Незавидная невеста

– Разве? – удивилась я.

– Это мой шанс, Агата! Молодой король дает мне еще один шанс!.. Брайн Стенвей хочет, чтобы я вернулся ко двору, а это приглашение – символически протянутая мне королевская длань. И я должен… Я обязан ее принять, после чего начать свое восхождение наверх. Снова занять то место, которое причитается мне по праву рождения. Но раз уж Абигейл меня подвела, то на отбор поедешь ты!

– Но я не могу, – сказала ему спокойно, выдержав давящий дядин взгляд, – потому что я не Корнуэлл. Мы с Олли – Дорсетты, если вы вдруг забыли. Ваш отец лично вычеркнул мою маму из Золотой Книги Лордов…

– Ты меня не дослушала, Агата! – поморщился дядя. – Я уже все решил и отправил в Ратушу своего человека. Скоро придет королевский нотариус, и ты станешь леди Корнуэлл…

На секунду я замерла с раскрытым ртом, а затем все-таки решилась.

– Не только я, но и мой брат тоже, – сказала ему, смело посмотрев дяде в глаза.

Потому что, выходило, лорд Корнуэлл оказался в безвыходной ситуации и мог рассчитывать только на меня. Раз уж Абигейл его подвела и ей никак не явиться на отбор, который, по сути своей, символически… гм… протянутая королевская длань, то отправиться туда придется все-таки мне.

И от этого уже никуда не деться, даже если мне совершенно не хотелось никуда уезжать, а про отбор не могла и помыслить! Но если я откажусь, в этом доме нам с Олли не жить. Дядя разгневается окончательно, сгнобит меня, а брату не даст денег на лечение, и это его погубит.

Поэтому я решила, что мне стоит… набить себе цену, понимая, что и дяде некуда деваться.

Судя по всему, он тоже это понимал.

– Хорошо, – заявил мне. – Твой брат тоже получит титул. Я согласен, Агата!

– И еще вы оплатите лечение Олли в этом году, – продолжала я торговаться. – Знаю, дядя Бернард, вы и так хотели это сделать по зову своего большого и любящего сердца… – На это он снова моргнул. – Но я хотела бы у вас попросить, чтобы ко мне больше не приходила Абигейл и не читала мне морали, рассказывая, насколько мы с Олли мерзки в своей нищете.

– Я за этим прослежу, – кивнул он. Затем склонил голову, прищурившись: – Но раз так, Агата, то с моей стороны тоже будет условие. Я хочу, чтобы ты поехала в столицу и…

– И?!

– Чтобы ты покорила сердце нашего короля.

Услышав это, я с сомнением покосилась на дядю, а затем украдкой взглянула на собственные руки. Не переборщила ли я с магическим лечением? Или, быть может, все-таки опоздала? Неужели дядю разбил удар, и он немного того…

Свихнулся?!

Да, я собиралась отправиться на отбор и сделать все, что в моих силах, чтобы не сильно на нем опозориться. Вернее, достойно представить семью Корнуэллов, хотя слабо понимала, как все будет происходить и что мне придется для этого сделать.

Но покорить сердце короля?! Как дядя себе это представляет?

– Это невозможно, – сказала ему, а затем выразительно покосилась на портрет Брайна Стенвея. – Подумайте, кто он и где я?! Вернее, кто я?

В двенадцать лет я попала в приют, из которого сбежала через два года, потому что деньги, оставленные на лечение Олли, закончились, а Сестры заявили, что на все воля Богов. И, если Боги решили, что Олли пора покинуть сей бренный мир, кто мы такие, чтобы Им противиться?..

Такая ситуация нисколько меня не устраивала, поэтому я всеми силами пыталась раздобыть деньги и делала это целых два года, пока, наконец, не поняла, что это выше моих сил. Зато последние два года я провела в доме дяди на правах бедной родственницы.

И, можно сказать, у Корнуэллов мы с Олли зажили припеваючи.

У нас имелась крыша над головой, а у меня целых три старых платья, которые Абигейл сперва приказала сжечь в печи, но затем почему-то передумала и подарила мне в странном душевном порыве. Наверное, чтобы ей было чем меня попрекать. А еще у меня были две ее сношенные пары обуви и несколько книг по магии – вот и все мое приданое.

