На Пределе

Они смотрели на нас укоризненно.

А затем прискакал вестник, лишь на пару часов опередивший эскарийцев. Меня ждало первое серьезное испытание, из-за чего я немного нервничала. Во дворце служанки помогли снять испачканную в земле одежду. На встречу с эскарийским легатом я надела традиционное зеленое платье бригантов. На шею – золотой торк, символ королевской врасти. В уши – серьги, на руки – золотые браслеты. Между ними болтался кожаный шнурок с подаренным Ангусом амулетом. На голове – сложная прическа из переплетенных кос, Бретта постаралась.

Я уговаривала себя не волноваться. Ну и что, что посланник Эскарии! Пусть мы бедные и покоренные, но гордые. И золото у нас тоже есть. А еще – железная руда, олово и медь в горах недалеко от Инсурима. Наши реки полны рыбы, в лесах в изобилии водится дичь. Наши поля, благодаря стараниям друидов, всегда урожайны. Правда, половину всего, что производила земля бригантов, мы отдавали Эскарии.

Империя… Словно огромный спрут, она опутал щупальцами земли Альбиона, душила каждого, кто осмеливался поднять голову или же бросить взгляд, в котором могли углядеть непокорность. Если же я поведу себя достойно, но вежливо, нам оставят глоток свободы!

Поймав себя на такой мысли, я испугалась. Решила, что схожу с ума. Так могла думать Аэлика, королева бригантов, а уж никак не российская гонщица, чемпионка по авторалли Лика Савельева. В чужом теле ко мне приходили чужие мысли, непонятные ощущения и ненужные желания.

Что мне с этим делать?..

А что тут сделаешь? Отправилась со своими воинами встречать гостей. Стояла на холме, чувствуя, как меня продувает насквозь холодный майский ветер. Прикрикнула на Руэйда, чтобы не дергался. Братец пребывал в отвратительном настроении, и, кажется, не только приезд эскарийцев был тому виной. Ему не понравилось увиденное в лесу. Вернее, то, что я была слишком долго наедине с Ангусом.

Вздохнув, вспомнила слова из глупого мультфильма про пингвинов: «Улыбаемся и машем!» Именно так собиралась встречать эскарийцев, поклявшись себе, что не потеряю твердость духа ни при каких обстоятельствах.

Как же я ошибалась!

Отряд остановился. Эскарийцы спешился. Наступила тишина, в которой я явно слышала, как колотится мое сердце. Руки вспотели: легат и двое центурионов – Актеон посвятил меня в знаки различия эскарийской армии – направлялись к нам.

Высокий мужчина замер в нескольких шагах от меня. У него были черные, до боли знакомые глаза и короткие волосы. Холодное, словно выточенное из мрамора лицо. Замысловатая татуировка на шее. Значит, дракон. Настоящий, не полукровка. Бордовая солдатская туника, блестящие на солнце доспехи. Плащ, сандалии «калиги» – форма эскарийской армии. Меч, кинжал…

Боже, я все-таки сошла с ума!

– Я, Квинт Октавий Варран, приветствую тебя, королева Аэлика, от имени императора Дидия Юлиана и сената Эскарии!

Я смотрела на мужчину и понимала, что пропала. Умерла и попала в рай. Нет же, в ад!

На меня смотрел Андрей, мой любимый… В эскарийской одежде, в доспехах, и оружием за поясом. И он – мой враг. Хищный и опасный. Одно неловкое движение, и он вцепится мнев горло, а за ним придет имперская свора и растерзает всех, кто живет на земле бригантов.

Глава 7

Я горько рыдала на плече у Бретты. Женщина поглаживала меня по спине, бормоча слова утешения. Раньше я не нуждалась в сочувствии, да и теперь тоже, но… Почему-то плакала в объятиях старой няни. Ведь я всегда стойко держала удары судьбы, но в этот раз надо мной издевались особо изощренным способом. Засунули в слезливое тело местной красотки, а затем еще и столкнули лицом к лицу с человеком, которого любила, но он умер!

Умер!..

Запрещенный удар, почти нокдаун.

