Королевский маскарад

– У тебя ничего не получилось с Жасом, – осторожно напомнил Кэльвиль королеве. – Неужели я, по твоему мнению, более податлив?

– Просто потанцуй, – недовольно фыркнула Сэльви. – Ну как с вами затевать интриги? Кэль, тебе вредно безудержно увлекаться воспитанием учеников, только чтобы не думать о прошлом. И вообще это неправильно. У тебя дочь, вы не виделись столько лет!

– Это верно, но ты-то…

– Ты не Жас. Тебе не нужны рыжие ведьмы, – понадеялась мама. – Ну хоть того, немного поулыбайся девушкам! Мне иногда кажется, ты тепло и внимание даришь только попавшим в беду. Это неправильно. Вот посиди, сам погрейся у нас. Хочешь, я пирогов с зайчатиной испеку, как тогда, в нашу первую встречу? Ох, не получится! – Сэльви расстроилась. – Завтра короля Ронига принимать… до рассвета побреду во дворец этот недоделанный, королевой работать.

– Я могу пироги затеять, – предложила Ольви, отчего-то смущаясь. – С зайчатиной. Только начинку пусть Ли добудет, мне некогда.

Мастер задумчиво улыбнулся и пообещал лично выловить зайца. Завтра утром, как только его признают здоровым. Пристально глянул в лицо Ольви, рассмотревшей наконец, что глаза у Кэльвиля бархатно-серые. И от их взгляда становится неспокойно: то ли грусти на дне многовато, то ли задумчивости.

– Раз королева занята, принцессе придется будить гостя, – сообщил мастер, ставя кружку на столик и нагибаясь за тапками. – У твоей дочери, Сэльви, удивительные глаза. Предрассветные. Уже не мамина черная глухая ночь, в глубине синева утра играет. Ольви, проводи-ка меня в гостевую комнату. Боюсь, вы с мамой меня допьяна залечите, если не сбежать вовремя.

– Ольви, ты какое вино брала для заварки? – забеспокоилась королева.

– Сладкое ажарское, «Поздняя роза», – пожала плечами дочь, выбираясь из замешательства. – Оно пряное, но легкое. У нас много вин, господин Кэльвиль. Вы только скажите, я подберу…

– Вот еще, все портить, – возмутился гость, забирая со столика кружку и чайник. – В этом доме меня все зовут Кэль – и ты зови так же. Ольви, ты не любишь охоту?

– Я люблю лес.

– Понимаешь, хотелось уточнить, где тут водятся вкусные зайцы? – задумчиво вздохнул мастер.

– Моя сестра, Ли, знает все про охоту в Рэлло и ведает границы заповедных лесов, – кивнула Ольви.

Мастер пожал плечами – вроде бы чуть недовольно. И согласился идти искать весьма «редкого» зверя с сестрой.

Утром Ольви разбудила его до зари, придирчиво проверила лоб тыльной стороной руки – вдруг все же жар? Эльфы болеют редко, но дождь был сокрушительный, даже с градом! Мастер сообщение о своем полнейшем выздоровлении принял как-то без радости. Охотно выпил утренний отвар трав. Пожелал удачного дня и пообещал не задерживаться в сыром лесу.

Он честно посетил в Рэлло все балы, до единого. Пару раз даже в шутку приглашал танцевать дочерей королевы, но Сэльви сердилась и тащила к завидному жениху все новых красавиц, не давая ему отгородиться от них королевской семьей. Кошка Ли невесть с чего шипела на мать и делала страшные глаза, что совсем нетрудно при бешено-зеленых радужках с вертикальными темными штрихами. Но намеков никто не понял. Кроме мастера. Тот почему-то сказал: «Спасибо, малыш». И взялся покорно выгуливать красавиц, умело пряча зевоту за улыбками.

После балов в трактире стало шумно – малолюдно, зато многогномно и многоэльфно, как пояснила гостю та же насмешница, Кошка Ли. Младшая пару раз совершенно бесцеремонно вмешивалась в готовку, чего не случалось уже невесть сколько лет. И прогоняла сестру гулять, потому что гостю одному скучно. Бродить по осеннему лесу с мастером было замечательно. Одна беда: его буквально подстерегали обнадеженные балами красавицы. Ольви раньше и подумать не могла, что в лесах Рэлло так тесно!

Кэльвилю, видимо, тоже приходилось нелегко. Он терпел, надеясь на прекращение осады. А потом все же сдался и ушел домой, в Бильсу. Правда, звал в гости, но в трактире короля для первой помощницы главной поварихи дела находились каждый день.

Ольви вздохнула.

