Что такое Аргентина, или Логика абсурда

Поскольку у меня единственной была комната с большой ванной, а все остальные пользовались общим туалетом и душем на этаже, я оставляла ключ, когда уходила, чтобы женщины могли принять душ в более комфортных условиях.

Лицо Розы казалось странным – то ли опухло от слез, то ли отекло от жары и литров выпитой диетической кока-колы.

– Все в порядке? – спросила я, запрыгнув на кровать и вытянув тоже порядком распухшие и усталые ноги.

Анна-Мария с тревогой метнула взгляд на Розу, как бы давая понять, что не все.

– Ну, я пойду. Спасибо за ванночку для ног, – сказала она и выскользнула из моей комнаты.

Роза тоже вынула ноги из биде, вытерла их принесенным с собой полотенцем и присела ко мне на кровать.

– Ты где вчера была? На какой милонге?

– В Эль-Бесо. А вы?

– Ну, понятно, почему мы не пересеклись. Мы были в Каннинге. А потом… – Тут Роза опустила голову и хлюпнула носом, как пятиклассница.

– Что – потом? – поинтересовалась я из вежливости и подумала, что мой запланированный перед вечерней милонгой сон, видимо, не состоится.

Роза вздрогнула мясистыми плечами, усыпанными веснушками, и закрыла лицо руками. Так, все ясно, еще одна драма…

– Я с ним переспала, – еле слышно произнесла она.

– С кем?!

Давясь сдерживаемыми слезами, Роза поведала мне о своей ночи.

Она была на традиционной милонге, где по пятницам собирается много народу, негде присесть, а уж на танцполе только и можно, что обниматься, делая короткие и простые шаги. Опытные милонгеро, правда, умеют удивлять изысканными комбинациями, демонстрируя их на квадрате из четырех паркетных плит, но большинству это не удается, и отсюда многочисленные столкновения и даже танго-травмы: кому наступили на ногу, а кому высоко поднятым каблуком поцарапали всю икру. Роза, полная, грудастая и жопастая барышня тридцати с небольшим лет, танцевала хорошо и на удивление легко для своего веса. Но поскольку, в дополнение к внушительным размерам обоих своих «бюстов», она была еще и высокой, аргентинские тангеро просто тонули в ее объятиях и, побаиваясь показаться маленькими и смешными рядом с ней, не приглашали ее. Правда, были и те, кого сводили с ума ее габариты. В Аргентине такое не каждый день встретишь!

В ту ночь Роза танцевала редко, выпила уже несколько бутылочек минеральной воды и подумывала уходить с милонги. В душе неприятно копошился червячок зависти к Анне-Марии, которую приглашали танцевать часто и хорошие партнеры. Многие иностранцы, приехавшие на танго-паломничество, принимали Анну-Марию за местную – смуглая кожа, блестящие прямые черные волосы – и выискивали ее глазами, чтобы потанцевать с «настоящей аргентинкой», а потом похвастаться у себя в блоге. Обе женщины были ученицами Карлоса уже давно, и он научил их правильному объятию в танго, такому, после которого хочется танцевать с партнершами вновь и вновь; также он научил их технике «оси и баланса», чтобы не висеть на шее у мужчины, используя его как опору, а скользящими шагами, не поднимая ног, плавно переводить вес тела с одной ноги на другую, без рывков и подпрыгиваний следовать за партнером, быть легкой в ведении, слушать его. Все это делало танец с ними приятным – когда мужчине казалось, что у него все получается. Но сейчас, в этом зале, до отказа набитом аргентинцами и в таком же количестве туристами, все было сложнее, действовать приходилось интуитивно, и партнерш выбирали скорее по внешности, нежели по их способностям в танце. И рыжей конопатой Розе катастрофически не везло. Уже совсем было отчаявшись найти подходящего партнера, она случайно заметила смуглого парня с длинными волосами, завязанными в хвост. Он стоял у бара, потягивая что-то из стакана, и смотрел на Розу. Чтобы убедиться в этом, она даже бросила взгляд через плечо, – но нет, сзади была влюбленная парочка, которая держалась за руки, на них он явно не мог смотреть.

