Ночь. Жарко. Я едва дышу.
Нет воздуха, одни металлы.
Тяжелый воздух! Им Москва
Укутана как одеялом.
А мы чем хуже? Пусть у нас,
Он чуть светлее и прозрачней,
Но мы стараемся догнать.
Вот и заводик новый начат.
На сером небе нету звезд,
И туч не видно. Ничего.
Сомкнула на секунду веки,
Как вижу в небе Самого.
Лик – словно черная дыра!
Красивый профиль. Смотрит вниз:
Как там вершат его дела,
Кто подвизался – без каприз?
И вижу я – он Пустота -
Дыра на сером темном небе.
В нём грусть такая и тоска,
Каким бы там он черным не был!
Так жалко стало мне его.
Пусть Бог простит. Тогда сказала:
"Наверно трудно одному,
Хоть войско есть. Ведь это мало.
Ни счастья не дано познать,
Ни радости, поскольку – Свет.
Всю жизнь Вам суждено страдать.
Труднее доли в Мире нет.
Под силу Вам разрушить мир,
И жизнь любую вмиг разрушить,
А будет радость Вам с того?
Не будет. Вас она иссушит".
Прекрасный профиль черноты
В ответ молчал. "Кто вас согреет?
Жить в вечном холоде, без Света
И без Любви? Так Вам милее?
Вам – суждено? Как это жаль".
И сердце тронула печаль.
"Печалью я печаль умножу,
Вам будет радость от того?
Конечно нет. Ведь Радость Светом
И жизнью полнится Его.
Я не пытаюсь суть постичь.
Мне, женщине, по-женски – жаль.
Всегда один и никого.
Лишь черная пустая даль.
Вы не хотите Мир сгубить.
Зачем? Я точно знаю – нет!
Вы так же той Любви хотите,
Как все. Понять ее секрет.