Джунгли под кроватью

Джунгли девятые

Уже прошла целая вечность, как мы на рынке, а Мишки так и не видно. Сколько раз я рассказывал историю про шторы и блондинов? От песен, стихов, картин и прочего уже подташнивает. Хочется всё бросить, прямо сейчас пойти и как научиться чему-нибудь. Эх, был бы у меня талант, я бы его как развил, чтобы прям ух!

Я, конечно, сильный, постоянно попадаю в первую тройку на соревнованиях, но… разве это талант? Мне фехтовать с воображаемым соперником? Пинать мячик, которого здесь может и не быть, на потеху гостям? Кидать снаряд через всю комнату? Делать стойку на руках? Какая разница, насколько ты силён и ловок, если ты не можешь ничего, кроме как выглядеть нелепо, выступая перед другими?

Пашка вон умный, он и смастерить что-то может, и провести какие-то эксперименты, как он обычно делал это дома. Ему достаточно найти палки в лесу, несколько прочных травинок, и он уже строит мини-штаб, ловушки, рогатки… Станет здесь великим учёным, заработает состояние и будет жить припеваючи. А я? Телохранителем его буду? Тьфу. Даже Мишка стал Талантом! Как вернусь домой, сразу начну заниматься чем-то полезным!

? Вам кто-нибудь приглянулся? – противный угодливый голосок толстого торговца напоминает мне, что я всё ещё здесь и по-прежнему ищу брата, а не пытаюсь заодно продать себя. Мне кажется или здесь стало как-то громко?

? Недурно, знаете ли, но моему господину нужны только элитные Таланты. Что-то такое необычное, удивительное, ? я воодушевлённо машу руками, стараясь говорить как можно увереннее. Приходится повышать голос, чтобы меня услышали. Да что за шум-то?!

? Необычное? Есть у нас тут кое-что на такой изысканный вкус! – толстяк потирает руки и улыбается, обнажая кривые зубы. Зубы, которых во рту явно не хватает. Когтистые пальцы впиваются в плечо.

? Как насчёт прогулки на Оке Элу? Там живут редчайшие Таланты, ? его шёпот проникает в каждую клеточку, а зловонное дыхание обжигает ухо.

? Где это место? – переспрашиваю я, не услышав продолжения. Крики за спиной какие-то тревожные, тело напряжено, и всё кричит об опасности. Но я должен узнать об Оке Элу!

? Ах вы мерзкая шайка! – торговец грубо хватает меня за руку, заламывая её. – Думал отвлечь меня, гадёныш? Да я сам тебя продам завтра же! Талант он ищет, как же!

Вот же кошка лысая! Не раздумывая я бью этого то ли Галлиха, то ли Малеха с колена в живот, ощущая, как оно погружается в мягкие складки его тела. Да он как желе! Я прыгаю всем своим весом на его левую ступню, чтобы хоть как-то заставить разжать пальцы. Торговец верещит, как маленький поросёнок, но этого никто не замечает.

Свобода! Я срываюсь и бегу куда-нибудь подальше от этого психа. И бегу здесь не я один – весь шатёр колышется, движется, раскачивается, рябит в глазах. В этой толпе невозможно увидеть ни Каю, ни Пашу.

Со всех сторон меня толкают и хватают небольшие фигурки в шкурах, за которыми даже лиц не видно. Только руки и ноги, наносящие удары вокруг. Длинные копья едва не вспарывают мне плечо и бок. Если бы не оружие и хождение на двух ногах, я бы решил, что на нас напала стая диких зверей.

? Что, лешего на брёвна, здесь происходит? – я проталкиваюсь к помосту, чтобы разглядеть хоть что-то. Интуиция вопит, что нужно бежать, торопиться на волю. Что-то очень лёгкое, но крупное сносит меня на землю.

? Держите, держите этих двоих! – всё, что удаётся мне расслышать сквозь ватную завесу.

Голова гудит от удара, но я медленно поднимаюсь. Какие-то люди бегут в мою сторону, кто-то истошно вопит. Один из «шкурных» вцепляется в меня. Его пальцы на моём запястье тоненькие, как у маленького ребёнка. Дети! В шкурах дети! Я поражённо замираю и вижу, как налётчики высвобождают одного за другим Таланты и подталкивают их к прорезанным в шатре выходам.

Какая-то сила отрывает меня от земли. Нельзя, нельзя было отвлекаться! Я пинаю воздух, тихо рыча. Голова постепенно проясняется, а ноги раз за разом врезаются во что-то твёрдое, отдаваясь глухим стуком. Кажется, этот здоровяк даже не чувствует мои удары. Вот же мужлан толстокожий!

Маленький шкурёныш бьёт громилу куда-то между ног. Громкий вскрик и ослабшая хватка говорят о том, что удар был действительно болезненным. Я выскальзываю из захвата и перекатываюсь по земле в сторону, успевая отбить удар, который предназначался не мне. Щуплый парнишка, один из торговцев, с воем хватается за руку. Пусть я не талантлив, но в обиду товарищей не дам!

? Джеймс!

Пашка! Наконец-то! Я не успеваю обернуться, как на меня наваливаются ещё трое. Увернуться, присесть, ударить в живот, чуть наклониться, чужой удар вскользь проходит по боку. Снова выпад, резко опуститься на землю и ногой подбить стоящего справа. Он валится на землю, и у меня есть несколько секунд передышки. В мою спину тут же что-то упирается, и я отскакиваю, занося локоть для удара.

