Незавидная невеста

– Его забрали к себе Боги, – заявила ему строго, подражая голосу сестры Инноренции. – И не нам с вами осуждать Их за такое решение!

– Чувствуется рука… гм… Ордена Святой Истонии! – пробормотал дядя. – Ну что же, быть может, это даже к лучшему. – Он оглядел меня с ног до головы. – Красивое личико, отличная фигурка, сообразительная голова, приютская скромность и взрывоопасный характер… Пожалуй, если сейчас окажется, что моя дочь Абигейл невинна, как слеза Святой Анны…

– Как вы можете такое говорить?! – ахнула я.

– То на королевский отбор все равно поедешь ты, Агата! – закончил он свою мысль. – И когда ты станешь королевой, а я вернусь ко двору, то я хочу… Да, министерский портфель. Так и запиши, – повернулся он к составлявшему договор писарю.

– Только не забудьте упомянуть, какого именно министерства, – добавила я ехидно. – Чтобы, когда я стану королевой и запущу в небо единорогов, я бы случайно не ошиблась, что именно мне нашептать в ухо своему мужу. Давайте послушаем о ваших мечтах, дядя Бернард!

И он мне о них рассказал. Сказал, что хочет возглавить министерство финансов Арондела, и я похвалила его за столь мудрый выбор.

Затем дядя заявил, что сейчас он уйдет, но пришлет ко мне модистку и горничную, которая приведет… гм… меня в порядок. Мои волосы, пожалуй, нужно чуток укротить и приструнить, а то они похожи на буйную конскую гриву. Черные брови немного проредить… Но он не особо сведущ в моде на женскую красоту, так что поручит позаботиться о моем внешнем виде своей непутевой дочери.

На это я вздохнула украдкой, подумав, что ничего хорошего из этого не выйдет. Уверена, Абигейл будет просто в ярости, станет рвать и метать!

И я ни в чем не ошиблась.

Стоило дяде уйти, как явилась моя кузина. Полноватая, пышногрудая блондинка, пылающая гневом в буквальном смысле этого слова. Лицо Абигейл было красным, причем, как мне показалось, вовсе не от слез.

И я подумала, что в будущем двоюродной сестре нужно старательно следить за своим здоровьем. А то, глядишь, удар ее хватит даже раньше, чем отца.

Но пока что здоровье у нее было отменным – Абигейл так сильно хлопнула дверью нашей с Олли комнаты, что с потолка чуть было не осыпалась штукатурка, а на маленьком иконостасе возле окна закачались образки богов и богинь.

Дархи – прародителя магии, Эмгу – покровителя путешественников, Элиты – заботящейся о стариках и детях, и Святой Истонии, у которой я просила защиты, а еще молилась за своих родителей и всех тех, кто ушел в Иной Мир.

– Даже и не думай, – заявила мне Абигейл, – что тебе это сойдет с рук, мерзкая нищенка!

Я покачала головой.

– Поверь, Абигейл, я вовсе этого не хотела! Все вышло из-за того…

Но она не стала слушать моих объяснений, продолжая изрыгать проклятия и ругать меня на все лады.

– Гадюка, которую мы приютили у себя на груди! – вопила кузина. – Склизкая тварь, которая укусила руку своей хозяйки!..

И я не выдержала.

– Ты мне не хозяйка, Абигейл! – заявила ей.

– Думаешь, если ты смогла занять мое место на отборе, я спущу тебе это с рук?! – взвизгнула она. – Потому что пригласили меня!.. Меня, а не тебя!.. Я – леди Корнуэлл, и именно я должна была поехать в столицу, а не ты, подзаборная тварь!

Замахнулась, чтобы залепить мне пощечину, но ее рука налетела на выставленную мною магическую стену. Отскочила, и кузина заскулила, баюкая ушибленную ладонь.

– Не делай так больше, – сказала я ей, – потому что бить себя я не позволю. И вот еще, я отправляюсь в столицу только потому, что ты не смогла поехать. Там я постараюсь исправить то, что ты чуть было не испортила своим легкомысленным поведением!

– Не тебе меня осуждать, мерзкая девка! Я сейчас же пойду и пожалуюсь отцу! Скажу, что ты меня ударила, тварь!

– Только попробуй, – ответила ей, – и я сразу же воспроизведу магическую историю того, что произошло в этой комнате. Лорд Корнуэлл своими глазами увидит, какими словами ты меня обзывала и что ты собиралась ударить меня первой, а я всего лишь защищалась. Твой отец поймет, что ты еще и лгунья, Абигейл, и это не доставит ему радости. Поэтому он накажет тебя куда сильнее, чем сейчас! Думаю, он запрет тебя дома даже не на месяц, а на целый год, а всех слуг мужского пола уволит…

От последних моих слов на лице кузины промелькнуло выражение неподдельного ужаса. Впрочем, Абигейл быстро пришла в себя.

