Королевство Кинзи

– Зато неплохо разбираюсь в ювелирке, – кажется, он даже смеялся!

– Принести тебе кольцо моей матери? – великодушно предложила я. – Правда, оно на полмиллиона никак не вытянет.

– Тогда не стоит напрягаться из-за такой ерунды. И не подходи. Мне не придется тебя убивать, если ты меня так и не найдешь.

Я и не собиралась делать шаг еще ближе – революции революциями, но какие-то границы переходить все же не стоит. Осела на бетонную поверхность и запахнула кофту. Глупая ситуация, зато хоть что-то необычное в кои-то веки. Голос вора мне показался знакомым. Но в этом не было ничего удивительного – он хорошо знает особняк, безошибочно и не попавшись никому на глаза сразу кинулся к самому безопасному месту. А это значило, что тут он уже точно бывал. Разносчик пиццы, электрик, на прошлой неделе проверявший кабель, помощник садовника или любой другой человек из тех, что бывают тут по десятку в неделю.

– Хорошо, тогда я тебя не найду. Как собираешься выбираться отсюда?

Он немного сдвинулся вправо, теперь я видела его руку.

– За восточной стеной слепая зона камер. Жду, когда все утихнет. Не волнуйся за меня – сегодня я не попадусь.

Нет, не разносчик пиццы. Скорее кто-то из бывших охранников.

– Я волнуюсь только о том, что ты уйдешь с пустыми руками! – сдержать сарказм я уж точно не могла. – Может, сходим, глянем еще раз на ту картину?

– Лучше пригласи меня на выставку… чего-то менее изящного.

Я хохотнула.

– Тебе что, вообще деньги не нужны? Ты грабитель или святой – определись уже!

– А с тобой что не так? Ты Кинзи или филантроп – определись уже!

Видимо, в его понимании это два взаимоисключающих понятия. Сложно спорить. Внизу голоса стихали – охранники обыскали уже все, теперь наверняка еще внимательнее просматривают записи с камер. И вряд ли что-то найдут, если он знает про все слепые зоны.

– Похоже, ты меня знаешь? Представился бы тоже, как приличный человек.

Он смеялся. Он совершенно точно тихо смеялся! Никакого волнения или тревоги, что было бы уместно в текущей ситуации. Мне тоже надо пробираться в чужие дома – тренировать самоуверенность.

– А кто тебя не знает, Клэрис Кинзи, вторая наследница, три процента акций?

– И ты про акции? – разочарованно протянула я. – Об искусстве поговорить не с кем!

– Да нет, я всегда готов к светским беседам. Просто думал, что все Кинзи говорят только про акции – хотел поддержать разговор.

В чем-то он прав.

– Так ты зачем в дом-то пробирался? Говори уж, может быть, помогу, раз мы так хорошо сдружились.

– Бунтуете против родителей, мисс Кинзи? А то с чего вдруг такое великодушие? Папочка лишил любимую дочку карманных денег? Мамочка отругала за немытую посуду?

Ну да, очень смешно. Захотелось ответить – он просто спровоцировал меня на честный ответ:

– Нет. Просто все Кинзи говорят только про акции. Кстати, мои акции хотят выдать замуж за акции человека, которого я видела один раз в жизни. Думаю, что кольцо мамы – это маленькая плата за мое настроение. А если удастся спихнуть эту жуть из гостиной, так еще и долгосрочный бонус. И тебе полмиллиона долларов. Чем не выгодная сделка?

– А. То есть просто напакостить решила? Ну, нагадила бы им в тапки… Ладно, раз у тебя приступ великодушия, то может, код от сейфа скажешь? На следующей неделе надо будет повторить подвиг, код бы мне сильно упростил жизнь.

– Сказала бы, да сама не знаю. А что в сейфе? – мне в самом деле стало немного любопытно.

– Что-нибудь да есть, – он ответил неопределенно. – Ладно, мне пора. Пока все тихо, спокойно уйду. Не будешь кричать?

– Не буду, – я махнула рукой, как если бы он мог это видеть. – Уходи. Все равно ж ничего не взял. Но на следующей неделе жду новой встречи – обещаю, буду орать громче, чем сегодня. И слепое пятно в видеонаблюдении точно уберут. После того как отец заставит Джека уволить половину охраны и нанять кого-то более стоящего.

– А. Очень на это рассчитываю.

Я не шевелилась, наблюдая, как фигура отделилась от башенки и юркнула к восточной стене. Там довольно высоко, но не переживать же мне теперь о его здоровье? Худощавый и невысокий – думаю, совсем немного выше меня. Через минуту подошла к краю, глянула вниз, потом осмотрела двор. Разглядела только на противоположной стене – парень забирался вверх по веревке. Никем так и не замеченный.

До рассвета часа три, а мне вставать спозаранку. Но настроение незаметным образом стало совсем другим. Все же приятно иногда пережить что-то необычное. Нечто наподобие вора, не захотевшего взять картину за пятьсот тысяч. Я еще минут на пять задержалась в гостиной, чтобы рассмотреть этот шедевр мирового искусства. Так до сих пор и не определилась, что же на ней изображено: непонятные, разного размера серо-красные мазки, которые только в центре складываются во что-то наподобие вагины. Уверена, задумка автора была гениальной. Например, застраховать творение от случайного воровства.

