– Ну, давай, снимай рюкзак,
И полечим зверя.
Он не худ, и не плох.
Он таким родился. Волк.
Лапки смазала ему,
Перебинтовала.
На животик, что остался,
Пчёлок насажала.
Над глазами – по пиявке,
И за ушки, тоже.
Дышит еле-еле волк.
– Верить нужно. Будет толк.
А и правда: полежал
С полчаса волчище,
Заблестели его глазки:
Стали чище, чище…
Вот уже огонь в глазах
Полыхает прежний.
И затеплилась в душе
Волчяя надежда.
Застучала кровь в висках,
И заплакал Серый:
– Я же братцы виноват.
Что же я наделал.
И зачем я так решил,
Столь народа порешил:
Хвата, пастуха, солдата,
Мясника и лесника?
Что наделал я, ребята?
– Это на тебе тоска.
Не кори себя волчище,
Потому что живы все.
Проживают все в деревне,
Кроме лесника, вообще-то.
– А лесник?
– Подался в город.
Дом его пустует.
Ставни позаколотили –
Ветер не продует.
Коль найдётся молодец,
Да, с образованием…
– Есть такой! Так, это – я, —
Улыбнулся Ваня.
– Ты – прекрасный Серый Волк!
Самый настоящий!
Прихворнул совсем немного.
Есть – болеют чаще.
Отчего то ты решил
(Может и приснилось),
Что людей ты порешил.