Уродливый человек

Наконец, когда яблоко было съедено, а огрызок валялся на полу, я испытал облегчение, которое я не испытывал от Лизкиных книг со школьной библиотеки. Я радовался. Мне было приятно ощущать новое начало и успешное далекое будущее. Я ощущал новые перемены в себе. Мне ужасно хотелось взглянуть на себя, но я знал, что зеркало было завешано. Поэтому, я поспешил к сестре, чтобы она увидела, что я все это время действовал, а не сидел, сложа руки.

Когда я вошел, я увидел Лизку с тетрадью в руках. Я остановился у двери, вздохнул и присел рядом с сестрой.

– Давно я не видела тебя с тех пор, как ты забрал у меня две книги по усовершенствованию мысли. Ну как, ты чему-то научился?

– Я изменился. Посмотри на меня.

Я с радостью посмотрел на сестру, но она писала текст о своей семье. Я со злостью уставился на нее, и подождал, пока она посмотрит на меня.

– Ах, ты меня испугал. Почему так близко подсел? Отодвинься.

Я удивился. Я не понимал, почему она врет. Я, ведь, съел таинственное яблоко, которое подарит человеку красоту.

– Посмотри еще раз. Посмотри.

Я схватил Лизку за голову и начал ее трясти. Затем я отбросил ее к столу, от чего, она ударилась головой об угол. Я был в ярости. Неужели все было ложью, а я так отчаянно в это верил? И яблоня мне была ни к чему.

В гневе, я побежал на кухню, обнаружил там разделочный топор и направился в сад. Я подбежал к древу жизни и со всей силы нанес удар. Но оно не шелохнулось. Я еще раз ударил. Я рубил и рубил, до тех пор, пока не увидел, как красные плоды рассыпались по всей земле, а сама яблоня безжизненно лежала у меня в ногах. Я смотрел на ее опущенные листья и прозрачный сок, струившийся с отрубленного ствола. С моих глаз полились слезы. Я не хотел плакать, но глаза сами наполнялись слезами. Я вспомнил все обещания, которые давал яблоне. Я склонился над деревом, взял ее листья в свои руки и громко зарыдал.

– Прости меня. Помнишь, как я пообещал, что буду бесконечно тебя любить? Как обещал защитить тебя ото всех? Но, не защитил от себя. От этих рук.

Я взял топор и ударил ним себя по правой руке. Правда, ничего не получилось, но мне немного стало легче. Я опять притронулся к веткам яблони и продолжал говорить. Я сетовал на свою жестокую судьбу, на испорченную жизнь и на плохую Лизку.

– Слышишь, это она меня заставила срубить тебя. Я бы никогда не посмел тебя убить, ведь ты мой единственный друг. Ну, давай, подымайся. Ты сможешь.

Я встал на ноги и попытался поднять яблоню. Не знаю, откуда я взял силы (ствол был шире, чем сам я), но, я, все же, приподнял древо жизни и начал вкапывать его обратно в землю. Я быстро рыл землю и, при этом, держал яблоню. Я, постепенно, начал чувствовать кровь под ногтями, но продолжал копать. В конце концов, я вырыл огромную глыбу, всунул туда дерево и присыпал его землей.

– Ты же древо жизни. Ты сможешь освоить новую жизнь. Ты прорастешь. Только попытайся. А я, как и раньше, буду приносить тебе книги. Буду читать тебе свой дневник. Ты же помнишь, как нам было весело? Помнишь, как я рассказывал тебе о подслушанных Лизкиных случаях в школе? Нет, лучше не вспоминай ее. Это она тебя убила.

Я все говорил и постоянно смотрел то на пень, от срезанной яблони, то на ее оставшуюся часть, которую я вонзил в землю. Теперь яблонь было две: одна – срубленная и обреченная на погибель, а вторая – зарытая в землю, дабы снова обрести жизнь…

После того страшного дня, я решил проверить яблоню. Поэтому, я встал ранним утром и побежал в сад. Я осмотрел все деревья, но они казались мне, на диво, сильно опечаленными. Как будто все вокруг скорбело по яблоне.

Я начал медленно прохаживаться вокруг сада. Я извинялся, просил прощения, но деревья не слушали. Они били меня по рукам, которые я протягивал к ним. Солнечный сад превратился в холодное отуманенное жилище.

– Простите меня. Во всем виновата Лизка.