Какая из меня невеста короля Арондела?! Смешно!

– Я сделаю тебе предложение, Агата, – вкрадчивым голосом произнес дядя, – от которого ты уже не сможешь отказаться.

И он мне его сделал.

Каждое пройденное испытание – год жизни моего брата, вот что сказал мне дядя. И еще – он сейчас же позовет писаря, и мы составим соглашение.

Он даст мне с собой в столицу платья и украшения – вернее, моя кузина поделится своим гардеробом, потому что мы с ней одного роста. Правда, комплекция его дочери достаточно… гм… пышная, но швеи решат эту проблему к завтрашнему дню. Потому что уже завтра отплывает корабль в столицу, и дядя послал человека, чтобы тот выкупил мне каюту.

Письмо добралось до наших мест с запозданием, отбор вот-вот начнется, и мы не можем терять ни единого дня.

– То есть, если я пройду шесть испытаний… – пробормотала я, прикидывая. – Выходит, в этом случае мой брат доживет до совершеннолетия?!

А потом, когда его собственный магический дар, который оказался настолько силен, что буквально сжигал изнутри, придет в равновесие, ему больше не понадобятся дополнительные магические вливания и «глубинная настройка», которые требовали так много денег.

– Если ты пройдешь шесть испытаний отбора, представив Корнуэллов с самой выгодной стороны и утерев нос моим завистникам, тогда я оплачу лечение твоего брата вплоть до его совершеннолетия, – согласился дядя. – А если ты войдешь в финал отбора, я оплачу тебе и Оливеру еще и учебу в столичной Академии Магии. – Повернулся к писарю. – Да-да, так и запиши! С твоей стороны, Агата, ты должна будешь сделать все, чтобы обелить мое доброе имя. Я дам тебе с собой документы, которые успел собрать за эти два года. Они должны в этом помочь.

– То есть…

– С твоей помощью я собираюсь вернуться в столицу, это обязательное условие. Без него наша сделка не имеет силы.

– Ясно! – отозвалась я, понимая, что перспективы заполучить шесть лет спокойной жизни без тревоги за Олли и судорожных поисков денег, а потом попасть в Академию Магии у меня такие же туманные, как и берега острова Торгис, очертания которого можно было разглядеть всего лишь пару раз в год при самой ясной погоде.

Но своим отъездом и провальной попыткой удержаться на отборе я хотя бы обеспечу Олли год жизни.

И то хлеб, решила я, а дальше уже будет видно. Вернее, дальше можно и помечтать о счастливой и спокойной жизни, если мне вдруг удастся убедить короля в том, что мой дядя самый верный из его поданных.

Вот, в спальне у него целых два портрета! Наверное, еще и целует их позолоченную раму перед сном…

Как оказалось, дядя тоже был мечтателем.

– Но если ты станешь королевой, Агата… – произнес он глубокомысленно, на что я не удержалась от нервного смешка.

– Простите! – сказала ему и портрету Брайна Стенвея. – Да, давайте помечтаем, дядя, что будет, если я стану королевой Арондела! Обещаю, тогда я сразу же открою Грани и запущу в наш мир драконов. – Папа всегда об этом мечтал, за что и поплатился. Его, как и дядю, изгнали из столицы, хотя до этого ему пели дифирамбы, называя лучшим магом королевства. – Нет, лучше пусть это будут единороги с гривами в цвета радуги… – Затем, охнув, повернулась к писарю. – Не надо записывать единорогов в договор!

– Ты недооцениваешь себя, Агата! – покачал головой дядя. – Ты унаследовала красоту моей сестры, а в молодости Флоя разбила немало сердец, потому что была первой красавицей столицы. К кому же тебе достался пытливый ум и своевольный нрав твоего пропащего отца…

Тут я все-таки не выдержала.

– Единогоров вычеркните, а вот это впишите в договор, – сказала писарю. – Если я пройду дальше первого испытания, то про моего отца в этом доме больше никогда не будут говорить плохо!

Дядя Бернард сузил глаза, но все же кивнул.

– Согласен, – заявил мне.

И я снова не удержалась.

– Ваша сестра Флоя… Вернее, моя мама была несказанно счастлива с моим отцом. Папа носил ее на руках. Боготворил и делал все, чтобы она ни на миг не пожалела о своем решении.

– Но он сгинул…