотелось выполнить просьбу деда побыстрее, однако длинное платье путалось под ногами и мешало взлететь, поэтому сначала она поднялась к себе, чтобы сменить его на более удобную сорочку.

Дверь в ее комнату тихонько скрипела, приоткрываясь под порывами сквозняка. Тая хорошо помнила, что плотно прикрыла за собой дверь в прошлый раз – мадам Каппадокия прочно вложила в нее эту привычку. Она тихонько растворила скрипящую створку и заглянула в комнату.

Пылинки золотились в лучах света, льющегося через высокие окна на постель под прозрачным балдахином, письменный стол, кресло, шкафы у стен. Тая остановилась на пороге и замерла. Что-то в комнате было не так, только не сразу удавалось понять, что именно. Ковер на паркетном полу слегка сбился, его краешек с растрепанной бахромой завернулся, как будто кто-то ненароком задел его ногой. Стопка книг на столе сдвинулась в сторону, и подсвечник расположился совсем не там, где Тая привыкла его оставлять. Деревянное креслице с высокой спинкой было отставлено от стола, будто кому-то мешало. Дверцы шкафа раскрылись, но одежда осталась не тронутой – все на своем месте.

Тая забыла, зачем поднялась к себе. Она выдвинула ящик стола – листки с ученическими упражнениями перевернулись, задания по истории и географии перемешались с чистописанием. С замиранием сердца Тая раскрыла коробочку с девичьими драгоценностями, но украшения – колечки, сережки, браслеты, подвески к кике и ожерелья лежали в ней, как и всегда, вот только чья-то рука прошлась по ним, оставив едва заметный след.

В полном смятении Тая выскочила из комнаты и бросилась на лестницу. Фит и Буль, как обычно, спорили во дворе – они пытались затащить в стойло Шептуна, который упорно сопротивлялся и пытался упорхнуть. Тая выглянула, но не решилась позвать их – вдруг они посмеются над ее девчачьими страхами?

Дверь в подвал тоже оказалась чуть-чуть приоткрытой. Тая навалилась на нее плечом и с трудом распахнула: створка из тяжелого дуба съезжала в сторону нехотя, а проржавевшие петли ворчали и жаловались на то, что их побеспокоили без нужды.

Узенькие оконца под каменным потолком едва пропускали свет, отчего в подвале стоял полумрак. На последней ступеньке Тая поскользнулась и шлепнулась, запачкав дорогое платье. Едва поднявшись, она снова споткнулась о здоровенную тыкву, попавшуюся под ноги. Из глубины подвала дохнуло запахом прелой земли. В дальнем конце, под тяжелым каменным сводом, мелькнула тень, неуловимая, как привидение.

– Кто здесь? – дрожащим голосом выкрикнула в темноту Тая. – Выходите, иначе я дверь запру!

В глубине тьмы раздался глухой стук, словно кто-то с размаху наткнулся на пустую бочку. Бочки тут были повсюду – они стояли вдоль стен или лежали в три ряда, одни над другими. На стеллажах между ними торчали вверх донышками бутылки, в которых зрело вино. В вогнутых донышках скопилась пыль – стоило на них дунуть, и в нос ударяло целое облачко, от которого хотелось чихнуть. Тая двинулась вглубь между полок, на которых дозревали головки сыра. Ее лба и волос касались связки лавровых листьев, сушившихся на длинных веревках.

Сводчатые потолки опирались на тяжелые колонны, уходящие в каменный пол. За каждой колонной мерещилась тень, но стоило заглянуть туда – и открывалась лишь тревожащая пустота. В темноте опять грохнула бочка.

Тая сначала отшатнулась и замерла, а затем решительно бросилась на звук. Она оказалась у дальней стены подвала, где отблески света совершенно терялись.

– Выходи! – закричала она. – Я – хозяйка, ты должен слушаться!

Звонкий звук ее голоса отразился от каменных сводов и напугал ее еще больше. Не видя почти ничего вокруг, она попятилась обратно, к свету. Неожиданно входная дверь у нее за спиной заскрипела и с шумом захлопнулась.

– Стой! Куда? Так нельзя! – уже не испуганно, а рассерженно выкрикнула она.

Добежав до ступенек, поднимающихся к входу в подвал, она снова споткнулась о тыкву и упала, ударившись о лестницу ладонями. Кто бы ни находился в подземелье – он должен был выйти, закрыв дверь. Тишина сзади сгустилась. Был ли там кто-то еще? Тая не знала, и ей очень не хотелось это проверять.

Она потянула тяжелую дверь на себя, но та не пожелала открыться.

– Да что ты будешь делать? – крикнула Тая погромче.

Ей казалось, что звук ее голоса отпугивает враждебную темноту, но это помогало едва-едва. Пришлось упереться ногами в каменные ступени и налечь изо всех сил – лишь после этого дверь заскрипела и начала открываться. После нескольких яростных рывков Тае удалось растворить ее настолько, что она смогла наконец пролезть.

– Цыба! Ланс! Кажется, в доме вор! – выкрикнула она.

Лейтенант с боцманом вряд ли услышали бы ее со двора, зато чужак наверняка испугается, если узнает, что рядом два матерых служаки.

Вор! Это слово стучало в ее голове. А ведь дед попросил ее принести ларец, которым он так дорожит. Вспомнив о поручении, Тая устремилась в парадный зал.

В широкие двери она вошла тихонько, на цыпочках, стараясь не шуметь и даже не дышать. Звенящая тишина давила на уши. Через закрытые окна едва доносились голоса Фита и Буля, пререкающихся во дворе. Даже скелет грозового дракона, подвешенный под потолком на цепях, уставился на Таю пустыми глазницами так хищно, будто хотел ее сожрать. Она замерла, погрозила черепу пальцем, но сказать вслух хоть слово так и не решилась.

«Может, стоит рассмеяться погромче, запеть, разогнать тишину? – подумалось ей. – А вдруг в доме и вправду кто-то чужой? Глупо вести себя неосторожно, когда рядом опасность. Наверное, нужно позвать деда? Но что, если все это мне только кажется? Дед придет, и никого не найдет. Тогда окажется, что я трусиха, и напридумывала ерунды. Вот будет стыдно!»

Она с облегчением выдохнула и прошла мимо кресла с подушечкой для сидения, миновала напольную вазу с букетом благоухающих маков, уютный длинный диван, и обогнула круглый столик на одной ножке, покрытый скатертью, на которой аккуратно расположились песочные часы, чернильница с пером и тяжелая книга в толстом кожаном переплете. В этой книге адмирал по старой привычке делал записи о текущих делах, как в вахтенном журнале.

На подозрительную тень, шевельнувшуюся в дальнем углу, за статуей богини Счастливой звезды, освещающей путь к новым островам, Тая из принципа решила не обращать внимания.

Ларец с откинутой крышкой до сих пор возвышался на столике. Пачка писем лежала, как прежде, на красном бархате под ворохом жемчуга, золота и самоцветов.

– Хвала Счастливой звезде! – с облегчением проговорила Тая, захлопнула крышку и взяла увесистый ларец в руки, чтобы как можно быстрее отнести деду.

Но не успела она развернуться, как прямо перед носом увидела блеснувшее острие шпаги, направленное ей в лицо. Шпагу держал подкравшийся незнакомец, остановившийся за ее спиной.

– Молчи! Не вздумай голосить! – напряженно прошипел он. – Отдай ларец, и я тихо уйду.