Глава 2. Антикризисный менеджер

Завтраку сопутствовало предсказуемое миролюбие. С отцом так обычно и происходило: после взрыва эмоций он никогда не извинялся, но, мучимый виной, становился ненормально доброжелательным. В такие моменты, которые случались не столь уж редко, из него можно было веревки вить – хоть новую спортивную машину проси, хоть личный самолет. Мне ни разу не пришло в голову попросить самолет. Возможно, только поэтому я и не наслаждалась на полную катушку завтраками после грандиозных скандалов.

Отец старался не замечать моей молчаливости – делал вид, что все забыл. Значит, и я обязана забыть. Но мама не выдержала и сказала напрямик. Ее чувство вины никогда не мучило настолько, чтобы промолчать:

– Клэрис, милая, ты должна понимать – мы заботимся о твоем будущем. И никто тебя насильно замуж не выгоняет. Поэтому папа и предложил тебе слетать в Швецию, пообщаться с Грегером, присмотреться друг к другу. Не воспринимай как тоталитаризм…

– Не вспоминайте больше Грегера Хольма – и я забуду про тоталитаризм, – я решила использовать царящую за столом благость в своих интересах. Все нужнее, чем личный самолет.

Отец совсем немного нахмурился, но вовремя увлекся тостами. Мама же решила довести разговор до определенности:

– Не будь наивной, дочь. Мы с твоим отцом не вечные, и только потому хотим упрочить твое положение.

– Как упрочили положение Ив?

Казалось, что аргумент в виде старшей сестры должен сработать – разве она не отдала бразды правления чикагским филиалом мужу, чтобы с присущей всем Кинзи страстью к приключениям погрузиться в бутылку? Но мама смотрела на вещи под другим углом:

– Именно. Твоя сестра может жить как ей заблагорассудится. И что бы она теперь ни сделала – никогда не останется на улице.

– Она бы не осталась там и со своими тремя процентами Кинзис Корп!

Мэри-Энн пожала плечами, мельком глянув на отца:

– Мы подарили вам по три процента на совершеннолетие не для того, чтобы вы всю оставшуюся жизнь пожинали плоды. Дин Дойл – это Дин Дойл, он может быть плохим или хорошим мужем для Ив… но он не Кинзи. Разве в названии компании где-то звучит фамилия «Дойл»?

Я устало отмахнулась – нет смысла ни в одном аргументе. Муж сестры в самом деле всегда обсуждался как чужой для семьи человек – он есть как инвестор и страховка, но он пришлый. Даже Ив после свадьбы оставила двойную фамилию. Всякий, родившийся в королевской семье, не захочет отрекаться от частички королевской крови. Родители никогда прямо не говорили, но я угадывала безошибочно – если бы у Ив и Дина родился сын, то все вопросы завязались бы на нем. Девочки будто по определению настолько слабы, что их нельзя оставлять без подстраховки. Акции положения не спасут, если все остальное мы пустим псу под хвост. Наши мужья могут быть хорошими бизнесменами, как Дин Дойл или Грегер Хойл, – тогда Кинзис Корп повезет. Но ставка на них делается только в том случае, если нам с сестрой потребуется помощь. Сложно продолжать спор, если вспомнить, что Ив своим примером уже доказала, что сама не справляется и справляться не собирается. Переданные по наследству капиталы должны работать – с нашей помощью или с помощью наших супругов, это уже не так важно.

Я сильно отличалась от сестры характером и только потому не хотела участвовать в бесконечном сравнении с Ив, но неожиданно об этом факте вспомнил и отец – чувство вины за вчерашнее сыграло и тут:

– Клэрис, дочка, ты просто умница. С самого детства была умницей! Да и мы с матерью еще молоды, чтобы спешить со всеми вопросами. Единственное, чего мы ждем от вашего семейного благополучия – внуки. Все остальное можете делать по своему усмотрению.

Вот как. В самую точку. Если бы Ив родила мальчика, то нас с ней можно было бы сразу освободить ото всех военных действий. Дальше все ставки будут на него. Несчастный еще неродившийся человек. Тут вдвоем-то вынести все чаяния целой империи сложно, а младенцу в золотых пеленочках можно только посочувствовать. Не три процента – его будут осыпать акциями, подтирать его маленькую попку акциями, обклеивать стены детской комнатки акциями – лишь бы малыш начал отращивать яйца, еще не оторвавшись от груди матери. Ив с беременностью не спешила – быть может, именно по этой причине. К счастью, ни прямо, ни намеками родители об этом никогда не говорили. Легче ужиться с предположениями, пока они остаются только предположениями. Кинзис Корп была основана еще моим прадедом, но только при отце начала процветать. Именно мой родитель запустил выгодную фармацевтическую линию, обеспечившую рост капиталов в тысячи раз. Ему действительно есть чем гордиться. Да вот Вселенная, по всей видимости, устроена таким образом, что не дает все необходимое для абсолютной идеальности бытия. Например, лишила отца наследника мужского пола.

В офис я добиралась всегда на своей машине – никогда с отцом. Во-первых, мне не хотелось лишний раз подчеркивать всем известный факт. Да и Роберт Кинзи редко появлялся в компании до обеда. После завтрака с семьей он непременно отправлялся на завтрак с полезным человеком – возможным партнером, новым прокурором, сотрудником Форбс или кем-либо еще. В мире наберется миллион людей, которые когда-нибудь могут оказаться полезными Роберту Кинзи. Но перед моим уходом отец напомнил о собрании совета директоров в четыре, антикризисный менеджер должен прилететь из Детройта – желательно его познакомить сразу со всеми. Несмотря на то, что я числилась пока обычным сотрудником, мои три процента обязывали меня присутствовать. Ив те же три процента ни к чему не обязывали: ее муж по видеосвязи проголосует за них обоих.

***