Убийство вслепую, или Обитель Душ

– Ядя.

Француза перемкнуло, и не на одну минуту. Слава успел согреть очередную чашку кофе и выпить. Адвокат понемногу приходил в себя.

– Но как?

– Расследуем, господин…

– Можно Жанн, – перебил его канадский француз.

– Расследуем, Жанн.

– Она в тюрьме?

– В психушке.

Снова пауза… И снова глубокомысленное молчание. Жанн молча налил кофе и так же молча выпил.

– Да, кстати. Вы хорошо говорите на русском языке. Почти без акцента. – Слава вот уже пять минут вел светскую беседу на посторонние темы.

– Я ведь, батенька, тоже из эмигрантов. Вернее, их потомок. Только сначала во Францию, а уж когда я родился, перебрались в Канаду.

Французский канадец грустно умолк. Подошел к окну, положил лоб на стекло и застыл. О чем он думал, глядя на немытые, грязные, осенние, но такие родные улицы России? Неизвестно. Вячеслав не хотел мешать его мыслям. Человек не может быть частично русским. Русская кровь бурлит во всех поколениях эмигрантов. И они это чувствуют…

Глава 12

Все хорошее заканчивается быстро и неожиданно. Четвертая ночь промелькнула, как сон, как утренний туман. Слова напоминают песню, и это хороший признак. Впервые за то время, которое я нахожусь в чужом мире, мне хочется петь. Я в своем доме с папой, Шишкой и надежным другом. Хочется петь, но не поется. Не потому, что боюсь разбудить усталого, родного мужа. Просто хочу раствориться в тишине своего дома.

– Чаф, чаф, чаф!

Шишка лакала воду из папиной чашки, стоя на столе. Да так громко и смачно!

Папа убрал все ее плашки, и бедненькой собачке даже негде было попить водички. Раньше она себе такого не позволяла, но мало ли что было раньше. А сейчас ей показалось, что захотелось пить, и чашка с чаем соблазнила плутовку. Вряд ли она пила по-настоящему. Скорее, делала это инстинктивно, с собачьей жадностью и Шишкиной вредностью. Я веселилась, умилялась и радовалась, глядя на «живую» любимицу, чего не скажешь о Денисе. Проснувшись, первое, что он увидел, это начинающийся шторм в чашке с недопитым чаем. Любуясь Шишундрой, я не заметила, что он уже не спит, а пристально пялится на шевелящийся чай. Я бросилась за собачкой к столу, не обойдя своим задом соседнее кресло. От удара об меня оно отодвинулось сантиметров на сорок, а чашка, не давшись в руки, подлетела высоко над столом и упала на пол, застеленный белым ковролином. Вот сука, даже не разбилась для приличия. Мой ковролин! Мой белый ковролин! Моя мелкая мещанская сущность расстроилась. Тут такие дела, а я о шмотье? Папу, папу беречь надо, а то он плохо о своей голове подумает.

– Чаф, чаф, чаф.

– Что, опять? – Я стала искать глазами эту балованную собаку, но обозналась. – Мотя, душа моя, ты мне папу с ума сведешь! Нам двоим сразу никак нельзя. Хотя бы по очереди.

– Прости! Прости! Очень пить хотелось, а аквариум открытый стоял. Вот и соблазнился. Нам самостоятельно человеческими предметами быта пользоваться запрещено, – оправдывался Матвей. – Пить воду, наливая в посуду, нельзя. Вода не из нашего мира.

– Да фиг с ней, с посудой! Посмотрите, что вы с папой сделали!

Денис смотрел на аквариум не моргая. Затем медленно перевел взор на кресло и на грязное пятно у ножки стола. Через минуту его голова отправилась в обратном направлении. Мотя, я и Шиша стояли перед папой и следили за ней, как болельщики настольного тенниса за мячиком. Не знаю, как долго мы бы эти занимались, если бы не звонок телефона. Денис вздрогнул и проснулся.