Теперь до балов далеко, столица опустела – жарко. Многие уехали в Лирро, где летом климат мягок и приятен. Мастер бы мог ловить зайцев без всяческих помех. Они, негодные, обнаглели, объедают ночами замечательные кусты с цветной листвой, вывезенные из Ажара.

Тесто уже превратилось в дюжину довольно крупных пирогов, и первая пара румянилась в печи, когда сверху спустился в кухню младший брат – не успевший сбежать Нориль. Хмуро глянул на сестру.

– Мы вдвоем остались, да? – Он обреченно дождался кивка. – Вот неприятность! А я обещал мастеру города Золотых кленов в Иллоре начать заклинать своды пещеры под синее небо. Уже все подготовил, теперь дело пойдет насмарку… два года трудов впустую.

– Иди, – усмехнулась Ольви. – Если что, вызову. Вход в гномий Иллор здесь, в долине, туда королю можно отлучаться. Нориль, ты на гнома похож больше, чем наместник Жас. Папа здорово сердится, что ты предпочитаешь арбалет луку, ты знаешь?

– Зато знахарь гномов, Лоэльви, мной доволен, хоть он и эльф. Полагаю, муж тетушки Эриль успокоит папу. Спасибо, я пошел.

– Без завтрака? Я так и знала – короб с припасами возле двери.

Юноша благодарно кивнул и заторопился. Ольви погладила брата по широкому плечу, взъерошила короткий ежик волос. Лицо у Нориля бледное – он редко выбирается из подгорного мира. Но едва ли даже мама сочтет его нездоровым, юноша считается одним из лучших кузнецов Иллора. И опытным заклинателем – он ученик Лоэльви, любимый и подающий надежды. Принцесса проводила брата и вынула первую пару пирогов, затем устроила рядом, на столе, вторую, третью, четвертую, пятую…

Когда последние были почти готовы, в дверь вежливо постучали. Услышав «войдите», в трактир неуверенно заглянул рослый широченный гном, рыжий, как все представители рода королей старого подгорного мира – Гхросса. Да и в Иллоре правят их родичи, такие же огнеголовые…

– Входите, господин Збыр, – заулыбалась Ольви. – Все разъехались, я одна, при пирогах и короне… то есть венце. Жаль, Нориль ушел, он был бы вам рад. Пиво подогреть? Вы всех впускайте, как раз пироги готовы.

– Пиво… да, подогреть, – задумчиво кивнул король гномов. – Всегда бывает так, золотко: кто нужен, уезжает… Беда у нас. Домик вашей Становой знахарки – тот?

– Да, и Эриль у себя. Я уже позвала.

– Вот и ладно. Лоэльви не дома ли?

– Обвал был в новых шахтах Иллора, он со спасателями ушел два дня назад. Будет не скоро, уже дал знать, прибегала поисковая крыса с запиской в зубах. Эриль переживает.

Гномы расселись за столами и с поклоном разобрали куски пирога, кружки с пивом, ячеистые короба со специями, придуманные Сэльви специально для этих любителей острого. Эриль прибежала через десять минут. Как всегда, безупречно одетая для приема. Уже знала, что будут гномы, для солидности усадила на плечо свою рыжую поисковую крысу – подгорники уважают этих зверьков, лучших помощников спасателей.

Мудрая вежливо поздоровалась со всеми, села на подобающее место. Она с первого взгляда все поняла и сокрушенно покачала головой: король Орильр сбежал! Не уследили. Ольви закончила хлопотать и села во главе стола, напротив короля Збыра. Налила себе немного травяного настоя и откусила кусочек пирога. Гномы чтут закон гостеприимства и полагают удачной беседу, начатую с подкрепления сил. Сидя, «младшая королева» Ольви – теперь ее следовало именовать так, раз уж она заменила на время сбежавшую истинную королеву эльфов, – смогла внимательно рассмотреть лица гостей. По спине скользнуло холодной змейкой предчувствие беды. Это не визит вежливости: у гномов случилось большое несчастье.

Король Збыр вздохнул, нехотя отставил недопитое стынущее пиво.

– Сколько раз я бывал в долине, столько хотел попасть в трактир. Сижу тут и, увы, не могу радоваться. Королева, мы на грани объявления войны. Норники уже оторваны от работы и проверяют доспех. Штольники тоже в готовности. Случилось небывалое. Нас ограбили! И украли не золото – этого добра не жаль, нет в нем повода для большой войны. Украли то, что было великой тайной. Это прославило бы горы не меньше Дороги короля Рртыха. И теперь оно у поганых людишек! Сами не поймут, но ведь изгадят да и нам помешают производить, заявят права на замысел. И тогда будет война.

– Что украдено? – уточнила Ольви.

