На крючке

– Да, – повторила она, – Меня это устраивало. Наши отношения были абсолютно удобны мне и ему. Вы же знаете, кто мой отец? Он работает с отцом Антона.

– Да, я в курсе, – кивнул Леша.

– Так вот. Наши родители были счастливы видеть нас вместе. Это сильно скрепляло их отношения. Конечно, они злились, что мы с Антоном не спешим обзаводиться штампами и детьми. Но если честно, это не входило в наши планы. Я знаю Антона давно. Он человек очень тяжелой судьбы. И семья для него – это не то, о чем он мечтает.

– Что вы имеете ввиду?

– Когда ему было четыре года, на его глазах убили мать. Прямо в доме. Антона не тронули, пожалели. А матери пустили пулю в лоб, без разговоров, быстро. Представляете какое это горе и испытание для ребенка? В таком возрасте ты ведь уже многое соображаешь. А отец его спустя год уже женился на другой женщине. Потом родилась сестра, Вера. Он так и не смог все это переварить. Он был угрюмым одиночкой по жизни. Для Антона семья – это последнее, о чем он думал. Ему нужен был друг. Или поддержка. Или прикрытие. – Чуть тише сказала она.

– Вы были поддержкой, другом или прикрытием? – Наконец спросила я.

– Я просто была рядом.

– Неужели вас это никак не задевало?

Лера молчала. А я недоумевала. Ладно, у Антона были свои причины иметь поддержку и друга, как она сказала. Но какой смысл ей играть в эти игры пять лет?

– Я тоже не стремлюсь к созданию семьи, – сказала она. – У меня другие цели.

– И какие? – спросила я, понимая, что давлю на девушку. Что для практиканта весьма странно, но Лера даже бровью не повела.

– Я выстраиваю свой бизнес, у меня очень амбициозные планы. И Антон мне помогал в этом. Наши отношения позволяли нам многое. Мы ходили на мероприятия, нас считали красивой и очень перспективной парой, приглашали на различные встречи и приемы. Родители к нам не лезли, опять же.

– Так почему бы вам было не расписаться?

– Потому что для Антона это был принципиальный вопрос. Он не хотел семью и детей. Ему это было не нужно.

– А вам?

– И мне тоже, – голос Леры слегка дрогнул. Мне было понятно, что она врет.

– Что вы делали в ночь убийства?

– Я встречалась со своими подругами, а потом поехала к Антону. Я жила у него.

Леша стал задавать уточняющие вопросы, а я встала с дивана и подошла к фотографиям, которые висели на стене. Кое-что зацепило мое внимание.

– Лера, у вас есть брат? – спросила я, ткнув пальцем на фотографию, на которой были изображены девочка лет 13 с Лериным лицом. И пацан, лет 15. Они были очень похожи между собой, так что сомнений в родстве у меня почти не было. Я хорошо помнила, что ни на одной фотографии в сети я больше не видела этого парня. А Лера от своих подписчиков не скрывала свою семью.

– Вы ведь все знаете, да? Поэтому спрашиваете?

Леша не выказал своего удивления и молча кивнул, я тоже оставила вопрос девушки без ответа, надеясь, что она сама нам все расскажет.

Лера смотрела на меня, потирая глаза. Я видела, что она размышляет, что дальше делать и что нам рассказать. В уголках ее глаз появилась слезинка. Я чуть не рассмеялась, осознав, что сейчас будет. Я не ошиблась, Лера заплакала. Леша посмотрел сразу на меня, потом на эту актрису «погорелого театра».

– Давайте я принесу вам воды, – сказал он, поднимаясь с дивана.

Лера кивнула, продолжая утирать слезы, а я уставилась в окно думая о том, что все мы одинаковы. Судить ее за то, что она использует такие же инструменты манипуляции, как и я – было глупо.

Глава 6

Лера пришла в себя минут через семь. Отгоревав, она вытерла лицо платком, а потом сказала:

– Ваши коллеги меня об этом не спрашивали, поэтому я им не рассказала, думала это не имеет особого значения. Мы стараемся не оглашать эту историю, чтобы она не стала достоянием прессы. На фотографии Гена, мой брат. Мы двойняшки, но он всегда был крупнее.