Я упал на колени. Я, постепенно, осознавал, что, до сих пор, (спустя некоторое время, после прочтения многих книг) я так и не научился признавать свои ошибки и свою вину. Я постоянно, все плохое, содеянное мной, сворачивал на всех. Ночью, когда я смотрел в окно, я, мысленно, проклинал Лизку и, даже, желал ей смерти.

– Почему ты не умрешь, как умерла моя яблонька? Ты не имеешь права жить, – кричал я, когда обедал на кухне, пока мама меня не услышала.

– Андрей, успокойся.

Я, как обычно, во время долгой депрессии, не успокаивался.

– Перестань кричать. Ты испугаешь всех девочек. Младшие, ведь, не знают, что в нашей семье есть мужчины. Лучше расскажи, что случилось?

Я ждал вопроса, но мама молчала.

– Она срубила яблоню, которую ты посадила семь лет назад. Ну, помнишь, ты ее еще брала у нашей соседки?

– Ах, да, я вспомнила. Она была посажена возле березы?

– Да.

– Но, разве Лиза выходила вчера в сад?

Я не знал, что ответить. По сути, сестра ни в чем не виновата, но мне нужно было оболгать кого-нибудь.

– Может, она и не выходила, но ей удалось срубить дерево.

– Как?

– Она огорчила меня, поэтому… – я запнулся. – Я был вынужден срубить мое древо жизни и красоты. Знаешь, я прочел в книге, которую мне отдала девочка, что раньше плоды яблони использовали для достижения красивой внешности. Там было написано: «Любой, кто съест яблоко, в миг, сможет околдовать не только человечество, но и, растения». Так вот, я вкусил плод, но никаких изменений во мне не произошло. Более того, я не околдовал ни Лизку, ни наш сад. Наоборот, деревья начали отворачиваться от меня, а твоя дочь, вообще, сказала, что я ее пугаю.

– Из-за этого ты срубил яблоню?

– Да. Я, ведь, надеялся стать красивым. Впервые я чувствовал себя настолько прекрасным. Но, потом, я вошел к Лизке, которая обрушила все мои надежды, обломала мои крылья.

Мама вздохнула. Мне показалось, что ей надоел этот бессмысленный разговор.

– Почему ты проклинаешь Лизу? Это ты во всем виноват, Андрей. Ты срубил дерево. И только ты должен понести наказание. Лучше придумай, как ты будешь отвечать перед Богом за этот поступок.

– Пусть она отвечает.

– Андрей, она сказала тебе правду. Если бы ты, вчера, спросил у меня о твоем изменении во внешности, я бы также ответила. Тогда, ты меня тоже бы посчитал виновной?

Я задумался. Я больше не хотел говорить с матерью, так как она всегда будет защищать Лизку.

– Ты не понимаешь как мне плохо. Вчера, когда я срубил яблоню, я начал рыть землю, – я показал свои изодранные руки, – чтобы обратно ее посадить. Я думал она, вновь, прорастет, но, увы, я ошибался. Когда я подошел к древу жизни посмотреть как оно, я увидел дерево, полностью опустившееся книзу. Ветки яблони бездыханно болтались от ветра, а ее плоды почернели. Еще вчера я обнимал ее, пел ей песни, а сегодня я увидел ее мертвой. Как все сложно в этом мире. Ничто ни вечно. Никто ни вечен.

– Тебе было больно осознавать, что яблони больше нет?

– Да. Очень. А тебе было бы больно, если бы твой ребенок умер? Если бы Лизка исчезла, чтобы ты чувствовала?

– Если так произойдет – я погибну вместе с ней.

– Тогда пусть она сдохнет, – заорал я. – Пусть все покинут этот мир, как мое древо жизни. Пусть и я умру, вместе с яблоней.

– Не говори того, о чем потом будешь жалеть. У тебя сейчас горе и ты под впечатлением.

– Жалеть? Мама, ты плохо меня знаешь. Я буду рад. Я несказанно буду рад смерти. Мне уже нет места в этом мире. Да и раньше его не было. Мой мир расположен в моем сердце. Но, и мое сердце оказалось маленьким. Единственною нитью, что связывала меня с этим миром, была яблоня. Но, и ее я уничтожил. Как видишь, у меня ничего не осталось.

– У тебя есть мы.

– Кто? Я не знаю, сколько людей живет в этом доме. Я даже не знаю имен всех обитателей дома. Я ничего не знаю…

– Не беспокойся, склад семьи можно выучить за несколько часов.