Шкурёныш! Этот ребёнок отбивается от двух противников весьма умело, но всё равно отступает. Я резво обхожу его и оказываюсь спереди. Рука ноет от ударов, на боку наливается синяк, но сейчас не до этого. Я снова бью, но ни один из кулаков не достигает цели. Ловкие ребята! От трёх из пяти выпадов мне удаётся увернуться. Эти двое сильнее, чем те, которых я уложил ранее. Оглядываться на то, что происходит за спиной, нет времени. Я делаю шаг назад, тут же понимая свою ошибку. Не успею увернуться!

Когда на плечо обрушивается массивный кусок дерева, я в отчаянном прыжке пинаю одного из противников в коленку. Пока незадачливый торговец прыгает на одной ноге, крича неизвестные ругательства, второй уже склоняется надо мной. Верёвка плотно оплетает кисти. Мои пинки либо блокируются, либо попадают в твёрдую куртку.

? Помощь вызывали? – ослепительно улыбается Кая, когда торговец с воем падает. Верёвки рассыпаются по земле.

? Ты вовремя! – с облегчением улыбаюсь я, хватаясь за протянутую руку. Левая часть тела отзывается болью на каждое движение, но мне всё равно. Мама каждую неделю, а то и не по разу, обрабатывает мои ссадины, полученные в войне за справедливость. Правда, сейчас обработать их некому. Пашка молча осматривает меня и кивает.

Оглушающий рёв раненого зверя сотрясает душу. Шкурёныш трижды дует в закрученный рог. Сражения прекращаются, и один за другим дети в шкурах растворяются в прорезях шатра.

? Уходим, ? кричит Кая, хватая нас обоих за руки.

Плакали наши поиски Мишки. Пойманные взбешёнными торговцами, мы явно ничем не сможем ему помочь.

Джунгли десятые

Ветки, лианы, листья хлещут по лицу и рукам, ноги гудят от напряжения, но темп я не сбавляю. Мы бежим уже целую вечность, даже не имея возможности рассмотреть, что там впереди, за густыми зарослями. Только бесконечный бег, хлёсткие удары и пугливые вскрики обезьян в вышине. Мы снова в проклятых джунглях. Если они раньше и не снились мне в кошмарах, то только по ошибке. Лёгкие разрывает тысячами льдинок изнутри, а мы всё бежим и бежим. Даже побег от леопарда был не таким долгим и быстрым, как от людей. Не зря говорят, что самый страшный в мире зверь – человек.

Кая продолжает тянуть Пашку за руку, как сломанный велосипед на буксире. Они немного опережают меня, но так даже лучше. Я бегу, как на тренировке, только прихрамывая и хватаясь за бок. Наконец бегущие впереди замедляются и – о чудо! – останавливаются. Я запинаюсь о торчащую лозу и лечу на землю.

Влажный землистый запах забивает собой лёгкие, сужает весь мир до одного клочка. Рядом с рукой копошатся какие-то ярко-красные букашки, не вызывая никаких возмущений с моей стороны. Я приподнимаю голову и делаю глубокие вдохи один за другим. Маленькие тоненькие усики щекочут указательный палец, вызывая улыбку. Надеюсь, этот красный жучок не ядовитый. Чужая ладонь появляется прямо перед моим лицом, предлагая помощь.

Передо мной стоит всё тот же Шкурёныш, только уже без маски на лице. Пот стекает с бровей на глаза, и я вытираю лицо о плечо, чуть оттягивая ткань своего мешка. Лицо мальчишки раскраснелось, он улыбается открыто и дружелюбно. Наверное, Шкурёнышу лет восемь. Его прилипшая чёлка похожа на тонкие нити пожухлой травы, прибитые дождём.

? Я Уилл. Спасибо, что спас! – Новый знакомый потряхивает ладонью, всё ещё предлагая помощь. И я ее радостно принимаю, удивляясь его крепкой хватке.

? Джеймс. Не мог бросить тебя в беде.

? А ты бы хорошо вписался в нашу команду, ? Уилл трясёт руку так сильно, что я чувствую, как дрожат щёки.

? Команду?

? Мы зовём себя Освободителями. Раз или два в месяц устраиваем налёты на рынок Талантов и освобождаем всех, чьё имя не забрали. Помогаем детям вернуться домой и не даём новеньким потерять имена.

? Уилл уже два года этим занимается. Его и самого спасли именно так, ? добавляет Кая, подходя поближе.

Кажется, эти двое знакомы. Значит, Уилла можно считать другом.

? Работорговцы, Вертлявая, зачем? – высокий паренёк со скрипучим голосом приближается к нам, удушая меня взглядом.

Вот этот точно дружок Каи: то же презрение и ненависть в глазах. Только говорит он на каком-то неземном языке – слова понятны, а суть – нет.

? Гортек, они не… – начинает защищать нас Уилл.

Гортек? Видимо, это он был у того дерева с ухом.

? Мы ищем брата, ? отвечает голос, так похожий на мой.

? Брата? – Кажется, Уилл выглядит озадаченным. Может, он что-то знает?!

? Да. Мальчишка, лет семи, невысокий. Лицом точь-в-точь как мы, только светленький и глаза голубые, ? я отчаянно жестикулирую, изображая рост Мишки. Может, присесть для наглядности?

? Ты думаешь? – Уилл напряжённо смотрит на Гортека, тот в ответ лишь пожимает плечами.

? Вы его видели?! – Я поднимаю руки сильно вверх, чтобы схватить за плечи Гортека. Они что-то знают! Мишку видели, он точно жив!

– Похож.

? Вчера на рынке был один, я не очень уверен, мы видели его всего пару секунд, но… ? Уилл отводит взгляд, мрачно глядя в землю.