– Да. Привет. Хорошо. Приеду, как только умоюсь. Сергей, спасибо! За что? За то, что веришь! Все, еду!

Папа набрал номер.

– Ты уже на месте? Отлично! Постарайся как можно быстрее сделать то, о чем я тебя просил. Я уважаю твои чувства, но это необходимо. Важны любые мелочи. Она не должна ни о чем догадаться. Будь осторожен!

Денис еще раз обвел взором квартиру, встряхнул головой, как Шишка после купания, махнул рукой и отправился в ванную комнату.

– Пронесло!

Матвей произнес вслух то, о чем подумала я.

– Мы поедем вместе с Денисом или у нас другие планы? – спросила я Мотю. – Мы должны узнать…

Не дослушав Мотю, я упала на пол и застонала.

– Мне плохо! Я задыхаюсь, Мотя! – орала я и извивалась, как угорь на сковородке.

Моя голая душа, сорвавшись с края обрыва, на котором балансировала последнее время лишь на одной ноге, неожиданно кинулась в пропасть, сшибая по пути все острые выступы. Ухватившись руками за свое горло в стремлении разодрать его и пропустить воздух внутрь, я пыталась дышать. Все было тщетно! Дышать я не могла! Невидимая сила сжимала мое горло. Все сильнее и сильнее.

– Я умираю! – из последних сил простонала я.

– Нет, нет! Этого не должно было случиться. Девочка, держись! – заорал Мотя и побежал в направлении ванной комнаты.

Шиша испугалась и спряталась под диван. Она тихо скулила и прятала мордочку в лапки. Моя нагая и лысая душа угасала. Свет тускнел. Звуки плавали в истерическом припадке. Голова кружилась. Тошнота подкатила к горлу. Образы любимых людей по очереди всплывали в памяти. Их четкое изображение резко менялось на размытую акварель. Денис… Стас… Матвей… Взявшись за руки, они, как полоумные, водили вокруг меня хоровод.

– Каравай, каравай! Кого хочешь выбирай!

– Меня, меня, меня! – умоляла я.

– Нет, она не достойна! Она бросила нас! Выкуп, выкуп, выкуп! – скандировали массы.

– Меня, меня, меня! – умоляла и выпрашивала я.

Толпа кружилась вокруг меня все быстрее и быстрее. Хохот, всеобщее веселье давили на каждую клеточку моего сознания. Когда же они меня выберут, когда? Еще этот свет, этот дурацкий свет! Выключите его, выключите! Голоса становились все громче, а изображение – все тусклее. Мой внутренний телевизор поломался…

– Пожалуйста!

– Спасибо!

– Все.

– Она была такой красивой! Пришла утром и долго смотрела на меня. Посмотрите, а я умею летать! Видите, у меня за спиной крылья? Потрогайте, я разрешаю! Мягкие, как у эльфа. Вот у Бани – жесткие! Бани плохой! Он жесткий! Мне не разрешают летать! Они боятся, что я улечу с феей. Она маленькая, как я, и глупая, думала, что я не заметил, что она розовая. А она розовая! Холодно. Уйди! Нет, стой! Скажи ему, чтобы не ломал крылья. Она летала вокруг меня. Она мешает тебе летать! Со мной, пошли со мной! Задуши! Она ждет! Не надо ломать, не надо! Хочу к ней, пусти! Я должен ее задушить! Должен! Она меня не возьмет к себе, если я этого не сделаю. Ты сломал его, сломал!

– Если бы не твой звонок, Ядю не спасли бы! Как ты это почувствовал? – спросил Сергей сидящего напротив Дениса.

– Сам не знаю! Со мной такое впервые! Я принимал душ. И вдруг почувствовал, что кто-то смотрит на меня. Я почувствовал, что ей плохо. Такое со мной впервые! Я срочно позвонил в больницу, чтобы проверили.

– Опоздай врач на минуту…

– Как ты думаешь, кто это был? – настороженно спросил Денис.

– Ты про свое видение?

– Нет! Про нападение на жену.