Но я выстояла. И этот… эскарийский легат оказался вовсе не Андреем, хотя я так на это надеялась! Смотрела в безразличные глаза Квинта Октавия Варрана, пытаясь заметить хоть малейший намек на то, что он меня вспомнил. Мечтала, что Андрей не погиб. Пусть его тело умерло, но он непостижимым способом перенесся в этот мир. Так же, как и я.

Ничего подобного! Эскарийский легат оказался вежливым и корректным. Безликая, бездушная гора мышц! Ни одна эмоция не коснулась его идеально-красивого лица, каждую черточку которого я знала и любила. Это вовсе не был мой мужчина! Пусть и походил на Андрея как брат-близнец, он был другим. Чужим, холодным, незнакомым.

Опасным.

Он смотрел. Просто смотрел. На пир, который закатили во дворце, и наши повара превзошли самих себя. На музыкантов с инструментами, похожими на балалайки. На старца-ватта, затянувшего песню о старых добрых временах, когда Эскария еще не пришли на земли Альбиона. Вот так, прямым текстом!..

Гости уедут – придушу собственноручно!

На это легат не отреагировал, хотя два центуриона и горстка солдат, сопровождавшая его на пиру, заметно нервничали. Казалось, Квинта Октавия не интересовала ни песни, ни неловкая моя благодарность, когда ввели двух белоснежных жеребцов и внесли два сундука дорогого хлама – очередные подарки императора на мою коронацию. Не произвела впечатления огромная вилла по эскарийскому образцу, которую я повела ему показывать.

Он просто смотрел. Иногда задавал вопросы. В основном, стелющемуся, словно ковыль на ветру, виллану Люцию, преданно заглядывавшему легату в глаза. Я шла рядом и ждала. Быть может, за поворотом к большому саду, что террасами спускался с холма, либо за хозяйственными помещениями – амбарами, птичниками, бараками для рабов или слуг, – он, наконец-таки, узнает меня? Обнимет, поцелует и расскажет невероятную историю, похожую на мою. О том, как оказался в чужом мире, в другом теле. Приспособился, адаптировался, но всегда помнил меня и скучал.

Переживу, даже если он успел полюбить другую! Лишь бы это оказался он!

Но это был не Андрей.

Эскариец ничего подобного мне не сказал. Лишь однажды я увидела проблеск интереса, когда мы поднялись на холм, с которого открывался вид на дворец. Квинт Октавий окинул виллу взглядом. Затем произнес, обращаясь даже не ко мне, а к виллану, но на языке бригантов:

– Эта вилла похожа на мой дом в Антинерии.

После чего снова замолчал. И я поняла… Окончательно осознала, что это не Андрей, а насмешка судьбы. Ошибка природы. Человек, похожий как две капли воды на умершего возлюбленного, но не имеющий к нему отношения.

Ненавижу! Нелюдь!..

А ведь и правда, нелюдь. Гахарит рассказывал, что давно, много поколений назад драконы пришли из другого мира, рассорившись с темными богами. А, быть может, поплатились за гордыню и непослушание. Почти всех уничтожили, но часть племени спаслась, пробив проход сквозь миры. Случилось это как раз на праздник Самайн, и друиды почувствовали мощнейшее возмущение в природе. Они ничего не смогли поделать – проход, соединивший миры, был далек от наших земель. Драконы захватили власть в набирающей силу Эскарийской Империи, ассимилировались. Затем стали покорять одни за другими свободные земли, превращая их в провинции. Если кто-то сопротивлялся, то от их страны оставалась пустыня, от народа – кладбище.

Дошлии до Альбиона. Посмевших восстать уничтожили, остальные племена покорились. Кроме кальзедонов, от которых Эскария отгородился стеной через всю страну. Альбион стал очередной провинцией на задворках их великой Империи. Император посадил своего наместника на юге, в городе Лондиниум, а покорным племенам даровал видимость свободы. Правда, обложил налогами, но пообещал покровительство и защиту. От кого? От воинственных соседей и постоянных набегов с материка.