Началась новая танда: Ди Сарли, любимый оркестр Розы. Она посмотрела на брюнета, и тот слегка кивнул ей, приглашая на танец. Роза встала, немного нервничая, но уже предвкушая удовольствие от предстоящего.

Они встретились на танцполе, он обнял ее крепко, но вместе с тем давая возможность легко двигаться. Роза подчинилась его уверенному ведению. Ей было хорошо – и от Ди Сарли, и от запаха духов парня, и от его руки, обнимающей ее одновременно крепко и бережно.

Закончилось первое танго, но он ее не отпустил. Они постояли какое-то время, застыв в объятии, потом он медленно отстранился и посмотрел Розе в глаза так, что у нее что-то оборвалось внутри. Они протанцевали всю танду молча, ее испанского хватило лишь на то, чтобы ответить ему, как ее зовут, и понять, что его зовут Габриэль.

В коротких перерывах между танго, он предпринял еще несколько попыток завязать разговор, но было шумно, и Роза его не понимала, только улыбалась и переспрашивала: «Que?[8 - Что? (исп.)]» И они продолжали танцевать. Чувственно, так, будто давно танцевали вместе. Их тела понимали друг друга с полужеста, полуритма, полуноты музыкальной фразы.

Закончилась танда, он проводил ее до столика. Роза села и пригубила воду. Ее заметили и тут же пригласили на следующую танду. Она пошла танцевать с немолодым аргентинцем, который напевал ей в ухо вместе с Карлосом Гарделем, сильно потел, зажимал ее спину в тиски и всячески мешал Розе оставаться на оси, сбивая с равновесия. Танец с ним был больше борьбой за то, чтобы удержать баланс и не свалиться на пол.

Краем глаза Роза заметила, что Габриэль не танцует. Он стоял на том же месте, у стойки бара, и смотрел, как танцует она.

Затем Розу пригласил высокий австралиец, приятный внешне и с готовностью улыбающийся на все ее слова; танцевал он сносно и вполне технично исполнял то, что выучил на многочисленных уроках, за которыми он приехал в Буэнос-Айрес.

Габриэль продолжал смотреть на нее, попивая шампанское.

Когда Роза вернулась на место, у нее на столе стоял бокал с весело поднимающимися в нем пузырьками. Она сказала проходящей официантке, что не заказывала шампанское, но та объяснила, что это «любезность сеньора», стоящего у барной стойки. Габриэль поднял свой бокал в воздух, как бы чокаясь с Розой, и следующую танду они снова танцевали вместе.

Потом была еще одна, с трагически-волнующими танго, и он сильнее притягивал ее к себе, проводя иногда пальцами по спине, от чего тело Розы покрывалось мурашками. Они продолжали понимать друг друга в музыке так же быстро и естественно, как и раньше. С Габриэлем у Розы всё получалось – все изящные украшения, которым научил ее Карлос, все повороты.

К трем часам на танцполе стало больше места. Не привыкшие к ночной жизни иностранцы расходились, на паркет вышли те, кто действительно умел танцевать. Уже можно было делать большие скользящие шаги, не боясь при этом ни на кого наступить или столкнуться с другой парой. Но партнер Розы, казалось, не собирался воспользоваться моментом, чтобы блеснуть.

Они закончили танцевать, и он полувопросительно сказал ей: «Пойдем?» – будто и не ожидая ответа. Роза кивнула, даже не спросив, куда. Все казалось ей совершенно естественным и неизбежным. И когда они втиснулись в такси, маленький «фиат», где коленки Розы оказались на уровне головы, он положил руку между ее ног и уверенными движениями начал скользить вверх по бедру.

Его маленькая квартирка была завалена хламом, одеждой, раскиданной по полу, висевшей на стульях, валявшейся на диване. Кровать сомнительной свежести не была застелена. Не давая Розе оглядеться, он уже расстегивал ее юбку, блузку она сняла сама. Все, что произошло потом, было так же естественно, как и то, что происходило с ними на милонге. Химическая реакция двух тел, начавшаяся в танце, набирала обороты, отключая все табу и рациональные доводы, что в какой-то момент вспыхнули в Розиной голове, но быстро были потушены разливающейся в ней влажностью желания.