– Сомневаюсь, что ты на такое способна! – заявила мне.

– Давай проверим, – пожала я плечами. – Только не забывай, что мой отец был сильнейшим магом в Аронделе!

Правда, его идеи в столице не оценили по достоинству. Да и мой собственный магический Дар пока только просыпался, так что до обещанного Абигейл было еще очень и очень далеко.

Но она-то об этом не знала!

– К тому же я твоя двоюродная сестра, – добавила я. – Такая же леди Корнуэлл, как и ты, поэтому попридержи язык, Абигейл! Иначе захлебнешься в собственном яде.

На это она побагровела и принялась хватать воздух раскрытым ртом, а я подумала: неужели ее все-таки разобьет удар?

– Посмотрим, – наконец, придя в себя, заявила кузина. – Поглядим на то, как ты отправишься на королевский отбор! В чем ты туда поедешь и с кем ты туда приедешь. А еще – с каким треском ты оттуда вылетишь! Думаю, этот треск будет слышен даже в Вильме!

Сказав это, она развернулась и ушла, снова хлопнув дверью. Да так, что на этот раз образок с изображением Эмгу, покровителя путешественников, закачался и упал на землю.

Это был плохой знак, и я отстраненно подумала, что мой путь в столицу вряд ли будет легким.

Но я и представить себе не могла, насколько!

Глава 2

Что дорога в столицу будет непростой, я поняла еще вчера в губернаторском доме, а утром убедилась в этом еще раз.

О том, что будет происходить на самом отборе, мне даже думать не хотелось! При мысли о встрече с королем ладони моментально начинали потеть, а в груди поселялась противная тревога. Но я гнала ее прочь, точно так же как северный ветер гнал по небу серые, свинцовые облака.

Задувать он начал с самого утра, когда я отправилась на привычную конную прогулку по Вильме, все еще пытаясь сжиться с мыслью, что вот-вот покину родной остров.

Но не это тревожило меня больше всего, и даже не предстоящая встреча с Брайном Стенвеем, правителем Арондела, холодила кровь. Очень скоро мне придется оставить Олли одного, вот что не давало мне покоя!..

Ветер к моему отправлению разыгрался не на шутку. То и дело бросал нам с дядей в лицо россыпь мелкий брызг, срывая их с волн, обрушивавшихся на причал, рядом с которым покачивался трехмачтовик «Гордость Империи». Тот самый, на котором мне предстояло проделать путь в столицу.

Олли в порт с собой брать я не стала, подумав, что у него, как и у меня, от затянувшихся расставаний сердце разорвется на кусочки. Попрощались мы с братом еще дома, и я долго держала его в своих объятиях, шепча Олли, что все-все будет хорошо.

Нет, я не могу взять его с собой – путь в столицу неблизок, да и на отбор приглашена только леди Корнуэлл, а юного лорда Оливера Корнуэлла туда не позвали. К тому же Олли нужно остаться на Хокке – завтра его ждал поход в магический докторат, такое пропускать ни в коем случае нельзя!

Но я обязательно вернусь, пообещала ему. Очень и очень скоро, и мы с ним заживем еще лучше, чем прежде. Потому что я собиралась сделать для этого все, что в моих силах.

Наконец, расстались.

Провожать меня отправился дядя, и, к удивлению, вызвалась еще и кузина. Мы уселись в губернаторскую карету, а во вторую повозку загрузили мой багаж, рядом с которым устроилась Мадлен, приставленная ко мне дядей горничная.

Впрочем, в порту Абигейл сразу же отошла в сторону и поглядывала на меня брезгливо, и я никак не могла взять в толк, зачем она поехала. Что ей могло здесь понадобиться?!

Зато дядя… Дядя продолжал делать то, что и в карете, – вываливать на меня имена и должности людей, с кем я могла встретиться во дворце. И я, стоя возле готовящейся к отплытию «Гордости Империи», старательно их запоминала, чтобы не попасть в столице впросак. А еще украдкой поглядывала на север, потому что со стороны Драконьего Утеса к Вильме приближались черные грозовые облака.

В том, что вскорости на нас обрушится непогода, у меня не оставалось никаких сомнений, и к тревоге за брата и за то, что будет на отборе, присоединились еще и закономерные опасения за собственную жизнь.