За стол обеденный царя.
Что умники предполагают,
Что, очень может быть и зря.
Что норовят из министерства
Её тихонечко убрать,
А чтоб не очень обижалась,
Шеф-поваром царя назвать.
(пускай, де, знает свое место.
Не стоит мужикам мешать.)
Вот это да! Позор позоров.
Слетела будто пелена с влюбленных глаз,
И гневной злобой, кровь
В сердце добром налилась.
«Я ль не министр просвещенья?
Я всех мудрей, но не глупей.
Как посмеяться вы посмели,
Над женской сущностью моей?».
Она спустилась в подземелье
Где только свет огня бывал.
И фолиантов древних знанья,
Уроки обретала там.
От месяца рожденья в небе,
До полной, на небе, луны.
Всю мудрость впитывала губкой,
И выползла на свет из тьмы.
Но тьма, навек осталась с ней.
Не будет женщины страшней,
Чем женщина с разбитым сердцем.
Не склеить, сколько ты ни клей.
Спустилась в ночь, вернулась ночью.
Несла в руках большой мешок.
И вместо дома, по тропинке,
Пошла на гору, где у ног,
Лежал, раскинувшись холмами
Весь город, и страна лежала.
Дола мелькали за долами,
За ними, моря гладь блистала.
Её в дорогу боль гнала.
И желчию глаза сочились
Её в дорогу боль гнала,
Ведь две недели пропасть снилась.
На небе ни одной звезды,
Но шла, ни разу не споткнувшись.
Присесть и дух перевести,
Не мыслила. Со злом сплотившись
Сумеешь силу обрести.
Вот и гора. И вот он столп -
Отметка высоты великой.
Мгновенье – полыхнет рассвет,
И дня рожденья встретят лики.