Проснувшись утром, Роза наспех оделась, плеснула воды в лицо, не отважившись залезть в облупленную ванну серо-желтого цвета, чтобы принять душ, и, стараясь не хлопнуть дверью, вышла из квартиры. Но в аргентинских подъездах нет кнопки, открывающей дверь изнутри, и выйти из дома без ключа нельзя, так что надо было будить спящего Габриэля. Роза вздохнула, однако другого выхода не было. Она вернулась и тронула его за плечо. Парень пробормотал что-то, и стало ясно, что так просто, легкими прикосновениями, его не разбудить.

Наконец ей это удалось. Он открыл глаза и пару минут смотрел на нее без всякого выражения. Затем спросил хриплым голосом:

– Сколько времени?

Она показала ему свои часы, было десять утра.

– Ты чокнутая, – сказал он и повернулся к стенке.

– Мне надо идти. Ну, правда, – почти взмолилась Роза.

Габриэль, похоже, опять заснул. Она его снова потормошила, и он недовольно сел на кровати, понимая, что спать ему уже не дадут. Чтобы продолжить это приятное занятие, придется спуститься и выпустить эту ненормальную американку, которая все равно будет донимать. Он влез в джинсы, валявшиеся на полу, и, ни слова не говоря, спустился с Розой к входной двери. Она выскочила в солнечное утро города, уже закипающего тридцатиградусной жарой, и подняла руку навстречу первому проезжающему такси.

Поведав мне всю эту историю, она разревелась.

– А что, собственно, произошло? – недоумевала я.

– Я сама не могу понять, как это случилось… У меня есть жених в Портленде. Вот уже четыре года. Я никогда не могла представить себя ни с кем другим.

– Ну, ладно, – успокаивала я ее. – Тебе же было хорошо, да? Ты с ним собираешься еще встречаться?

– Я понятия не имею, кто он… он даже не попросил номер моего телефона…

Тут плечи Розы опять угрожающее затряслись, и было непонятно, плачет ли она от жалости к жениху, которому изменила в первый раз, или оттого, что Габриэль даже не попросил телефона.

– Это все танго! Все стало ясно с первого момента, когда он меня обнял… Но я же люблю Стива! Как я могла?! И как я смогу ему это объяснить?

– Ну, наверное, не надо ничего Стиву объяснять, а? Он же никогда не узнает… – пыталась увещевать я.

– Как ты можешь?! – воскликнула она и с таким возмущением посмотрела на меня, как будто это я, а не она, только вчера переспала с незнакомым парнем, даже не вспомнив о своем женихе. – Что же мне теперь делать, что?.. – продолжила причитать она, раскачиваясь всем телом, закрыв лицо руками.

– Послушай, ты же любишь Стива?

– Конечно, – мотнула головой Роза. – Поэтому я должна ему все рассказать.

– А зачем ему делать больно, если ты его любишь?

– Я… Я… мы… не пользовались презервативом. – Тут Роза снова начала реветь. – Я не могу понять, как это все произошло. Что же теперь будет?

Разговор грозил затянуться и окончательно сорвать мой запланированный сон. Я успокаивала Розу, думая об испытаниях, которые нам посылает жизнь. Танго? Но ведь она не новичок и танцует танго ровно столько, сколько встречается со своим Стивом, которому, по ее словам, и в голову не приходило ревновать ее к портлендским приятелям и партнерам по танго. Когда она раз в неделю ходила танцевать дома, в Портленде, он спокойно пил пиво с друзьями или скачивал из Интернета новый фильм. Милонги в Портленде заканчиваются рано; в двенадцать Роза была уже дома, и они ложились в кровать смотреть выбранный им фильм перед сном. А тут все было не так… Буэнос-Айрес, милонги до шести утра, люди, приехавшие со всего света… и смуглый красавец, который смотрел только на нее, при том что вокруг было так много красивых женщин, худых к тому же. Его духи, его руки на ее спине, его взгляд, провожающий ее, когда она танцевала с другими… Бокал шампанского… которое она пила только в новогоднюю ночь. И что-то произошло, что сейчас она никак не может понять.