В общем, жилось на Альбионе весело, задорно, и, главное, было чем заняться. Удержать королевство, не разругаться с Эскарией, отбиться от соседей и захватчиков. А еще этот, зараза, Квинт Октавий Варран… Какого черта он так похож на Андрея?!

Именно по этому поводу я и рыдала в объятиях Бретты, пока не услышала звук открывающейся двери. Причем, в мои собственные покои. Фыркнула возмущенно. Ведь приказала же – никого не впускать! Кто вошел без разрешения – сдохнет без разговоров! Оглянулась. Нет, пожалуй, этот еще поживет!.. Ко мне направлялся Ангус. В руках друид держал глиняный горшок, который источал легкий травяной запах.

– Что это? – спросила у него, отводя взгляд.

Знаю, глаза у меня красные, заплаканные. В прошлой жизни команда никогда не видела моих слез, и мне стало стыдно.

– Успокоительная настойка. Листья мелиссы, цветы ромашки и горный чабрец.

– Спасибо, – взяла горячий горшок, грея о него руки. Кажется, с непривычки меня колотило, да и зуб на зуб не попадал. Нельзя мне плакать, не умею! – Я…

– Ты великолепно держалась с эскарийцами, – похвалил меня друид. – Достойно и уверенно. Никто бы не справился лучше, Аэлика! Твой народ гордится своей королевой.

Я покосилась на него с сомнением. Врет или же в самом деле все прошло хорошо? Главное, я даже не кинулась к легату на шею с криком: «Ты жив, любимый!». Хотя видят боги этого мира, мне пришлось нелегко!

– Они скоро уедут! – заверил меня Ангус.

Я покачала головой, затем поманила друида к одному из окон, выходящемуна большой холм у реки. Эскарийцем мы отвели пустующее летнее крыло виллы, так как многие из старейшин отправились восвояси, но гости селиться во дворце не спешили. Вместо этого разбивали лагерь за стенами дворца – ставили палатки, разжигали костры, огораживали колышками территорию. Кажется, даже легат, несмотря на то, что Люций отвел ему роскошные покои, решил заночевать со своими солдатами.

– Никуда они не собираются, – обреченно произнесла я, заметив в центре лагеря Квинта Октавия Варрана. Провалиться ему на том самом месте! – Им у нас понравилось.

Похоже, в Инсуриме медом намазано. Актеон вот тоже тоже загостился. Может, попросит политического убежища?

Ну и пусть!.. От настойки стало заметно спокойнее. Переодевшись, отправилась на ужин. Сидела во главе стола, по правую руку – имперский легат с приближенными, по левую – король караветтов. Друиды застыли позади меня, словно деревья в белых одеяниях. Руэйд напивался в центре огромного стола, заставленного кушаньями. Я попросила дядю Веритакса и Прасурга присмотреть, чтобы брат не буянил. Если что, разрешила бить Руэйда по бритой черепушке.

Время от времени воины поднимали тосты, в основном, за здоровье молодой королевы. Со всех сторон долетало чавканье и икание, девушки-рабыни едва успевали подносить блюда с мясом и уносить обглоданные кости. В общем, хорошо сидим! Эскарийцы, правда, вели себя не в пример культурнее.

Мне было все равно, главное, чтобы не дрались. Говорили в основном об урожае, лошадях, достоинстве и недостатках оружия. Даже Квинт Октавий увлекся беседой с одним из знатных бригантов. Вот и отлично! Глядишь, все пройдет спокойно… Я кивнула старцу, с которым до этого провели разъяснительную беседу, и тот затянул песню. Про любовь, не надо нам войны! Актеон посматривал на меня со значением, норовя подложить лучшие кусочки на блюдо. Ухаживал, как мог. Я, кстати, надела подаренный королем караветтов браслет, решив сделать ему приятное.

Вскоре принялись обсуждать завтрашние Игры, и тут эскарийский легат выразил желание не только взглянуть – да пусть смотрит! – но и попросил разрешения – вежливый какой! – его ребятам поучаствовать. Повисла тишина, даже не гробовая, а какая-то замогильная. Я перевела взгляд на Руэйда, нахмурила брови. Не дай бог что-нибудь выкинет!