– А почему его нет больше на снимках. С ним что-то случилось?

– Я думала, вы уже знаете. Гена болен. Он проживает в спец интернате. С ним случилось несчастье, он инвалид уже много лет.

– Это имеет какое-то отношение к Антону? – спросил Леша, не понимая ни слез Леры, ни моего интереса.

– Антон в какой-то мере виноват в том, что произошло с моим братом.

В комнате повисло молчание. Абсурдность сказанного зашкаливала, мое критическое мышление напряглось, чтобы попробовать связать эту историю для себя. Лера вытирала остатки слез салфеткой, поняв, что нам необходимо какое-то время, чтобы переварить всю эту информацию.

–Стоп. Вы пять лет встречаетесь с человеком, который виновен в том, что ваш брат стал недееспособен? – я, наконец, пришла в себя.

– Это сложно понять, я знаю.

– Можно подробности? – попросил Леша.

– Моего брата избили. Это была школьная разборка после соревнований по футболу. Тогда команда, в которой играл Антон проиграла в пух и прах. И ребята решили, что им требуется сатисфакция, но уже не на поле, а за школьным забором. Мой брат всегда был задирой, если можно так сказать. А Антон… я же вам рассказывала про его мать и отца, который быстренько нашел себе замену? Антон вообще был неуправляемым.

Я до сих пор не могла поверить в услышанное и сложить все это в какую-то гармоничную картинку. Бред.

– В общем, была драка, – продолжила Лера. – Стенка на стенку, или как там называется. Как исход, мой брат получил по голове и не только. У него было сотрясение, отек мозга и последствия, которых никто не ожидал. Были разбирательства, попытки замазать участников драки и переложить ответственность на кого-то одного. Когда все разбежались, с братом остался Антон. Он дождался скорую и полицию. Его потом и задержали. Естественно, никого из своей команды он не сдал. Отец Антона уже тогда занимал важный пост, поэтому моего брата спецбортом перевезли в столицу, потом лечили за границей. Но, последствия травмы не ушли.

– И как к этому всему отнеслись ваши родители? Как отнеслись к тому, что вы с Антоном вместе?

Лера криво улыбнулась.

– Мой отец после этого получил в управление одну из дочерних кампаний Артюхина. И со временем стал чуть ли не правой рукой своего босса. До того, как с моим братом случилось горе, мы едва сводили концы с концами. Папа спивался, мама… Да Бог с ними.

– Вы хотите сказать, что ваш брат стал пропуском для вашей семьи в другой эшелон? – грубо спросила я и увидела, как Леша поморщился.

– Да. Если отбросить все душевные метания, сомнения и то, что ничего было не изменить – у родителей был выбор – или превращать свою жизнь в борьбу за справедливость, или устроить свою жизнь и жизнь своих детей. Чтобы вы знали, реабилитация и содержание лежачего больного – это совсем не дешево.

– Понятно, – хмыкнула я. Я знала, что все продаются и покупаются. Только получается, у проституток самые честные в этом плане условия. Потому что есть четкий прайс.

– Антона отмазали, да и сказать, насколько он был причастен к травмам моего брата – сложно. Их была толпа. Это было обоюдное сражение. Все сбежали, а он остался. Знаете, что самое дикое?

Я подняла брови, потому что мне казалось, что дичь – это то, что Лера говорить сейчас.

– Мой брат был неформальным лидером класса. Он был отвязанным хулиганом и сам всегда нарывался. Мы ведь жили скромно, поэтому Генка не гнушался отбирать деньги у слабых и тиранить малышню. Мама с папой от этих постоянных школьных разборок жутко устали. Дичь в том, что у моего брата была целая банда прихвостней, таких как он. Они ходили за ним, выполняли все приказы. Шестерки на побегушках. Но когда Генка получил по голове – рядом с ним остался только Антон, который брата моего вообще не знал. Остальные разбежались. Все его друзья потом делали вид, что их не было рядом. А учителя знаете, что говорили – «Этим все и должно было закончится». И они были правы.

– Ясно, – сказал Леша, чтобы что-то сказать.

– Так вот я тоже знала, что рано или поздно Генка нарвется на того, кто даст ему по голове.