Королевство Кинзи

И не было в этой шутке ни грамма флирта – кажется, Рик устал не меньше моего. Я тоже решила на сегодня прекратить. Быстро в душ, а потом спать. Осмотреться и что-то выведать можно и после.

Проснулась я уже сильно за полдень. Сладко, медленно потянулась, прислушиваясь к шуму воды. Надо хоть джинсы натянуть, пока Рик не вышел из душа. Хотя… он меня уже всякую повидал, теперь сложно его удивить одним лишь нижним бельем. Никаких просторов для маневра! Надо еще разок потянуться, да подниматься. Позаимствованную в бутике одежду осмотреть: если все в порядке, вернуть. Такого уровня бренды обычно проблем с возвратом «не подошедшей вещи» не создают. Правда, я еще ни разу не возвращала вечернее платье, в котором неслась через несколько кварталов… Нет, три минуточки еще поспать точно можно – платью они теперь не повредят.

Но едва только из комнаты раздалась мелодия мобильника, я в мгновение ока подскочила и оказалась там. Рик до сих пор находился в ванной. Входящий обозначился только номером, значит, в список контактов не внесен. Я просто попыталась запомнить цифры – вдруг пригодятся в будущем? В спальне даже осматриваться не стала: боялась быть застуканной, да и номер нужно успеть записать в свой телефон, пока из головы не вылетел.

Когда Рик вышел из ванной, я чинно восседала на диване и пялилась в экран собственного сотового.

– Добрый вечер, напарница.

– Добрый, – я окинула его взглядом – в футболке и спортивных штанах. Похоже, тоже нащеголялся вдоволь передо мной нагишом. – Давай уже завтракать! И пошевеливайся, шеф-повар, а то я вчера из-за тебя омаров не поела! Пошевеливайся, напарник!

И он снова, вопреки всем моим предположениям, не стал ерепениться:

– Омлет с беконом сойдет?

– Сойдет…

Я растерялась, потому как по всем законам жанра он обязан был выдать какую-нибудь саркастическую колкость. Похоже, Рик склонен шутить только в те моменты, когда этого не ожидаешь. А если постоянно ожидаешь, то он становится наимилейшим на свете лапочкой. И это оказалось весьма скучным зрелищем.

И ведь даже завтрак оказался съедобным – при всем желании сложно придраться. Я с набитым ртом поинтересовалась:

– В следующем году возьмешь меня в напарницы на игрища?

Он тоже жевал, зато глаза смеялись. Полное отсутствие актерского мастерства: Рик может изображать серьезную мину, но глазами будто не управляет – они у него предательски искрятся, если господину весело.

– Наверное, возьму. Ты ведь лучше всех оплачиваешь такси! А мы за ночь ого-го какую сумму накатали!

– Ты точно снимок удалил? Никому не переслал до того или еще что? А то через пару дней всплывет…

И его глаза перестали искриться – он слегка наклонился и произнес:

– Клэрис Кинзи, я подшутил над тобой, но уж точно не для того, чтобы как-то использовать. Мы напарники! Ну, по крайней мере на одну ночь ими были. Так вот, напарники могут подкалывать друг друга, могут ссориться, но никогда не вынесут мусор наружу. Понятия не имею, кем ты меня считаешь.

От серьезности его лица и тона мне стало немного не по себе. Но ответила только:

– Вором считаю. Но нет, я не думаю, что про снимок ты меня обманул.

– Вот и славно, – видимо, от несправедливости моего предположения у него испортилось настроение.

Извиняться я не собиралась – не за что тут извиняться, а его должок передо мной еще весит прилично. Но после завтрака, больше подходящего по времени для ужина, я все же собралась уходить.

– До понедельника, Рик Ройшоу. Почти все было здорово. Будет что вспомнить на смертном одре.

– До понедельника, Клэрис Кинзи. А по мне, так все было здорово без «почти». Я даже знаю, какой именно момент вспомнится первым. И это будут не хабанеро.

Я поморщилась от стыда, но потом не сдержалась и усмехнулась в ответ.