– Мы создавали его сорок лет, – с тоской сообщил король. – Идея была Рртыха, он мне чертежик на день рождения подарил. Сказал, что уже стар, а славу хотел бы поделить меж новыми и старыми горами, Гхроссом и Иллором… Тут исполняли магическую часть, у нас механику. Эх, скрывали столь долго, вслух говорить образовалась отвычка! Парматяг, пармабур и пармарету теряем… Вот как все худо.

Ольви с отчаянием глянула на Эриль. Гномы произносят слова чуть странно, у них в говоре гласным тесно, их со всех сторон пихают и толкают ворчание и рычание. Ей, королеве, окрыли страшную тайну – понять бы какую? В скороговорке нарастающего гномьего раздражения и огорчения все звучало предельно невнятно «брматях, бррмабур, барррмрет». Мудрая подняла на Ольви свой взгляд – безмятежный, как полуденное летнее небо, и ободряюще улыбнулась. Она тоже не поняла ни слова, но разозлилась до полного оцепенения.

Еще бы: муж, любимый, родной, самый дорогой, с которым прожито душа в душу два века! Муж – Становой знахарь страны Иллор. Заговорщик скрытный! Можно не спорить на интерес – он знает, что за «бормотуху» тут оплакивают гномы Гхросса! Отлично знает уже сорок лет – и ни разу не проговорился, оберегая тайну гномов от жены! А теперь спрашивать гномов о подробностях глупо. Они и так еле сдерживают свое отчаяние.

– Это большое горе, – вздохнула Ольви, верно понимая взгляд мудрой. – Украдены чертежи или сама тайна, целиком?

– Чертежи парматяга, – обрадовался понятливости королевы Збыр. – И пармарета, опытный образец. Она невелика, строили на базе открытого возка, прогулочного. Мы тайком от всех ее вытащили в глухой лес на юго-западе Лирро, хотели первый раз запустить на подходящей полянке. Сами хороши, Жависэля бы попросили, так он следопытов бы в охрану сколь надо дал, он стоящий мужик. Чертежи кой-какие были на сиденье, они и пропали. Вечером стояла – утром ни следа! Как уволокли – не ведаю.

– Ясно, – кивнула Ольви. – Сперва нам следует вызвать на место несчастья следопытов и осмотреть лес, весь. Эриль, можно оповестить Лирро?

– Да, я сделаю немедленно, – кивнула мудрая. – Тщательные поиски займут не менее десяти дней. Мы можем также связаться с магами-людьми, теми, кто учился в Круге мудрых и сохранил доверие учителей. Попросить о помощи. Наверняка есть приметы для магического поиска, да?

– Ох! – Король рванул бороду. – Говорил нам Лоэльви заклясть ее на отзыв, а мы… ладно, не мы, чего уж там, я уперся. Нет примет.

– Ничего, мы попросим искать украденную вещь гномов, – мягко сказала мудрая. – Но это займет даже больше времени, чем работа следопытов, – месяцы уйдут.

– Да про время понятно, – вздохнул король чуть спокойнее. – Гномы кипят медленно. Мы, как вам известно, собираемся воевать годами, точно выведав, кто виновен. Но я у вас поживу недельку, ладно? А то дома прям сам себя боюсь, того и гляди прикажу незнамо что. Да и с Бронгом, королем Иллора, надо посидеть, и со Становым нашим, Лоэльви.

Ольви кивнула, старательно, усилием воли, расслабляя ноющие плечи. Тяжесть власти куда сильнее гнет, чем любая работа… Первый страх прошел, теперь дышать уже легче. И все же надо прилагать чудовищные усилия, чтобы не дрожать и говорить уверенно, как подобает настоящей королеве. Ольви грустно вздохнула. Ей больше не хотелось править – ни минуты. Это совершенно непохоже на мечты о составлении меню и тихих вечерах в кругу взрослых и умных эльфов – друзей родителей.

Туфелька мудрой под столом ловко пнула колено примолкшей «младшей королевы». Ольви вскинулась и засуетилась. Надо разместить гостей, все обсудить снова, подробно поговорить с королем гномов в каминном зале. Вызвать Лоэльви, отослать письмо для Жависэля, попросить лучшего повара эльфов, Нэйля-а-Рэйла, помочь с кухней – дел хватит на весь день. Не на один день!

А еще очень важно спасти от скандала семью мудрой Эриль, очень опасной в таком ледяном бешенстве. Ольви улыбалась и думала, что теперь куда лучше понимает мамино желание сбежать. Вот вернутся родители – и она тоже сбежит на юг, имеет право! Ее приглашали в Круг мудрых – самое время съездить. Мастер, возможно, уже забыл о своих словах. Но если повезет, не рассердится.