Глава 6. Даллас

– Послушай-ка, дочь, только не кричи, а сначала обдумай. Не слетать ли тебе в Швецию на недельку-другую? Грегер уже пару недель не звонил.

Ну, мне-то мой жених вообще ни разу не звонил – я же не переживаю из-за такой ерунды! Но про Грегера Хольма отец вспоминает только при очень плохом настроении:

– Пап, что-то опять случилось?

Он нервно отмахнулся, поэтому я повернулась к маме – та в любой ситуации оставалась спокойной:

– Ничего страшного, Клэрис. Но почти все воскресные издания желтой прессы опубликовали про нашу семью какую-нибудь чушь. По одной из версий, мы с отцом на днях разводимся. По другой – ты недавно насмерть сбила пешехода, а мы тебя покрываем. Именно по этой причине, как оказалось, папа и завтракал на прошлой неделе с генеральным прокурором.

Я чуть соком не подавилась – больше от смеха, чем возмущения:

– И кто же поверит в такой абсурд? Неужели инвесторы доверяют желтой прессе?

– Не доверяют, конечно, – на этот раз ответил отец. – Тут совершенно не о чем беспокоиться. Но вот Стивен может оказаться прав – кто-то под нас копает и не просто так. Зачем распространять сплетни, которым даже необразованный акционер не поверит? Ну, может, десяток уж самых необразованных и клюнет, но это на котировках не скажется! С какой целью и к чему такая подготовка?

Я покачала головой – если уж отец не знает ответа, то я тем более:

– Подготовка? Кто-то собирается разрушить твою компанию?

– Нет, дочь, корпорации таких размеров не разрушаются. В них меняется руководство.

Похоже, отец вошел в стадию полного пессимизма. Даже если некто соберет весь рассеянный капитал – а такое по определению невозможно – то подвинуть тот пакет акций, что остается в семье, совсем нереально. Максимум, на что может рассчитывать этот самый некто, войти в совет директоров. Вот и спрашивается – зачем?

В холле голос Джека зазвучал еще до того, как я самого его успела разглядеть:

– Утречка, белобрысая… Доброе утро, мистер Кинзи.

– Здравствуй, Джек. Никаких проблем?

– Нет, мистер Кинзи.

Да, мы сегодня заявились в офис вместе с отцом. Его пессимизм достиг такого масштаба, что даже завтракать с очередным нужным человеком расхотелось. Он уповал на разговор со Стивеном, чтобы все моментально встало на свои места. Но оно не встало. Едва мы оказались в кабинете втроем, Стивен, не тратя времени на официальные приветствия, сразу перешел к делу:

– Все эти сплетни – ерунда. Просто подготовка почвы: создание нужного настроения среди мелких акционеров. И останется ерундой ровно до тех пор, пока какое-нибудь официальное издание не выпустит какую-нибудь официальную новость, на готовое, как говорится, настроение. Вот тогда нам не поздоровится. Поэтому я спрошу еще раз, мистер Кинзи, есть что-то, о чем я должен знать?

Отец в кои-то веки выглядел потерянным. Он уже верил в худшие прогнозы антикризисного менеджера – на фоне последних событий они уже не звучали бредом:

– Стив, компания создана шестьдесят лет назад, двадцать пять – работает под моим руководством. За такое время случалось многое, что сейчас можно вытащить наружу и раздуть до скандала. Как с налоговыми махинациями, которые я даже не провернул!

– Вся документация у юристов? – хмурился Стивен. – Может быть, надо усилить защиту от слива?

– Надо усилить… Не хотелось бы подозревать кого-то из сотрудников в шпионаже, но лучше перестраховаться. Однако многие дела касались не только Кинзис Корп – а значит, враг может взять данные и у наших бывших врагов.

Стивен кивнул:

– Будьте добры, составьте полный список всего, что хотя бы отдаленно было похоже на скандал. Возможно, нам удастся предугадать следующий ход.

– Сделаю, – отец ответил так, будто он тут подчиненный. Стивен с уверенностью боевого слона отвоевывал свое место. Я молча слушала. – И еще я засужу все эти желтые газетенки за клевету!